Но, по счастью, на случай появления на границе больных людей тут давно были отработаны нужные действия. Все правильно: заболевшие люди частенько шли отсюда в Вайзин, надеясь на излечение. Вот и сейчас несколько стражников подошли к толпе прокаженных, велели им сойти с дороги и отойти в сторону - мол, погодите, с вами будет отдельный разговор.

И верно: стоило толпе прокаженных отойти в сторону, как через несколько минут их окружили солдаты, стоящие на некотором отдалении от больных людей, а чуть позже подошли и несколько офицеров. Олея не понимала, что именно говорят офицеры, но они в первую очередь обращались к тому человеку, что держал в руках колокольчик, безошибочно опознав в нем главного среди этих увечных. Прикрыв лица надушенными носовыми платочками, офицеры с омерзением смотрели на стоящих перед ними больных людей, не решаясь подойти ближе. Разговор у них был недолгий, тем более, что подошедшие обращались к прокаженным так, словно те были грязными свиньями, и офицеры оказывали им немыслимую милость, снисходя до разговора с этими мерзкими существами. В отношении этих господ к стоящим перед ними больным людям было столько презрения и острой ненависти, что подобное всерьез задело даже прокаженных, тех бедолаг, которые, казалось, давно должны были привыкнуть к подобном отношению к себе.

Наверное еще и по этой причине (а может, потому, что перед ними лежала граница с Вайзином), прокаженные если не взбунтовались, то захотели в должной мере ответить своим обидчикам. Когда один из подошедших офицеров приказал прокаженным снять с себя капюшоны и одежду, это в первую очередь сделали те, кого к этому времени болезнь успела затронуть наиболее сильно. Скинув с головы капюшоны и распахнув на груди одежду, эти люди обнажили тела, изъеденные язвами и пятнами. Дескать, хотите посмотреть - так мы не против, всегда пожалуйста! Ну как, интересно?

Увиденного оказалось вполне достаточно, чтоб и офицеры и солдаты шарахнулись в стороны, словно от взрыва, стараясь оказаться как можно дальше от прокаженных, причем некоторых военных едва не тошнило от отвращения. Потом офицеры недолго совещались между собой, и чуть позже один из них махнул стоящим на шлагбауме: пропусти, мол, этих вонючих уродов, пусть убираются отсюда как можно дальше и как можно быстрей, лишь бы их больше никогда не видеть!

Границу прокаженные перешли не в том месте, где ее пересекали обычные люди - для перехода больных людей в Вайзин был устроен особый переход, неподалеку от основного. Именно здесь должны были проходить те, кто шел в соседнюю страну за излечением.

Чуть позже Бел передал Олее разговор офицеров, когда они решали, стоит ли пропускать без должной проверки толпу прокаженных. Конечно, они получили сверху строгий приказ обыскивать всех и каждого, кто пытается пересечь границу с Вайзином, но вот что касается этих людей, вернее, бывших людей… Офицеры трезво рассудили, что даже самоубийца, если у него в голове есть хоть толика мозгов - даже он не сунется к прокаженным, ибо это - верная смерть, причем смерть долгая и весьма страшная. Надо быть даже не сумасшедшим, а полным безумцем, чтоб решиться на подобное. Так что пускай эти, по сути, уже мертвые люди направляются в Вайзин, где с ними будут возиться жрецы, оказывая странное благодеяние и проявляя никому не нужную милость, а по эту сторону границы им делать нечего! Дело еще и в том, что вряд ли кто из солдат Ойдара, глянув на стоящих перед ними уродов, будет выполнять такой приказ - обыскивать и осматривать прокаженных. Офицеры здраво рассудили, что любой из солдат куда охотнее предпочтет принять наказание за неисполнение приказа, чем рискнет хоть пальцем прикоснуться к зараженным людям.

Стоило прокаженным перейти через границу, как, можно сказать, сразу же начались самые настоящие чудеса. Совсем недалеко от таможни Вайзина стояли несколько повозок, запряженных лошадьми. Внешне эти повозки были очень похожи на обычные телеги, но куда длинней, и с очень высокими бортами, едва ли не в человеческий рост, и один из этих бортов был опущен на землю, чтоб по нему, как по мостам, забраться внутрь.

