В этот момент в поеме двери, ведущей в комнату офицера, появился сам лейтенант Антар.
- Верно, сюда едут. Приближается целый отряд.
- Может, это те, за кем вы посылал своих людей в Дворечье? Солдаты или кто-то из тайной стражи…
- Сомневаюсь, что мои люди могли так быстро обернуться туда и назад. Хотя его знает: они могли встретить по дороге направляющийся сюда отряд… Если я правильно понял, действуем так, как вы меня просили?
- Да.
- Тогда закрывайте за мной дверь. Да, вот еще что… - лейтенант остановился на пороге. - Приношу свои извинения за то, что наш повар так и не успел до вас дойти. Прекрасно готовит, но нерасторопен до того, что между моими солдатами его медлительность уже начинает входить в поговорки.
- Не беспокойтесь, лейтенант, ничего страшного, все в порядке…
Как же, ничего страшного!.. - вздохнула по себя Олея, задвигая засов и на этой двери. - Я бы сейчас с таким удовольствием съела хоть что-то! Аж страшно, как есть хочется!
- Ну, что там? - повернулась она к Белу, который стоял возле окна, ведущего на двор.
- Боюсь, ничего хорошего. Это не солдаты.
- То есть как это не солдаты? - Олея встала рядом с мужем. - Они же в форме!
- Ох-хо-хо… - покосился Бел с сторону жены. - Чисто женская логика: стоит увидеть мужчину в форме, как он сразу же относится к числу неотразимых душек-военных! Только вот дело в том, что приехавшие не имеют никакого отношения к армии. Вернее, когда-то, не спорю, многие из них служили под знаменем Правителя, только вот сейчас они относятся к личной охране одного из вельмож. Эти цвета в их одежде… Ох, как же мне хочется ошибиться! Ладно, не отвлекаемся.
Олея и сама с любопытством смотрела на происходящее за окном. Человек двадцать пять всадников, с ними прибыли двое солдат, похоже, тех самых, которых лейтенант Антар послал с заставы в город.. Вид у этих двоих весьма недовольный, да и сам лейтенант здорово выведен из себя - вон, как резко он что-то высказывает холеному мужчине, который командует этим небольшим отрядом. Впрочем, тот не снисходит до разговора, и сам спрашивает о чем-то лейтенанта, и, не получив ответ, направляется к дому.
- В чем дело? - Олея не отрывала глаз окна.
- В том, что эти люди задержали тех солдат, которых лейтенант послал в город сообщить о нашем появлении.
- Надеюсь, не всех?
- По счастью, нет. Лейтенант послал четверых, а перехватили двоих. Надеюсь, те, кто ехал по объездной дороге, смеют добраться до Дворечья.
- Интересно, на каком основании задержали этих солдат?
- А тем людям и не нужно какое-то там основание… - сощурил глаза Бел. - Им нужны артефакты. Думаю, сейчас мы с тобой услышим все их требования.
Действительно, в тот же миг кто-то дернул за дверную ручку. Ну-ну, дверь заперта на засов, так хоть задергайся - все одно бесполезно.
- Откройте дверь! - раздался незнакомый голос.
- До прибытия сюда кого-либо из высоких чинов тайной стражи я этого делать не намерен… - спокойно ответил Бел.
- Я вам приказываю!
- Простите, но я не знаю вашего имени, звания, положения, рода войск, к которому вы относитесь, а также вы не сообщили мне имени вашего непосредственного начальника. Так что извините, но я не намерен выполнять приказы неизвестного мне человека.
- Меня прислали за артефактами… - чувствуется, что этот человек не привык к подобному обращению, но пока что он пытается сдерживать свой гнев. - Получено сообщение, что вы принесли их в Руславию, и потому мне приказано забрать их у вас, и доставить в столицу.
- Не стоило вам понапрасну трудиться, лошадей гонять… - Бел по-прежнему не повышал голоса. - Мы уж как-нибудь сами доставим их до места.
- Я требую отдать мне артефакты! - ого, а незнакомец стал повышать голос.
- Видите ли, я тоже много чего могу требовать, и мне тоже много чего надо… - такое впечатление, что Белу не было никакого дела до возмущения незнакомца. - Знаете, человеку всегда хочется получить что-то хорошее, и, по большому счету, в этом нет ничего плохого. Только вот в основе моих требований лежит какое-то обоснование, а у вас, кроме неуемных амбиций и редкой наглости, не наблюдается ничего.
