И вот такие ущербки тут почти на каждом шагу. Полный беспросвет. О каком прогрессорстве и героизме тут можно говорить? Да не хочу я никому из них помогать. Я просто хочу свой байк, цвета и свалить из этого мира. Точка. Мне глубоко насрать на то, кто кого режет, лишь бы не меня. Я просто должен выжить. И если мне придется убивать еще раз, а ведь придется — то я буду это делать. Весь этот гребаный мир не заслуживает ничего кроме гибели. Господь, жги, здесь никого не спасти. И это факт. Из всех, кого я встретил, мне помогли только трое — это Зая, Слепой и Зак. Первая потому, что ее попросили Слепые. Второй — потому что явно хочет меня поиметь и готовит для какой-то миссии. Ну а третий — с ним тоже все понятно. И вроде бы они молодцы, помогли, спасли, но осадочек все равно есть. И Кейт. Это вообще отвальная баба. Ей человека выпотрошить, что мне таракана раздавить. Плевое дело. И она меня отпускает только потому что я Чистый. Будь я одержимый Скверной — и все. Приехали. Скорее всего, меня бы уже изрезали ножом.

Я думал обо всем этом, прогоняя несколько раз подряд до самого утра, и очень устал. Конечно, я встал вместе со всеми, но башка была такая, словно ее ватой набили.

Дэдовцы уже готовили завтрак на улице. Все трупы они вытащили за пределы лагеря и сложили в кучу.

— Кто-то же должен подкармливать псов? — усмехнулся один из рядовых, заметив, что я наблюдаю за тем, как они носят тела.

Да, отличная забота! Прямо защитники собачек. Другие солдаты активно разбирали юрты. Они срывали ткань, скручивали ее, забирали все, что им было нужно или нравилось. Остальное скидывали в одну огромную кучу.

— Грузовик сломан, но мы слили с него всю горючку, — отрапортовал командир, подойдя к нам.

— Колеса открутите — они, вроде бы, неплохие. Кстати, Чистый, у тебя имя-то хоть есть? — спросила девушка, потягиваясь ото сна и крутя шеей по сторонам.

— Эмм, — я запнулся, — с именем у меня все плохо. Не подходит оно под ваш мирок. Над ним все смеются.

— Да? Ну и хрен с ним. Будешь просто Чистый, пока не выберешь себе нормальное имя, ну или не заработаешь кличку. Многие здоровые мужики типа тебя берут прозвища в честь оружия. Нож, Тесак, Дубина, Костолом, Секира.

— Только Мачете не бери, — отозвался командир, — это мое имя.

— Хорошо, — пообещал я.

— Тебе дать горючки? — предложила Кейт.

— Не отказался бы. Кстати, откуда ее берут? Это же спирт, да?

— Да, растительного происхождения, но с добавками. В чистом виде горючка пьется лучше, а от этой потом башка раскалывается.

— Еще на западе есть бензол. Его гонят из черной жижи, — сказал командир, — вот его вообще пить не стоит. Сдохнешь, но горит он лучше, особенно если в него очищайки добавить. Ее тоже не пей — ослепнешь.

— Спасибо, — ответил я, — бензин значит. Нефтяные скважины? На западе?

— Типа того, но все эти вышки уже захвачены и поделены жесткими бандами, — заметила Кейт, — большая часть из них была нами захвачена, но смерть Дэда перекроила всю карту. Мы были разбиты и отброшены. Развалились на несколько десятков отрядов и каждый стал сам за себя.

— Не деретесь?

— Нет. Это Табу. Мы очищенные. И не можем поднимать руку друг на друга или на Чистых.

— Таких как ты убиваем случайно, — подтвердил командир, — попадаются иногда неадекваты. Сразу кидаются в драку. Ты его хлопнул, раздел, а он чистый. Вот незадача. Так что ты правильно сделал, что сдался в плен. Мы пленных быстро никогда не убиваем.

— Это я уже заметил.

После завтрака дэдовцы начали собираться. Весь хабар был ими тщательно упакован. Они забрали прицеп у южан и прикрепили его к багги. Мне выдали полторашку горючки, что явно дофига по местным меркам, и черные, страшные, затянутые в кожу байкеры стали седлать свои байки. Такие же кроссачи были и у “Ублюдков”. Кейт мне даже рукой не помахала. Вся банда совершенно молча двинулась с места. Они поехали на север, а я сразу взял на запад. Я запомнил дорогу и очень хотел как можно быстрее добраться до деревни. Я чувствовал, что там случилось нечто плохое. Я надеялся, что Зак и Сурт будут меня ждать где-то неподалеку, но это было глупо. Ребята драпали небось до дома, а меня посчитали мертвым. Это единственное верное решение. И я оказался прав. Зак шел другим путем, потому что я их следов больше не видел. Я даже начал беспокоиться, что ребята пропали, но зря.

