Полнейшая беспомощность молодого человека в вопросах, касающихся элементарных познаний в области истории и общественного устройства миров Галактической Империи вызывали некоторую озадаченность у Мардука. Но, разумно решил, что сильно углубляться в дебри исторических наук, технического прогресса и религии смысла не имеет. Если парень когда-нибудь вспомнит, что с ним случилось до момента его попадания на Последний приют, то, возможно, вспомнит и эти простые вещи — благо, их преподают в начальных классах общеобразовательной школы. Если же подобного озарения не случится, то и нечего парнишке засорять голову тем, что произошло в такие давние времена, что и не все современные ученые-историки уделяют им значительное внимание. В конце концов, с момента Исхода прошло уже более тридцати тысяч лет, а уж, что было в той пыльной древности до этого порогового эпизода развития цивилизации, покрыто прямо-таки непроглядным мраком.
Занимаясь с Хэем, Мардук вновь ощущал себя сильным, умным инструктором, каким был когда-то. И он мог со всей ответственностью заявить, что прежде ему еще не попадались столь усердные ученики. То нежелание, с которым парень начинал даваемые ему наставником упражнения, постепенно стало сменяться откровенным любопытством. Мальчишка просто и представить себе не мог, очевидно, что его собственный организм способен на такое.
Старик, обретя такого старательного подопечного, учить которого предстояло ему совершенно независимо от разработанных умами из генштабовских расчетных лабораторий программ подготовки, давал Хэю все, что умел сам. И был в восторге от тех темпов, с которыми парень усваивает материал. Будь то теория или же практические занятия.
Мардук понимал, что в сложившихся условиях специалист экстра-класса, который со временем, безусловно, мог бы выйти из Хэя, востребован не будет. Но, во-первых, бывший инструктор уже решил, что передаст все свои знания так внезапно свалившемуся ему на голову наследнику, которого уже воспринимал, как собственного сына (особенно, учитывая тот факт, что в самом начале парень мало чем отличался от новорожденного и был совершенно беспомощен). А во-вторых, эти навыки и умения могли значительно упростить парню жизнь на Последнем приюте, особенно учитывая царившие здесь нравы.
Прошел практически год с момента, как Хэй начал обучаться у Мардука всерьез. Он по-прежнему совершал пешие прогулки по выходным до Карса. Только теперь груз в телеге стал значительно больше. А время на дорогу сильно сократилось, поскольку все расстояние Хэй преодолевал без единой передышки. И бегом.
Раньше он и представить себе не мог, что его собственное тело способно выносить такие невероятные нагрузки. Он не знал, что и сам Мардук несколько удивлен практически неограниченными ресурсами организма юного ученика. Да и не слишком, очевидно, заинтересовался бы этим моментом, если узнал.
Парня полностью поглощала новая жизнь. Все, о чем рассказывал ему старый инструктор, все, чему обучал, было для Хэя крайне интересным. Обучение позволило ему забыть о собственной неполноценности, о том, что не имеет ни малейшего представления о том, кто он и откуда. Эти вопросы, которые мучали его три года назад, на время оставили его в покое. Ему просто не хватало времени на то, чтобы терзаться бесполезными размышлениями. Он прекрасно понимал, что впустую ломать голову — значит, никаких результатов не достичь. Поэтому он предпочитал использовать голову для других целей. И не только для крушения кирпичей и досок.
В Карсе уже успели привыкнуть к тому, что парень стал появляться в одиночку, уже не сопровождаемый Мардуком. Некоторые решили, что такую возможность грех упускать и следует пощипать молокососа, который хоть и широк в плечах, но лицом совсем юн. Однако эти деятели были вынуждены признать собственное решение излишне поспешным, не сказать и вовсе ошибочным, когда с трудом убрались после стычки с этим самым «молокососом». В тот раз семеро здоровенных мужиков, преградивших дорогу Хэю, когда он возвращался домой, в мгновение ока оказались распластанными на земле, не в силах больше не то что подняться, а пошевелить хоть пальцем. Больше попыток со стороны предприимчивых обитателей подворотен не было.
