- Лейтенант, прошу вас верно понять мои слова, хотя они и звучат несколько странно… - в голосе Бела слышались нотки извинения. - Это вовсе не говорит о моем недоверии к вам или вашим людям: как раз наоборот, если бы у меня были какие-то сомнения, то можете быть уверены - мы бы здесь не оказались. Тут дело в другом: просто те… сведения, которые мы несем, настолько важны, что я не хочу допустить даже малейшей случайности или ошибки. Согласитесь, что в жизни бывают самые разные недоразумения. Кроме того, я просто отношусь к числу тех, кто предпочитает перебдить, чем недобдить.

- Если я правильно понял, речь идет об э-э-э… специфике вашей службы… - в вежливом голосе лейтенанта появились легкие нотки насмешки.

- Офицер, вы все правильно поняли… - Бел предпочел не замечать прохладного отношения к своей особе.

- Извините…- вмешалась в разговор Олея. - Нельзя ли попросить у вас бинты и мазь для заживления ран?

- Да, конечно. Я пришлю к вам лекаря… - и лейтенант вышел, оставив, однако, двоих солдат, которые не сводили глаз со своих незваных гостей. Понятно, стерегут. Что ж, офицера можно понять: приказ приказом, а за порядок на заставе отвечать ему.

Н-да, офицеру они явно не понравились. Впрочем, глянув на Бела и уловив его усмешку, Олея поняла, что хотел сказать ей муж: не обращай внимания, все в порядке, а мы с тобой не золотые монеты, чтоб нравиться всем подряд. А уж если совсем откровенно, не очень-то и надо - нравиться здешним обитателям, все одно им с этим офицером чаи не гонять. Куда лучше, что появилось время хоть немного передохнуть. Правда, в этом доме так натоплено, что беглецов к этому времени уже перестало потряхивать от холода, а от блаженного тепла, разливающегося по телу, невольно стали закрываться глаза.

Олее же очень хотелось умыться: она просто-таки ощущала на своем лице едва ли не многодневные наслоения дорожной пыли и грязи. Конечно, стать хоть немного чище - дело хорошее, только вот для этого нужно было выйти на улицу: все же и колодец, и грубый умывальник находились там, но оставлять мужа одного, пусть даже всего на минуту, у женщины не было ни малейшего желания. Да ладно, не страшно, можно пережить и насмешливые взгляды мужчин - все равно она вскоре покинет это место, и в будущем вряд ли увидит хоть одного из здешних солдат.

Вновь лейтенант пришел, когда лекарь, крепкий мужчина с сильными руками, заканчивал перевязку. Поглядев на то, как ловко его подчиненный управляется с раненым, офицер поинтересовался у лекаря:

- Ну, что скажешь?

- Обширная рана на груди, многочисленные порезы, ушибы, ссадины… Но меня куда больше беспокоит весьма значительная кровопотеря, последствия которой, могут быть весьма неприятными.

- Знаете, ничего нового я для себя не услышал! - закончил за лекаря Бел. - Лейтенант, мне надо поговорить с вами наедине, без ваших подчиненных. Мне бы хотелось чтоб во время нашего разговора в здании не было лишних людей. Поверьте, это очень важно.

Офицер, чуть неприязненно глядя на Бела, кивнул головой солдатам, и те послушно вышли. Правда, перед тем они немного задержали взгляды на своем командире, а тот в ответ и всего-то немного сощурил свои глаза. Вроде ничего не было сказано, но Олее показалось, будто солдатам было отдано нечто вроде приказа: если вы мне понадобитесь, вам сразу же дам знать, так что будьте поблизости… Хм, а солдаты на этой заставе хорошо вымуштрованы командиром, и, похоже, понимают его с полуслова. Как видно, тут разработана едва ли не система условных знаков. Ну что тут скажешь? Только одно: лейтенант - парень с головой.

- Вот что… - заговорил Бел, когда за последним из выходящих солдат закрылась дверь. - Лейтенант, прошу меня выслушать. Возможно, вас удивят мои слова, но я попрошу отнестись к ним со всей серьезностью…

Когда Бел закончил говорить, офицер какое-то время молчал, а затем лишь покачал головой.

