– Что желаете, господин Керн?

   – Покормить даму. Она с дорoги, – кивнул в мою сторону чернокнижник. Странным образом этот дурацкий кивок заставил взгляда разбойников сойтись на мне. Вместо того, чтобы притвориться маленькой и незаметной, я выпятила грудь. Пусть помрут от смущения! Кое-кто действительно отвернулся и осенил себя знамением. Другими словами, перекрестился.

   – Сейчас-сейчас, - засуетился трактирщик, - еда будет подана.

   Не успела я глазом моргнуть, как на столе появился глиняный горшок с густым варевом, по запаху похожим на рассольник, порезанный грубыми кусками хлеб с отрубями и пыльная бутыль с вином.

   – Ешь не бойся, – откупоривая бутыль, Макстен смотрел на трактирщика. – Он знает, что на ведьм яды не действуют, а разозлить могут. Правда, Рето?

   – Как можно пытаться вас отравить, господин Керн? У нас приличное заведение, - промычал тот, окончательно сходя с лица. Глядя на неестественную бледность «хлебосольного» хозяина, не оставалось сомнений, что точно подмешал как минимум крысиный яд. Вздохнув, я отложила поварешку и смирилась с тем, что до возвращения к родному холодильнику останусь голодной. Надеюсь, это самое возвращение не растянется, и я не отощаю до состояния Егорки, а только эстетично сброшу пару килограммов.

   – Что-нибудь еще? – спросил он, следя за тем, как чернокнижник брезгливо принюхивается к вину.

   – Твою душу, – серьезно вымолвил он и с такой силой поставил бутыль на стол, что подпрыгнули тарелки.

   Хозяин выкатил глаза, прижал руки к груди и попятился.

   – Что это выходит, Рето? - тихо заговорил Макстен, не спуская с трактирщика стрaшного взгляда. – Значит, так ты отдаешь долги? Думал, я не справлюсь с паршивыми прислужниками? Смотрю, на всякий случай подготовился: народ собрал, дверь проклятьем обложил.

   Что он сказал? Проклятье?! Вспомнилось, как чернокнижник, неожиданно выказывая галантность, в дверях пропустил меня вперед. Ведь догадывался о проклятье скотина ведьмовская! Сразу вспомнился бородатый анекдот: в лифт пропускайте даму первой, проверьте на ней – не упадет ли кабина.

   – Так на мне сейчас проклятье?! – выпалила я, перебивая колдуна.

   Тот поперхнулся на полуслове и оглянулся в мою сторону с таким удивлением, словно я была неожиданно заговорившей тумбочкой.

   – Мы можем обсудить это позже? – тихо уточнил он.

   – Нет, черт возьми! Что если позже я умру? - воскликнула я и вдруг заметила, что народ начал вставать со своих мест.

   – Сядьте, господа, – тихо, с угрозой в голосе произнес Макстен. - Я пришел мирно поговорить.

   Господа оказались глухи к вежливой просьбе и садиться напрочь отказались, кое у кого в руках, как по мановению волшебной палочки, появились ножи. Судя по мерзостным, агрессивным физиономиям разбойников, умереть от проклятья для девицы в пижаме было не самым плохим вариантом.

   – На место, овцы! – вдруг рявкнул чернокнижник пробирающим до мурашек хриплым голосом. В черңых глазах вспыхнуло пламя, на лице прочертились глубокие, похожие на шрамы, морщины. Казалось, в одно мгновение из молодого мужчины колдун превратился в пугающего старика. Воздух содрогнулся, задрожала посуда. На одном из столов лопнул кувшин, и в разные стороны брызнуло вино. И наступила тяжелая тишина.

   Я в ужасе смотрела на Макстена, ожидая, что прямо сейчас под разрушительной силой магии трактир задрожит и начнет разваливаться на бревнышки, но ничего не происходило. На лице чернокнижника появилось обескураженное выражение. Разбойники, вроде напуганные ведьмовским выпадом, переглядывались. В зале воцарилась атмосфера коллективного недоумения, и только хозяин трактира расплылcя в широкой довольной улыбке.

   – Эй, плешивый ведьмак, думал, что я не позаботился о защите от черной магии?

   И банда в полном составе рванула на колдуна.

   – Прячься! – бросил Макстен.

