Зато когда староста Люда открыла свою тетрадь с остальными статистическими данными и зачитала следующий список, выяснилось, что по количеству опозданий на уроки Свиридкина – бесспорный лидер.

– Цифра колоссальная! – воскликнула Полина Васильевна и от негодования плюнула на свой белый воротник.

– Это сколько же проблем ты доставила учителям! – охотно поддержала её староста Люда. – Ты хоть понимаешь, Свиридкина?

– С этим надо что-то делать! – подхватила Оксана Обылкова, которая сама не опоздала ни разу.

– Объясни нам, Зинаида, пожалуйста, почему ты всё время опаздываешь? – потребовала классная руководительница. – Давай поднимайся, объясняй.

– Ну, мне… – вставая со стула, замялась Зина.

– Далеко ездить, наверно? – вдруг «помогла» ей Оксана.

– Да! – благодарно подхватила Зина.

– Это не причина, – заметила Полина Васильевна.

– Я больше не буду! – искренне пообещала Зина. – Я постараюсь… Не знаю, почему так получается.

– Надо раньше вставать, – сказала Полина Васильевна.

– И делать зарядку! – хихикнул зубоскал Морковкин.

– А чего ты смеёшься, Морковкин? – Люда открыла тетрадь и проверила результаты Морковкина. – Сам тоже опоздал пятнадцать раз. У тебя четвёртое место.

– А у меня какое? – поинтересовался Олег Духманов.

– Одиннадцатое, – посмотрев в свою тетрадь, машинально ответила Люда.

В классе загалдели:

– Да, ты не вошёл в десятку лидеров!

– У-у-у!

– А у тебя пятое?

– Ага! Я даже в пятёрку вошёл! Спасибо Петиной!

– Слава Петиной!

– Ура! – Девятиклассники шумели и смеялись.

А Оксана Обылкова заволновалась – разговор уходил не в то русло!

– Зину тоже можно понять, Полина Васильевна, – заговорила она быстро и громко. – Ведь она очень далеко живёт, через весь город в школу каждый день ездит. Поэтому и опаздывает – транспорт-то плохо ходит. И обратно ей тяжело добираться. Поэтому на приготовление уроков у Свиридкиной времени мало остаётся. Вот она и учится плоховато, и опаздывает. Так ведь, Зин?

– Да, да! – закивала та, дурочка.

– То есть поэтому ты уроки не делаешь и учишься плохо? – продолжала «помогать» ей добрая отличница.

– Да.

И Полина Васильевна, услышав это, заговорила наконец-то правильно – так, как Оксана от неё давно ждала:

– Так вот оно в чём дело, Свиридкина! Знаешь, что я тебе скажу: может, давай-ка ты, чтобы не нарушать дисциплину, на уроки не опаздывать, переводись в другую школу. В ту, которая поближе к дому. И там тебе будет хорошо!

Зина улыбнулась и подумала: ничего из этого не выйдет! Ведь она ухитряется опаздывать даже тогда, когда ночует у бабушки с дедом, от дома которых до школы всего-то пять минут ходьбы!

– Что ты улыбаешься? – расстроилась Люда Петина и взмахнула своей могущественной тетрадью. – У меня же вот, уже целая книга про тебя написана! На каждой странице: Свиридкина то, Свиридкина сё…

– А я тоже хочу про себя книгу! – крикнул Шурик Иванов и спрятался за впередисидящего.

– И про меня напиши! Роман! – подхватил Морковкин.

– А про меня поэму!

– И про меня пиши, Люська! – загалдели мальчишки.

– Оперу!

И вместо детальной и последовательной проработки Зинки Полина Васильевна, к огорчению Оксаны, принялась ругать других. Привлекла для этого злополучную тетрадь, чтобы были перед глазами все цифры и факты. А нарушителей хватало… Так что про Свиридкину снова забыли.

Классный час продолжался. Оксана мысленно ругала себя…

А речь шла о двоечниках и жалких троечниках, которых в классе было что-то уж очень много.

Но тут разумная староста и Полина Васильевна, что до сих пор колыхались перед всем классом у доски, додумались до блестящей операции: решили устроить рейд по домам неуспевающих учеников и нарушителей дисциплины. Чтобы выдать на руки их родителям дневники с оценками и замечаниями – и таким образом заставить их принять меры.