- Или вы сейчас же отдаете мне артефакты, или вам придется пенять на себя!
- Говорите, пенять на себя? Спешу сообщить: в последнее время подобное мне приходилось делать так часто, что сейчас все ваши угрозы не производят на меня должного впечатления.
- Послушайте… - мужчина за дверями еле сдерживался. - С нами артефакты будут в полной безопасности…
- Разве вам непонятно: уж если у нас хватило умения и сил отыскать эти древности и пронести их через несколько враждебных стран, то уж в Руславии я их как-нибудь сберегу и без вашей помощи. Так что благодарю вас за столь любезное предложение, но вынужден его отклонить.
- Хорошо, давайте поступим по-другому. Не стоит обсуждать этот вопрос на всеобщем обозрении, там более что подобные громогласные заявления не могут идти на пользу ни одной из сторон. В нашей с вами ситуации лучше переговорить с глазу на глаз. Вы сейчас откроете мне дверь, и, думаю, мы быстро придем к общему согласию.
- Вообще-то мне скрывать нечего, в отличие от вас. И беседовать с вами я тоже не собираюсь - извините, но в данный момент я не считаю вас приятным собеседником.
- Да как вы смеете?! Неужели непонятно, что вы разговариваете с высокородным, с тем, кто стоит несоизмеримо выше вас по положению и по рождению?
- А вот мне непонятно другое: как вы осмелились силой задержать двоих солдат, находящихся на военной службе и посланных их командиром по неотложному делу? Более того: заявившись сюда, вы пытаетесь действовать силой на пограничной заставе! Или вы не знаете, что за подобное подложена довольно невеселая статья в кодексе правил и уложений? Тогда, высокородный господин с голубой кровью, я посоветую вам почитать на досуге этот кодекс. Очень поучительная книга, и в ней вы почерпнете немало интересного!
- Откройте дверь!
- Пошел вон отсюда… - каким-то даже обыденным голосом сказал Бел. - Надоел.
- Открой дверь, скотина! - заорал, было, мужчина, но его перебил лейтенант Антар, который, наблюдая за всем происходящим, тоже находился отнюдь не в самом лучшем расположении духа.
- Я требую прекратить этот балаган! Вы, достопочтенный, заявились сюда, не представившись, осмелились задержать двух моих людей, да еще и пытаетесь угрожать тем, кто находится под моей защитой? Советую вам и вашим людям немедленно убраться отсюда, а иначе последствия могут быть самыми непредсказуемыми.
- Не тебе, мелкопоместный дворянчик, мне указывать! - ого, а незнакомец, похоже, всерьез разозлился. - Да я со своими людьми сейчас разнесу этот твой сарай по бревнышку! Сколько у тебя на данный момент имеется людей? Десятка полтора зажравшихся бездельников, которые только и занимаются тем, что втихую подворовывают и подъедают государственные харчи! А у меня при себе два с половиной десятка крепких бойцов, которые из шкуры твоих тунеядцев враз выбьют всю скопившуюся пыль! Так что советую тебе отойти в сторону вместе со своим стадом баранов, и не вмешиваться в те дела, в которых ты ровным счетом ничего не смыслишь!
- А теперь послушайте меня, если, конечно, вы до сей поры так ничего и не поняли… - голос лейтенанта был лишен каких-либо эмоций, и оттого звучал довольно неприятно. - Повторяю: эти люди, что сейчас сидят на заставе - они находятся под мой защитой, и отдавать их кому-либо без приказа моего командования я не намерен. Это во-первых. Если же вы вздумаете применить силу, то уверяю вас, что мои полтора десятка бойцов здорово сократят ваши два с половиной десятка самоуверенных наглецов. Это во-вторых. Вы до сей поры мне так и не представились, и не сообщили свое имя, что существенно сокращает наше общение. Это в третьих.
- Еще что?
- Меня много чего интересует, но для начала я попрошу ответить на эти вопросы.
Олея осторожно выглядывала из окна, стараясь не попадаться на глаза мужчинам во дворе. М-да, весьма интересное зрелище: вдоль здания заставы стоят пограничники, и, судя по их виду, уходить отсюда они не собираются. Напротив них находятся всадники: надо же, эти люди по-прежнему сидят на лошадях. Как видно, не желают слезать с коней, рассчитывая в случае чего смять противника, однако на рожон тоже не рвутся. Это понятно: нападать на приграничную стражу без достаточных на то оснований приравнивается к государственному преступлению.