К обеду я уже видел знакомые очертания деревни и большой мельницы. Подъехав поближе я увидел, что рядом с въездом, который никто не охраняет, стоит виселица — ее я раньше не видел. С толстым кабелем на шее медленно покачивался толстяк Джо. Его лицо покраснело, рот искривился. Весь подбородок в густой пене, а посиневший язык вывален наружу. Лицо трупа уже было покрыто мухами, а неподалеку собирались и птицы — падальщики. Мда. Я остановился, рассмотрел торговца, покачал головой и поехал искать Зака. Парнишка оказался у себя дома. Он сидел на крыше с луком и явно выцеливал одну из птиц, прилетевших полакомиться стариной Джо.

Увидев меня, парнишка отбросил лук в сторону и спрыгнул с крыши.

— Охренеть! Санта, ты живой! — радостно закричал он, — я думал, что тебя убили дэдовцы. Я хотел остановиться, но за нами гнались долго. Мы свернули к руслу реки, чуть не напоролись на стаю собак и лишь тогда сумели оторваться! Это была крутая погоня! Круче, только если бы у меня была багги и автомат! И они такие за нами гонятся, а я по ним “тра-тата”.

Парень затрясся, держа невидимое оружие.

— Тебе бы актером быть, — буркнул я, — правильно сделали, что не стали ждать. Почему повесили Джо?

— А, так это его утром! Суд был. Вся деревня собралась. Сурт объявил своего дядьку виновником произошедшего. Все рассказал в деталях. И про жену свою, и про картошку, и про то как ты нас спас.

— Ясно. И ему поверили? А ты, небось, подтвердил.

— Так я там рядом с тобой стоял. Я своими ушами слышал про эту подставу. Разве нет?

— Ладно. Я зайду к Слепому, а потом загляну к Сурту.

— Он теперь новый торговец. Ему и дом дядькин отошел и жена.

— Круто поднялся. А где, кстати ружье, что я тебе давал?

— Сурт забрал. Сказал, что мне еще рановато такое носить. Вдруг себе в ногу выстрелю. Козел.

— Ясно, я поговорю с ним, — я погнал скутер к мельнице. Охранники посмотрели на меня с легким удивлением, но пропустили. Я широко распахнул двери и вошел внутрь.

— Здравствуй, Чистый, — приветствовал меня дед, не вставая с кресла. Камин весело потрескивал сухими дровишками.

— Добрался таки. Я знал, что ты вернешься. Вернее, видел.

— И ты видел, что Джо не виноват, не так ли? — спросил я и сел в кресло рядом, — южане обманули его.

— Подробностей я не знал, но когда Джо оправдывался, я чувствовал, что он говорит правду, — лицо Слепого стало грустным. Дед начал поглаживать себя по бороде.

— И ты ничего не сказал людям?

— Сказал, Чистый, но видишь ли — мое слово — это не указ Бога. Скорее рекомендация. Я попросил их не делать этого, но народ посчитал иначе. У нас нет вождя здесь. Все решения принимает общий сбор деревни. А Джо… — старик тяжело вздохнул, — его не сильно любили. В прошлом году он сломал челюсть Краусу, а еще годом ранее обманул соседа на две бутылки горючки. А народ, хоть и дремучий, но все помнит. А когда наступает час правосудия, то он сразу становится мстительным. Джо не любили и припомнили ему все его проступки и грехи. Я не раз предупреждал торговца, что он ведет себя плохо, и что за все придется платить, но только громко смеялся, нелепо тряся вторым подбородком. Но если бы ты приехал вместе с Суртом и Заком, то Джо был бы жив…

— Ты на что это намекаешь? — нахмурился я, — хочешь на меня стрелки перевести? Что это я виноват в его смерти?

— Косвенно ты виноват. Будь у тебя больше харизмы и лучше навык общения — ты бы уболтал южан, и все бы закончилось хорошо. А будь ты следопытом, то заметил бы, что за вами следят и увел бы хвост от лагеря. Разве нет?

— Вот значит как! — я стукнул кулаком по подлокотнику кресла, — не надо меня выставлять козлом отпущения! Я сделал все, что мог! Я вообще думал, что там будут простые базары и нас отпустят. Сгоняли бы за баблом, вернули их южанам, но их жиробас-лидер сам в залупу полез! Ему было нужно все — и картошка, и кабачки, и рабы! А вы просто конченные, что отправляете на такую встречу одного человека!