– Ты уверен в этом? – Тихо , как бы между прочим, спросил Паша.

– На все сто. – Твердо ответил Василий. – Она очень необычная женщина, я не встречал таких раньше ни разу.

– Я тоже… Хоть, казалось бы, кому как не мне знать их натуру вдоль и поперек…

– В ней есть душа. И стержень есть. Если уж она решила, что ты не для нее, значит, не позволит себя унижать…

– Ей проще унизить меня, чем рискнуть довериться любимому человеку. Она готова отказаться от всего, только из опасения, что кто то может сделать ей больно… Унизить, как ты выразился. – От всей души искренне согласился Павел. – Уже за одно это я отвинтил бы голову ее придурку мужу. Я хоть и оказался в полном дерьме, но рад, что все произошло именно так. Как ни крути, а Женька до сих пор бы стирала этому ублюдку трусы и носки, супчики готовила …

– Ну и что? Ты считаешь, она не счастлива была? Все женщины мечтают готовить суп для любимого человека.

– Не пори ерунды, – отмахнулся Паша. – Нет в этом никакого счастья. Просто она не догадывалась, что бывает и по-другому. Супчики это необходимо, это здорово даже! Но это всего лишь сотая… тысячная часть отношений с любимым человеком. Без них запросто можно обойтись, а вот без любви и уважения вряд ли…

– Я не совсем понимаю, к чему ты все это говоришь… Ее муж, надеюсь, уже в глубоком прошлом. Или ты сомневаешься?

– Он то в прошлом. А комплексы, которые он ей оставил, перед нами. Она не верит людям. Чем лучше они к ней относятся, тем больше ее это настораживает… Она не верит в себя и в свои силы. – Я почувствовала, что по моим щекам побежали мокрые дорожки слез. Неужели Паша все это искренне говорит? Он, правда, считает меня необыкновенной? Но я же самая обычная, средняя женщина, каких вокруг сотни…

– А вот мне она поверила. – Хвастливо заметил Вася. – И решилась вручить в мои руки свою жизнь…

– Ты имеешь в виду, она согласилась выйти за тебя замуж…

– И не только. Она ведь уже моя. Моя целиком. Там, в ванне… – Мне стало тошно. Господи, неужели все мужики такие? За что тогда их любить?

– Зачем ты мне все это говоришь? – Хмуро перебил его Павел. – Хочешь поделиться интимными подробностями, как там у вас все было? Я в курсе, что и как делают мужчина и женщина, оставаясь наедине… Особенно в ванне.

– Вот и отлично. Я хочу, чтобы ты понял, тебе тут больше ловить нечего. Тебе не удастся затащить ее в постель. Я. слава богу, могу отличить порядочную женщину от шлюхи. Такая, как Женя, если уж решилась на близость с мужчиной, значит, и правда, испытывает к нему любовь. Поэтому я в ней уверен. Для меня это главное.

Я с замиранием сердца ждала, что же ответит на это Павел. У него сейчас появилась реальная возможность избавиться от соперника. Сможет ли он промолчать? Вернее, сочтет ли нужным…

– Я рад, что у вас все получилось. – После некоторой заминки вполне спокойно отозвался он. – Я понимаю тебя. Доверие, это, пожалуй, самое главное в отношениях между людьми… Хочешь знать правду? – Я замерла. – Я ведь тоже влюбился в эту женщину с первого взгляда. Вернее в то, что сам себе напридумывал. Нельзя понять человека с первого взгляда, запомни. Чем сильнее заносишься, тем больнее падать вниз. Я даже рад, что не успел с ней стать ближе… Я ведь тоже верю, как мальчишка, что остались еще женщины, для которых это по настоящему важно. Только рядом с ними мы мужики начинаем ощущать близость, как занятие любовью, а не просто, как половой акт…

– Согласен. В этом деле физиология не главное. Чем больше чувства, тем приятнее процесс. – Последние слова в стельку пьяный Вася выговорил с трудом. – Значит, с Женькой ты не переспал?

– Если бы она, и правда, хоть немного побыла моей, я бы счел ее отношения с тобой предательством. – Скорее себе, чем Василию ответил он. Я до боли закусила губу. Господи, сколько глупостей я сегодня наворотила, а ведь мне казалось, что я поступаю правильно.

