Счастье наступило быстро. Передача с игрой закончилась, заверещала-замычала реклама. Дедушка с бабушкой сразу наступили на горло её жизнерадостной песне, отключив звук. И уселись пить чай. Кроткой Зине, которую тоже пригласили к столу, дали плюшку. А когда Зинаида рассказала своими словами краткое содержание только что прочитанного произведения «Горе от ума», бабушка так расчувствовалась, что достала из холодильника плитку шоколада и протянула её внучке. Зина не стала ею делиться, а спрятала в карман – им с Михой пригодится как раз пропитание, подумала она.

С приятным чувством, что они всё делают правильно, помогая девочке получать образование, дедуля и бабуля улеглись спать. И сон их после такого радостного события обещал быть глубоким и спокойным.

Миша Комариков уже несколько раз появлялся то в одном, то в другом окне, призывно взмахивая своей детской курткой и кроссовками, из которых давно вырос. Но Зина выжидала. И лишь когда дедулин храп стал ровным и стабильным, она открыла в своей комнате окно и выпрыгнула на улицу. Экипировавшись в детские обноски Мишки, Зина спрятала комнатные тапочки во дворе, осторожно выскочила за калитку.

И Мишина гордость – мощный мотоцикл «Ява» без глушителя понёс их прочь от посёлка! Вперёд, к манящему огнями ночному шоссе…

Оксана Обылкова все каникулы тосковала и пыталась завести знакомства по Интернету, для чего установила на своём компьютере «аську». Электронные кавалеры писали ей письма, даже слали фотографии, приглашали встретиться и назначали свидания. Но Оксана была умна, она понимала, что многие просто прикалываются, выдумывая про себя завлекательные истории. А те люди, которые не имеют возможности рассказать кому-нибудь вслух пошлый анекдот, сказать сальность или гадость, пишут всё это невидимому адресату. Может быть, конечно, думала Оксана, когда-нибудь и попадётся кто-то действительно достойный. Но настоящие чувства надо искать не в виртуальном, а в реальном мире. Но вот только как?

А у Свиридкиной Зины это были самые лучшие в жизни каникулы! Днём она читала книжки из школьной программы, которые ей насобирали активные домашние педагоги дедушка и бабушка, торчала у телевизора и спала сколько хватало сил. А ночью, когда всё затихало не только дома, но и в посёлке, для Зины наступала прекрасная жизнь!

Каждый раз, когда девочка делала из окна шаг в ночь, начиналась сказка. Сказка на колёсах. На ревущем железном коне Миша и Зина объездили всю округу, врывались в город и носились вдоль освещённых весёлыми огнями улиц. Несколько раз даже дерзко пробирались на ночные дискотеки. Крупный Миха вообще казался старше своего возраста, а чтобы пустили и Зину, они вдвоём очень просили у людей на входе. Правда, им, вольным детям поселковых прерий, быстро становилось на этих дискотеках скучно. Тогда Миша и Зина снова садились на мотоцикл – и мчались дальше. Только тёмным утром, когда сон у сторожей самый крепкий, появлялись они дома. Зина осторожно влезала в окно, а Миша вполне легально входил к себе через дверь.

Когда спал Комариков, у которого, в отличие от Зины, осенних каникул не было? Наверное, на уроках в своём лицее. Прогуливать там не давали, так что Михаилу приходилось являться на учёбу каждый день, и даже без опозданий. Но он никогда не жаловался и даже виду не подавал, что утомился. Наверное, он тоже был очень счастлив.

Вечером его регулярно видели на разных тусовках в посёлке. Покрутившись с приятелями, он примерно в одно и то же время садился на мотоцикл и исчезал. И напрасно Оксаночка Обылкова надевала свою лучшую куртку, красила мерцающей французской помадой губы и призывно улыбалась, появляясь перед Комариковым то тут, то там, – он не реагировал!