Были у Хэя стычки и с каннибалами. И с Охотниками, рыскавшими в ближайших окрестностях на предмет поиска новой партии живого товара. Обо всех таких случаях Хэй рассказывал Мардуку. Тот и хвалил и корил его одновременно. Постоянно напоминал, что лучший бой — тот, который не состоялся. Говорил, что Хэю надо больше внимания уделять тому, как заставить человека опасаться тебя, уважать, выполнять твои требования, не прибегая к физической силе. Поскольку на любой меч может отыскаться достойный щит. Ведь Хэю на его жизненном пути встретятся люди сильнее него, с которыми не справиться кулаками, но которых можно одолеть умом.
Однако Мардук признавал, что договориться по-хорошему с некоторыми индивидами положительно невозможно. Взять тех же каннибалов. Они же никакого языка не понимают — только дубиной промеж ушей.
Хэю начинала нравиться его новая жизнь. Все его устраивало, и он решил, что не имеет смысла стремиться к тому, чтобы вернуть себе воспоминания, тем более что они не обязательно окажутся приятными.
По залитой лунным светом черной равнине шел мальчик. Его ноги тонули в белом ковре тумана, который едва покрывал его щиколотки. Туман был невероятно густым, и казалось, что мальчику тяжело ступать по этому мареву. Белесые полосы словно цеплялись за его ноги, стремясь замедлить движение. Но мальчик продолжал идти. Он не знал, куда ведет то направление, которое было им выбрано. Он не знал, зачем вообще переставляет непослушные ноги, вновь и вновь погружая ступни в бледный ковер, мертвенным холодом хватавший за них.
Но он шел. Потому что остановка означала смерть. Потому что разлитый вокруг туман только казался безжизненным. Мальчик знал, что стоит остановиться и туман тут же ловко вскарабкается по его ногам. Сначала обнимет колени, потом устремится дальше вверх, поглощая тело, не позволяя больше пошевелиться.
Поэтому надо было идти. Шагать вперед по бесконечной долине, погруженной в туман и залитой белым светом яркого лунного диска, в полную силу искрившегося на небосводе.
Полуденное солнце ярко сияло над головой, когда Хэй преодолел примерно три четверти пути до Карса. В эти выходные он не изменил сложившейся за последний год традиции. Он бежал по раскаленной сковороде пустыни, таща за собой телегу с товаром. С каждым разом путь удавалось преодолевать все быстрее.
Он еще помнил, как впервые отправился со стариком в город на рынок пешим ходом. Им тогда потребовалось практически двое суток, чтобы совершить путь в оба конца. Теперь он укладывался за то время, что солнце светило в небе.
Мышцы работали в полную силу, но Хэй не чувствовал напряжения. Тренированное тело привыкло к постоянно возрастающим нагрузкам и пощады больше уже не просило, как было прежде. Парень думал об отстраненных вещах, а не о том, как бы поскорее добраться до Карса и дать отдохнуть измученным ногам. Он уже давно взял на вооружение этот метод по совету Мардука: думать во время бега о чем угодно, только не о расстоянии.
Вот, допустим, сейчас Хэй прогонял в уме вчерашние уроки, строя в уме фразы на интерлингве, галактическом, лийском, а также вспоминая факты истории колонизации центральной части материнской галактики Империей после Исхода, как называлось время, когда человечеству пришлось покинуть материнскую планету, которой грозило скорое разрушение. В принципе, его довольно сильно занимали исторические события. Все, что рассказывал ему наставник, казалось молодому парню просто невероятным. Он просто не мог себе вообразить, сколь огромен на самом деле мир.
Прежде, когда он только начал служить Мардуку, мир для него представлялся крайне ограниченным, основанным на примитивных религиозных верованиях туземцев, составлявших большинство работников Мардука, да еще по рассказам Зарифа, который сам, откровенно признаться, ни разу не бывал дальше предгорий. Именно в этом маленьком мире и собирался прожить Хэй. И вот перед ним открывался совершенно неведомый ранее простор. И хотя парень прекрасно понимал, что выбраться с Последнего приюта после прекращения транспортного сообщения с обитаемыми мирами представляется задачей невыполнимой, но все же его юной душе хотелось покинуть эту планету, чтобы побывать на других мирах Галактической Империи, посмотреть на ее жителей. И возможно, что-то о себе вспомнить. Крохотная надежда все еще теплилась в глубине его существа.