– Выпьем за женщин? – Предложил Вася, едва ворочая языком.

– Давай. – Вздохнул Павел, разливая самогон. – И пойдем спать.

Я немного поплакала, когда мужчины покинули кухню, потом задремала. Сквозь сон я почувствовала, как чьи то сильные руки подняли меня и понесли наверх. Мне не нужно было открывать глаза, чтобы понять, это Паша. Я просто почувствовала это и все. Доверчиво прижавшись к его груди, я чувствовала себя почти счастливой. Он думает обо мне, он хочет меня… Слава богу, он оказался настоящим мужчиной, не поверил в Васино вранье и сам решил покончить со всеми сомнениями . Он не стал спрашивать моего мнения, а уж тем более разрешения, просто взял на руки и понес к себе в постель. Я даже и подумать раньше не могла, как это здорово, когда и решение, и ответственность за них берет на себя твой любимый мужчина.

Паша осторожно положил меня на кровать, развязал поясок , приподнял мои плечи и снял халат . Я специально не помогла ему ни одним движением, пусть делает все, что только подскажет ему фантазия. Он между тем снял с моих ног сиреневые шлепанцы, расправил на коленях сорочку и покрыл меня одеялом. Немного постоял молча, потом погас свет, и его удаляющиеся шаги прозвучали где то в глубине дома. Я изумленно распахнула глаза. Так все это опять оказалось фарсом? Дешевым спектаклем, рассчитанным на доверчивую публику? Он с таким пылом изображал пусть не любовь, но уж желание и страсть точно, а как только подумал, что зрители спят и представление оценивать некому, снова превратился в холодного безразличного эгоиста? Он даже не дотронулся до меня! Не поцеловал … А ведь он мог делать все, что захочет… Я закрыла лицо руками и замерла. Я была так разочарована, что даже слезы застыли в моей груди. Меня слегка трясло от бессилия и ярости, но глаза оставались совершенно сухими.

Когда Павел снова вернулся к моей кровати, уже светало. Он осторожно присел в ногах и тихонько позвал.

– Жень… – Только один раз. Почувствовав, что он поднимается, чтобы уйти, я отозвалась.

– Я не сплю. Чего ты хочешь?

– Я пришел тебе сказать, теперь ты совершенно свободна…

– Я и так была свободна. – Холодно ответила я. – Ни ты, ни Василий…

– Я не о том. – Перебил меня Павел. – Ты можешь возвращаться домой, жить своей прежней жизнью. Забыть обо всем… – В его тоне было что то такое , что заставило меня почувствовать нешуточную тревогу. Перед ней отступила и обида, и разочарование. Я села на кровати и заглянула ему в глаза.

– Паш? Что случилось? Сюда едет милиция? Или… – от одной мысли об этом у меня похолодело в груди, – или еще кого то убили? Кого?!

– Не волнуйся, все живы, слава богу. – Павел обнял меня за плечи и прижал к себе.

– Но у тебя такой голос… я испугалась…

– Прости… Мне, и правда, хреново. Как никогда в жизни…

Я погладила его по волосам.

– Расскажи.

– Да нечего рассказывать. Я только что разговаривал с матерью. Она в истерике. Теперь меня обвиняют в обоих убийствах. Хоть одно хорошо, с тебя все обвинения автоматически снимаются. Если мы не станем распускать язык, менты никогда в жизни не докопаются, что нас с тобой может что то связывать… Хотя, как выяснилось, нас ничего и не связывает…

– Я дам показания насчет того мужчины у калитки…

– Дашь, конечно. Только теперь они будут иметь очень маленькое значение. В деле появилась улика, которая с легкостью перевесит все остальные. Они нашли пистолет, из которого застрелили Володю.

– А при чем здесь ты?

– Он зарегистрирован на мое имя. На нем мои отпечатки пальцев. И нашли его при обыске в моем доме. В сейфе. На ручке сейфа тоже исключительно мои пальцы. Добавь сюда отпечатки на кочерге, показания охранника. Картина ясная. Даже то, как быстро я направился в бега, свидетельствует против меня.

– А мотив? – Прошептала я.

– Убийственный. – Усмехнулся он. – Эти двое цинично обманывали самого дорогого для меня человека, мою мать…