Так что после уроков, вечером, Полина Васильевна, нагружённая сумкой дневников, брела по посёлку. На отдельном листочке у неё были выписаны из журнала нужные адреса (а многие она и так хорошо знала). Так что дневников у неё постепенно становилось всё меньше. А информированных родителей всё больше.

Вот она подошла к домику Зинкиных дедушки с бабушкой. В окнах горел свет. Полина Васильевна вошла в калитку, постучалась в дверь.

Что она могла сказать старому человеку – весёлому Зинкиному дедульке? Ничего конструктивного и серьёзного… Тот охотно со всем соглашался, кивал, обещал поговорить с внучкой, чтобы она училась и вела себя хорошо. Также ручался передать пожелания учительницы родителям. Чтобы они и предложение про новую школу тоже учли.

Так и ушла Полина Васильевна – её ждали родители других двоечников. Разговора у Свиридкиных не получилось: дома ведь больше никого не было.

Из магазина пришли Зина и бабушка. Картина в кухне, которая предстала перед ними, была замечательная: за столом сидел дед и, нацепив на нос разболтанные очки, с интересом разглядывал Зинкин дневник, который сегодня видел первый раз в жизни. Обычно Зина сама его себе подписывала. А родители были уверены, что это с большим успехом делают дед и бабка, так что были весьма спокойны на этот счёт.

– Баб, ты посмотри… – Расстроенный дедушка убрал очки из дневника и протянул его в сторону пришедших. – Дневник Зинкин. На дом принесли.

Эх, вот ведь хотела Зина уехать сегодня домой! Но не подумала о том, что визит Полины Васильевны окажется таким опасным, – и осталась в посёлке! Гулять потому что вечером собралась! И вот теперь…

– А ну-ка, дай-ка… – Бабуля стащила с носа дедули очки, нацепила их на себя и устремила вооружённый взгляд в дневник.

О-о-ой! Замечания об опозданиях, прогулах, баловстве на уроках, некачественных дежурствах по классу, отсутствии сменной обуви, двойки, тройки и колы (вернее, кол один-единственный – по литературе за несданное сочинение) подействовали на суровую, прямо-таки бронебойную бабушку, как красная тряпка на испанского быка. Она всплакнула.

Но грозно поднялась с табуретки…

И, схватив веник, начала гоняться за Зиной по комнате. Предусмотрительный дед тоже бегал – от входной двери к двери в комнату, потому что знал, что, если Зинка успеет шмыгнуть в одну из них, бабка её уже не долупит. И прежде чем Зина всё же смогла забиться в угол и задвинуться столом, ей больно и обидно досталось.

Бабушка, потрясая веником, встала посреди кухни, по инерции тыкая им в сторону внучки. И гневно заговорила. Деду тоже нашлось что сказать…

Бабушка и дед ругались крепко. Русский разговорный язык и особенно ненормативную его лексику они знали хорошо. В основном речь шла о деньгах, которые Зина не заработает в жизни, если будет такая разгильдяйка и шляпа. О необеспеченной старости её родителей, которая грозит им в результате всё тех же Зининых плохих оценок и опозданий на первый урок.

Обеденный стол с сахарницей, солонкой и тарелкой с хлебом очень помог девочке – именно из-за него бабушка не стала больше бить её веником, который так и не выпускала из рук. Мусор на стол насыплется, это разве дело?

– В общем, всё, Зина! – подвёл итог переговоров дед.

– Ага, всё, – закивала Зина. – Я поехала домой, да?

– А вот и нет! – даже как-то обрадовался дедок. – Там у тебя никакого присмотра не будет. Мы вот что сделаем…

– Мы тебя воспитаем! – подхватила бабушка.

– На все каникулы тебя тут закроем! – заявил дедушка и широким жестом обвел кухню.

– И гулять не пустим! Ни разу! – добавила бабушка.

– Будешь заниматься!

– Книжки читать!

– Что вам там назадавали? Всё-о прочитаешь!

– Родители работают – не уследят, как ты будешь все каникулы по улице гайдокать!

– А мы уж расстараемся!

– Так что на улицу всё: ни-ни! – в подтверждение своих слов, бабушка топнула ногой.

И Зина в своём углу печально нахохлилась.