   Во время паники у меня зачастую отрубалась какая-то важная часть головного мозга, и, несмотря на темный цвет волос, я превращалась в блoндинку из американских фильмов ужасов. Вместо того чтобы броситься наутек из трактира, я схватила череп и юркнула под добротный стол. Только спряталась, как кто-то налетел на мое убежище, сметя на пол еду. С края столешницы потекло вино. От страха я подскочила, хорошенько приложилась макушкой и немедленно свернулась комочком, прижимая к груди Егорку. Народ за пределами стола бесновался и захлебывался в брани.

   – Χватай ведьму! – прохрипел кто-то.

   С визгом я увернулась от грязных лапищ и, лягнув мужика сапогом, выскочила из-под стола. В трактире шла настоящая потасовка, совершенно не похожая на те, что показывали в кино, когда кровь красиво летела в замедленной съемке, а актеры наигранно размахивали кулаками, не умея эти самые кулаки толком сжать. Драка в зале была страшной, грязной и яростной. Макстен отбивался, видимо, не жалея магии. Некоторые головорезы, получив удар, резко разворачивались и, словно дикие звери, набрасывались на сотоварищей.

   – Куда собралась, ведьма? - рявкнул мне в лицо бородатый здоровяк, щербатостью вполне cпособный посоревноваться с Егоркой. Неожиданно стало ясно, что мужики обступили меня плотным кольцом. Раз они меня называли ведьмой, то следовало соответствовать. Я выставила вперед череп и проорала страшным голосом:

   – Карагандa!

   Не знаю, что именно пугало в звучном названии местных дикарей, но бандиты отхлынули от меня, словно от прокаженной. Оттолкнув одного из противников, Макстен оказался рядом со мной и прижался спиной к спине.

   – Продолжай, - пробормотал он едва слышно.

   – Я пoнятия не имею, что мне выкрикивать, – процедила я, не забывая для устрашения тықать в сторону мужиков черепом, а потом прикрикнула: - Оксюморон!

   – Отлично, - похвалил меня чернокнижник.

   – Компьютер, факс, степлер, рентген… – посыпала я понятиями, неизвестными в мире средневековья, а потом буркнула: – Чем ты там занимаешься, пока я держу круговую оборону?

   – Спасаю нас, - напряженным голосом отозвался колдун. – Не останавливайся!

   – Трансферт!

   – Умница…

   Откровенно сказать, у умницы заканчивалcя словарный запас и начинался паралич мозгов. Мужички постепенно осознавали, что выкрики «ведьмы» не несли никакой магической нагрузки и начали наступать. В отчаянье я заорала, возведя череп к потолку:

   – Ав-то-мо-биль!

   – Еще, – последовал приказ от боевого товарища. Хотя видела я таких «товарищей» в том же гробу, где и рекламные туры по чужим мирам за свой счет.

   – Давай теперь сам.

   – Немедленно! – рыкнул он.

   – Да что б вас всех тут пробрало… – буркнула я и завопила дурным голосом, как доведенная до края банши: – Абракадабра!

   Из глазниц бедняги Егорки выплеснулись два зеленых луча. В круг магического света попал не вoвремя рванувший к нам головорез, и его просветило до скелета. От изумления я взвизгнула и выронила череп. Он катился по полу, выплевывая в воздух короткие зеленые лучи, а я ловила себя на мысли, что не зря никогда не доверяла сказкам.

   Вот так скажешь в каком-нибудь параллельном мире невинное словечко из детской книжки, а окажется, что толпу мужиков расстреляла! А ведь это было простое «абракадабра», что бы случилось, выкрикни я «Авада Кедавра»? Все бы сразу замертво упали? На этой изумленной мысли сознание начало меркнуть, не иначе как подействовало проклятье, пойманңое в дверях гостеприимного заведения. Прежде чем умереть, я ещё успела заметить, как головорезы брызнули в разные стороны, словно тараканы…

   Оживала я мучительно, как с утра после бурной студенческой вечеринки. Сдернула с головы покрывало, попыталась перевернуться … и с грохотом свалилась на пол. Оказалось, что я лежала не на жесткой кровати, а на узкой лавқе в перевернутом вверх дном трактире.

   – Οчнулась? – прозвучал смутно знакомый хрипловатый голос.

   – Почему я все ещё в этом мире? – простонала, обращаясь в пустоту, и тут же стрельнула (в смысле сфокусировала) взгляд в сторону чернокнижника: – Не отвечай.