- В другое время я бы не стал обращать никакого внимания на ваши слова, которые считаю (уж вы меня извините) полным бредом. Более того: будь моя воля, я бы просто изолировал вас на какое-то время, благо что на заставе есть место, где можно держать задержанных. Меня останавливает только полученный приказ, в котором сказано, что я должен выполнять все просьбы и указания того человека, который произнес ту самую условную фразу, которую вы произнесли при нашей встрече. В любом случае я должен вам сказать, что нахожусь в некотором замешательстве, и в данный момент мне остается только надеяться на то, что ваши несколько необычные предположения вызваны излишней подозрительностью. Разумеется, я выполню все ваши просьбы и указания, хотя мне бы не хотелось отдавать своим подчиненным нелепые приказы!

- А вы, в случае чего, валите все на меня! - предложил Бел.

- За свои действия я привык отвечать сам! - отрезал офицер. - И потом, если я правильно вас понял, вы высказали мне всего лишь предположение о наихудшем развитии событий. Что ж, не будем больше понапрасну тратить время на пустую болтовню. Еще раз прошу прощения, но я действительно считаю ваши слова пустой болтовней, основанной на излишней подозрительности, которая частенько присуща вашей службе. Пойду дам указания, а заодно и распоряжусь, чтоб вам принесли поесть.

- Вот за это мы будем вам крайне признательны.

Когда офицер вышел, Олея негромко спросила:

- Ты действительно веришь во все то, о чем говорил?

- Конечно… - Бел прислонился к стене и прикрыл глаза. - Я всерьез опасаюсь того, что кто-то может постараться перехватить артефакты уже здесь, у нас дома. Можешь думать, что угодно, но для некоторых это последний шанс положить на них свою жадную лапу. Знаешь, что было в тех посланиях, что я отправлял голубиной почтой? Ты еще тогда заметила, что они очень короткие… Так вот, все сообщения были с одним и тем же текстом, всего в несколько слов: встречайте на границе, артефакты при нас, отдам их в руки только тех людей, кого хорошо знаю и с кем служил. Беда в том, что я не знал, где именно мы с тобой будем переходить границу, и оттого указал участок очень большой протяженности.

- То есть точное место перехода твое начальство не знает?

- Увы… Так что пока здесь не появится тайная стража, мы с тобой этот дом не покинем.

- А я-то рассчитывала, что все наши неприятности остались позади…

- Мне бы тоже хотелось в это верить.

- А ты не излишне подозрителен?

- Слышала, что я сказал лейтенанту? Специфика нашей службы… Так что давай, действуй, как я тебе сказал, тем более что помощник из меня сейчас почти что никакой, а нам бы надо успеть до того времени, пока поесть не принесли.

Олея направилась в соседнюю комнату, а Бел, с трудом передвигаясь, нашел вслед за ней. Вообще-то здание заставы состояло из двух комнат: в одной жил командир, а во второй было что-то вроде казармы для солдат. Если комната командира была сравнительно небольшой, то казарма для солдат представляла собой одно большое помещение с лавками и нарами, в которой сейчас никого из солдат не было. Надо же, какой тут порядок и чистота, даже не подумаешь, что здесь живут мужчины!

Однако женщине было не до того, чтоб смотреть по сторонам. Ее куда больше интересовала дверь, которая вела из казармы вела в конюшню. Все так, как и говорил лейтенант: здесь находится нечто вроде второй двери, через которую можно пройти на конюшню прямо из солдатской казармы, и, кроме того, это считается чем-то вроде запасного выхода на крайний случай. Олея задвинула на этой двери крепкий засов, невольно отметив про себя, как основательно и надежно сделаны и двери и стена - сюда так просто не попадешь! Однако на всякий случай подперла дверь тяжелой лавкой - теперь отсюда в дом попасть будет очень сложно.

- Ну, что скажешь? - Олея повернулась к мужу.

- Ничего, только вот окна… - Бел критически смотрел на ряд небольших окон вдоль одной из стен. Вернее, это были не окна, а небольшие оконца. - Знаешь, мы с ними ничего делать не будем, оставим, как есть. Конечно, не помешало бы их прикрыть или забить, но, во-первых, возни будет немало, а во-вторых они достаточно малы, чтоб в них мог пролезть взрослый человек. Ребенок лет пяти-семи в такое окошко, пожалуй, протиснется, но человек постарше вряд ли сумеет повторить подобный подвиг… Слышишь? Кажется, сюда кто-то подъезжает…