— Тут такая мысль созрела, — сказал редактор, перекладывая на столе карандаши.
«Не у тебя она созрела», — сразу понял я и скосился на Олю. Но Оля, сидя в уголке, сохраняла индифферентный вид.
— Вы ведь видели «Белые снега»? — спросил Ладушкин и вздохнул, следом за ним вздохнул главный редактор.
— Наш автор, — сказал он. — Как бы это… ну, словом, вы и автора нашего видели.
— Больной человек, — покачав головой, скорбно вставил Ладушкин.
— Сумасшедший, — с ненавистью заметил режиссер.
— Словом, не могли бы вы нам помочь? — ясными глазами глянул на меня редактор.
— Я?..
— А почему нет? — весело вскочил и забегал по кабинету Ладушкин. — Мы вам заплатим, работа ерундовая, кое-какие поправки, ну диалог, режиссер у нас парень хороший, кстати, познакомьтесь — зовут Толя. — И, потрепав Толю за плечо, прибавил: — Тоже первая работа, кому же друг друга выручать, как не дебютанту дебютанта, договорились, да?
Я открыл рот, чтобы сказать первое свое решительное «нет», — но Оля ответила за меня из своего угла:
— Договорились.
И вот я стою под дождем на остановке возле проходной студии, жду троллейбуса, а троллейбуса все нет, и дождь все сильнее, и жизнь моя раскололась, раскололась на мелкие кусочки, из которых не сложить снова того человека, каким был я всего-навсего неделю назад.
Гуляет где-то вдоль по Африке, фиги-финики срывает, мой сценарий, которого, может быть, и вовсе никогда не было на свете. А я, единым словом всемогущих Антона Ионыча и Нестора Эммануиловича зачисленный в сценаристы, и притом способные, стою возле студийной проходной уже с временным пропуском в кармане, и этот пропуск означает, что, не прочтя ни одной моей строчки, люди, ответственные за судьбы кино, доверили мне спасение картины, снятой по сценарию хоть и сумасшедшего, но все же Э.Борового…
И хотя мудрая Оля разъяснила мне, что это вовсе не подвох и не чудо, а прямой для объединения «Бриг» расчет: Боровой отказался наотрез, отдав дело на откуп, и уже укатил в Ялту, на маститого, опытного драматурга нет ни времени, ни денег, а работа по поправкам действительно пустяковая и, главное, даст возможность поучиться чему-то до возвращения Антона Ионыча, понюхать настоящего кино, — хоть я и понимаю все это, но чувство, что совершается какая-то ложь, все равно сильнее; а еще сильнее его то стыдное ощущение, что шел я честно в одну комнату, но забрел по собственной оплошности совсем в другую, где меня приняли не за того человека, а я сижу и нет у меня сил объяснить истинную правду.
Но нет сил не только по слабости и по растерянности, а больше всего, наверное, по иной соблазнительной причине, и эту причину знаю я один, а может быть, еще — Оля.
Я знаю, что, взяв в НИИ отпуск за свой счет, я опять явлюсь сюда, к этой проходной и предъявлю свой новенький зеленый пропуск, а потом в зале погаснет свет, и снова будет ехать по исцарапанному экрану Прасковья на велосипеде, но уже не Антон Ионыч, а я буду кричать: «резать»; а потом в какой-нибудь прокуренной комнате мы будем спорить с режиссером Толей, те или не те слова говорит Прасковья бородачу, и Толя согласится, наконец, что не те, и я напишу новые — пусть всего две фразы, но назавтра их скажет перед микрофоном актриса с удивительно знакомым лицом, эти две фразы услышат и главный редактор, и Николай Андреевич, и Оля; услышу их я сам — и вот тогда, может быть, и я сам и они поверят наконец что два года назад я действительно написал сценарий с названием «Десять часов, двенадцать минут»…
На этом загадочная рукопись обрывается, не давая ответа, как сложилась дальнейшая судьба ее автора.
Этот вопрос занимал меня первое время после прочтения рукописи, и я приглядывался к самым разным людям, ища на него ответ. Так, например, на съемках одной картины по моему сценарию мне показалось, что молодой осветитель, симпатичный паренек в дымчатых очках (ныне ставший известным режиссером), тоже как-то испытующе на меня поглядывает. Но поскольку ни тогда, ни впоследствии он ни о чем меня не спросил — вероятнее всего, мне это лишь померещилось. С годами рукопись стала вызывать у меня совсем иные чувства.
Перечитывая ее изредка, я ностальгически вздыхаю по тому самому, описанному автором доброму старому кино, которое сегодня, увы, отошло в область баек и преданий.
Фильмография
1965 Комэск (совм. с М.Коршуновым)
1966 Начальник Чукотки
1967 Тихая Одесса
1969 Завтра, третьего апреля…
1971 Семь невест ефрейтора Збруева
1972 Командир счастливой «Щуки»(совм. с А.Молдавским, Б.Волчеком)
1973 Города и годы (совм. с А.Зархи)
1973 Песня о дружбе (аним., совм. с О.Захером, К.Бенкертом)
1973 Сокровища затонувших кораблей
1974 Какая у вас улыбка
1975 В порту (аним., совм. с С.Козловым)
1975 Концерт для двух скрипок (совм. с М.Коршуновым)
1976 День семейного торжества (совм. с В.Викторовым)
1976 Переменка № 1 (аним., совм. с Е.Гамбургом)
1977 Повесть о неизвестном актере
1978 В ночь лунного затмения
1978 Ярославна, королева Франции
1979 Дознание пилота Пиркса (совм. с М.Пестраком)
1979 Летние гастроли (совм. с А.Локтевым)
1980 Приключения Шерлока Холмса и доктора Ватсона
1981 В небе «ночные ведьмы» (совм. с Е.Жигуленко)
1981 Пес в сапогах (аним.)
1983 Мэри Поппинс, до свидания!
1984 То ли птица, то ли зверь (аним.)
1984 Чужая жена и муж под кроватью
1985 Зимняя вишня
1985 Чужие здесь не ходят (совм. с П.Финном)
1986 Там, где нас нет
1987 Заклятье долины змей (совм. с В.Нижиньским, М.Пестраком)
1987 Первая встреча, последняя встреча…
1988 Продление рода (совм. с С.Алексеевым)
1990 Зимняя вишня-2
1990 Человек из черной «Волги»
1991 Нет чужой земли
1992 Белые ночи
1993 Серые волки
1994 Серп и молот (совм. с С.Ливневым)
1994 Сон в начале тумана
1995 Зимняя вишня (телесериал)
1998 Незнакомое оружие, или Крестоносец-2
1999 Танцы под ущербной луной
2000 Воспоминания о Шерлоке Холмсе (совм. с Ю.Дунским, В.Фридом, И.Масленниковым)
2001 Ниро Вульф и Арчи Гудвин (серии «Летающий пистолет», «Пока я не умер»; серии «Дело в шляпе», «Воскреснуть, чтобы умереть», «Голос с того света» совм. с И.Шегаль)
2003 Благословите женщину
2003 Хорошо забытое старое
2004 Диверсант (совм. с А.Житковым)
2005 Есенин
2006 Не хлебом единым
2007 Адмирал