Многие, видела Оксана, уходили гулять по посёлку милыми парочками. А у неё даже привычной Люськи на руке не висело! А ведь на её пышное плечо всегда можно было опереться. Или пустить Петину перед собой, чтобы она хулиганов разгоняла. Или, если лужа где впереди в темноте, тоже можно было Люську первой отправить, чтоб дорогу прокладывала. Но она сидела в своей деревне – и никого рядом с Оксаной не было! Только девчонки-свистушки, которые – раз! – и умчались с каким-нибудь парнишкой под ручку! Ненадёжные… А вот если бы с Оксаной был рядом красивый и сильный парень, который просто поднял бы её на руки – и перенёс через лужу! Вот это было бы да…

Или точно так же взял бы на руки – и посадил на сиденье мотоцикла. Так, как сажал Комариков Зинку. Да, поздним вечером возвращаясь от Тани Рябовой, Оксана совершенно случайно увидела, как отправлялись кататься Зина и Миша! Она узнала их секрет…

И письма компьютерных знакомцев показались ей такой ерундой, такой чушью, такой пустой тратой времени… Оксана завидовала – и ничего не могла с этим поделать!

А в тот вечер, когда попались ей у калитки задрипанного частного домика Зинка, Миша и мотоцикл, Оксаночка пришла домой – и долго горько плакала.

За счастье надо платить. Как правило, все платят. Кто чем может. У Зины Свиридкиной, кроме себя самой, ничего другого не было. Может быть, поэтому она и заболела – расплата за радость приняла такую форму.

Так это было на самом деле или иначе, неизвестно. Только вот в первый день новой четверти в школу она не пришла, потому что накануне увезли её в больницу и стали лечить от воспаления лёгких. Дедушка и бабушка плакали, переживали – как же это ненаглядная внучка могла умудриться подхватить такую болезнь, если из дома за каникулы выходила всего два раза на полчаса, сопровождая бабушку в магазин?

Медленно текли больничные дни. Медленно поправлялась Зина. В палату к ней пускали только родителей. Мишка Комариков по нескольку часов вечерами сидел на высоком дереве – как раз на уровне второго этажа, напротив окна Зининой палаты. На него падал снег, дул морозный ветер – а он всё сидел, ожидая, что Зине удастся пробраться к окошку.

И она пробиралась. Девчонки из палаты караулили у двери, чтобы их подружка могла пообщаться с Комариковым и её за это не разогнали нянечки. Чтобы он хоть что-то услышал, приходилось кричать. А чего особенного накричишь? В форточку нельзя – зачем болезнь дразнить? Поэтому Зина сидела у окна, смотрела на родного славного Миху и улыбалась. То и дело она прогоняла его, чтобы Комариков не замёрз и не заболел, как она сама. Но тот уверял, что такого, как он, кабанчика никакой холод не возьмёт. Зина кидалась из форточки в Миху своими гостинцами – яблоками, апельсинами, чтобы он хоть подкрепился на своём посту. Тот ловил, но грозил кулаком и заставлял форточку закрыть. Зина слушалась. Девчонки в палате потешались и называли это семейной идиллией.

А ещё Миша старательно развлекал больную: корчил рожи, рассказывал в лицах анекдоты, громким голосом сообщал о подвигах своих балбесов-приятелей и другие новости посёлка. На него любовались из других окон и даже отправлялись на экскурсию в Зинкину палату, чтобы посмотреть – что же за девчонка там лежит, к которой ходит такой верный и замечательный друг? Соседки с гордостью показывали всем Свиридкину, так что скоро она стала знаменитостью детской больницы. Даже взрослые девушки-медсёстры иногда ловили её и обещали, что с таким классным парнем у неё обязательно будет много-много счастья! Зина улыбалась, хихикала, стеснялась. И за то, что она не ломалась и не кривлялась, а была простая и искренняя, её любили ещё больше.

А когда Мишка всё-таки прорвался сквозь больничные кордоны и влетел в палату, все четыре девчонки-соседки, подхватив шестилетнюю малышку, удалились – чтобы Миша с Зиной побыли одни.

Они никогда раньше не обнимались. Ерунда какая – ведь всё и так было понятно. Но сейчас Миша прижал к себе свою дорогую балду с косичками – и мир поплыл у него перед глазами.

Всё это время, с того момента, как Зинку положили в больницу, он просто не находил себе места. И, конечно же, только теперь понял, насколько она дорога ему. Правда-правда, без Зинки всё просто потеряло смысл. Вот он и просиживал до ночи на дереве, чтобы видеть, что Зинка Свиридкина есть, появляется в окошке, одетая в свой детский байковый халатик с малиновыми ягодками!