Жрец в серых одеждах, стоящий неподалеку, и улыбаясь во все свои тридцать два безупречных зуба, что-то заговорил, после чего прокаженные всей толпой направились к одной из повозок, и стали забираться внутрь - похоже, всех больных, только что пришедших в Вайзин, собирались куда-то везти… Правда, по верху этой повозки была натянута железная сетка, насчет которой людям было сказано: не обращайте внимания, все сделано в ваших интересах, это обычная мера предосторожности - в жизни всякое бывает…

Но у Олеи на уме было другое - как это ни печально, но удрать отсюда у них с Белом пока что никак не получится, и дело тут было не только в том, что они оба очень устали. Это жрец сияет доброй и располагающей улыбкой, а вот стоящие рядом несколько десятков солдат и таможенников - те явно не разделяют миролюбивых настроений жреца, глядят на прокаженных ничуть не добрей, чем жители Ойдара. Кинься в сторону - враз подстрелят, и жалеть не будут. Вон, окружили пришедших едва ли не живым кольцом, и внимательно следят за тем, как они забираются в повозки. Как только люди забрались внутрь, как опущенный, было, борт захлопнулся, а чуть позже повозка сдвинулась с места. Отсюда, пожалуй, незаметно не удерешь.

Олея уже знала, что сказал им улыбающийся жрец: вы все устали, измаялись в долгой дороге, так что отдохните, пока мы не приедем на место, поспите, придите в себя, а как только мы прибудем в монастырь, так вас осмотрит врач, и каждому назначат свое лечение… Вам в повозку положили даже мех с водой и стопку лепешек, чтоб вы могли немного перекусить. И запомните: Двуликий заботится обо всех, кто приходит под его защиту и покровительство!.. Так что молите нашего Бога об излечении, и все у вас будет хорошо!..

- Ну, что скажешь? - негромко спросила Олея, когда повозка тронулась в путь. - Похоже, что я была права - эти жрецы, и верно, святые! Ты только посмотри, как они заботятся о больных людях!

- Н-да… - процедил Бел. - Аж оторопь берет от такого благородства! Странно до жути - зазывать к себе в страну тяжело больных людей, причем больных заразными болезнями… Это же вне всякой логики! Тебе так не кажется?

- Нет, не кажется! Ты обратил внимание, что у таможни остались еще повозки? Там ждут новых больных, или же тех, кто сегодня может придти в Вайзин после нас… И о воде эти люди позаботились, и о еде для тех, кто устал после долгой дороги!

- Ага, и только исходя из заботы о нас, повозку сопровождают четверо верховых солдат, вооруженные почти до зубов… Если кто вдруг вздумает удрать из этой повозки, то подобное у него вряд ли получится!

- Так это же нормально! Все же сюда приходит множество больных людей, и мало ли что может произойти… И потом, что можно взять с простого человека, да еще и тяжело больного? Эти люди - жрецы Вайзина, без сомнения, делают великое дело!

- Не верю я в подобное благородство души! Что со мной хочешь делай, как угодно убеждай - все одно не верю! Тут что-то не то…

- Чувствую, что переубеждать тебя бесполезно… Бел, ты как считаешь… - Олея поколебалась, а потом спросила дрогнувшим голосом. - Ты как считаешь - мы заразились, или нет?

- Не знаю… - устало ответил мужчина. - Если мы с тобой не успели подхватить заразу - то за это надо благодарить Богов, а если все же… В этом случае уже ничего не поделаешь.

- Ты не знаешь, куда мы едем? - Олея решила перевести разговор на другое - слишком страшно думать о том, что проказа уже могла коснуться и их тел.

- В монастырь Святых Дел - именно туда привозят тех больных, кто пересекает границу между Ойдаром и Вайзином. Кстати, сам монастырь расположен довольно удобно…

- В каком смысле?

- В смысле - удобно для нас. Там неподалеку есть развилка дорог, так что есть возможность уйти и попытаться замести следы. Однако, если сумеем, то удерем отсюда при первой же возможности, как только повозка ненадолго остановится.