— Почему?

— Лунная корова не может прыгать и у нее нет крыльев.

Кавор снова посмотрел через край впадины.

— Этого следовало ожидать, — начал он, — ведь, мы, в конце концов, все время оставались довольно близко от поверхности…

Я схватил его за руку и заставил замолчать: я услышал шум в расщелине позади нас.

Мы съежились и лежали тихо как мертвые, напрягая зрение и слух. Вскоре я уже более не сомневался, что кто-то преспокойно взбирается вверх по расщелине. Медленно и совершенно беззвучно я обмотал руку цепью и ждал, что будет дальше.

— А вы пока не спускайте глаз с этих молодцов с топориками,— сказал я.

— Они работают попрежнему, — сказал Кавор.

На всякий случай я попробовал, удобно ли будет бить кулаком наотмашь между брусьями решетки. Теперь я мог совершенно отчетливо слышать тихое щебетание поднимающихся селенитов, шлепание их ладоней по скале и шорох осыпающегося щебня.

Затем я увидел, как что-то задвигалось в черной тьме пониже решетки, но что именно — рассмотреть не мог. Казалось, какое-то существо прицелилось в меня, и затем— трах! Я вскочил на ноги и изо всех сил ударил по направленному в меня тонкому острию копья. Впоследствии я догадался, что длина этого копья при чрезвычайной узости расщелины помешала ему попасть в меня. Как бы там ни было, оно просунулось сквозь решетку, как змеиное жало, ударило мимо цели, спряталось и выдвинулось опять. Но на этот раз я успел схватить его и вырвать, не прежде, однако, чем второе копье было брошено в меня. И опять мимо.

Я испустил вопль торжества, чувствуя, как селенит выпустил копье после мгновенного сопротивления. Затем я начал колоть им между брусьями решетки. Пронзительные крики доносились из темноты, а тем временем Кавор, схватив второе копье, прыгал и махал руками со мною рядом, тщетно стараясь подражать мне. Бац, бац, бац, сыпались удары сквозь решетку, — и вдруг топор пролетел по воздуху и ударился в скалу над нашими головами, напомнив нам о мясниках, находившихся в пещере.

Я обернулся и увидел, что все они приближаются к нам развернутым строем, потрясая топориками. То были коротенькие толстенькие карапузы с руками, гораздо более длинными, чем у тех селенитов, которых мы видели прежде. Если они действительно никогда до сей поры не слыхали о нас, то надо признаться, что они с невероятной быстротой сообразили, в чем дело. Одну секунду я глядел на них, не выпуская копья из рук.

— Охраняйте решетку, Кавор! — крикнул я, потом громко завыл, чтобы смутить нападающих, и бросился к ним навстречу. Двое, бывшие впереди, метнули в меня свои топорики, но безуспешно, а все прочие немедленно разбежались. Тогда оба смельчака тоже пустились наутек вдоль пещеры, прижав руки к телу и наклонив головы. Я никогда не видел, чтобы люди так бегали.

Я знал, что копье — плохое оружие для меня. Оно было слишком тонко и слишком хрупко, им можно было только колоть, а при его длине нелегко было выдергивать его обратно. Поэтому я преследовал селенитов только до первой туши. Здесь я остановился и поднял один из металлических брусьев, валявшихся кругом. Он был достаточно тяжел и как нельзя лучше годился для расправы с целой ордой селенитов.

Тогда я отшвырнул копье в сторону и взял второй брус в другую руку. Теперь я почувствовал себя гораздо увереннее! Я погрозил моими брусьями селенитам, столпившимся в верхней части пещеры, и обернулся поглядеть на Кавора.

Он прыгал из стороны в сторону у решетки и наносил удары в пустоту древком уже сломавшегося копья. Он мог удерживать селенитов внизу, — по крайней мере некоторое время. Я опять оборотился в сторону пещеры. Что оставалось нам делать, чорт побери?

В сущности мы были уже окружены; но наше внезапное появление ошеломило мясников; они вероятно растерялись, и у них не было никакого оружия, кроме маленьких топориков. Стало быть, именно через пещеру следовало спасаться.

Приземистые маленькие фигурки, гораздо более короткие и толстые, чем фигурки лунных пастухов, толпились по склону в беспорядке, красноречию свидетельствовавшем о нерешительности. А на моей стороне были все преимущества бешеного быка, выбежавшего на людную улицу. Но при всем том мясников было, повидимому, страшно много. У селенитов, оставшихся внизу, в расщелине, оказались дьявольски длинные копья. Быть может, они готовят нам еще какой-нибудь сюрприз… Но, чорт побери, если мы пойдем в атаку вдоль пещеры, то оставим их далеко позади себя, а если будем медлить, маленькие уродцы, находящиеся перед нами, вероятно получат подкрепление. Одному богу известно, какими диковинными орудиями для нашего уничтожения — пушками, бомбами, самодвижущимися минами — располагает неведомый мир, находящийся у нас под ногами, обширный мир, которому мы успели разбередить только внешнюю кожицу. Было совершенно ясно, что нам остается только одно — итти в атаку. И это стало еще яснее, когда показались новые селениты, бежавшие по направлению к нам по наклонному дну пещеры.

— Бедфорд! — крикнул Кавор и глядь: он уже очутился на половине дороги между мной и решеткой.

— Назад! — крикнул я. — Что вы делаете?

— Они принесли… что-то вроде ружья.

И действительно, у решетки, между ощетинившимися кольями, показались голова и плечи необычайно худого и угловатого селенита, державшего какой-то сложный аппарат.

Я понял, что Кавор совершенно неспособен выдержать бой такого рода. Одну секунду я колебался; затем бросился назад, потрясая брусьями и громко крича, чтобы помешать селениту правильно целиться.

Он целился очень странно, держа свое оружие около живота. З-з-з-з! — Это было не ружье. Это скорее напоминало самострел. Стрела поразила меня во время прыжка.

Я не упал; я просто опустился на землю немного раньше, чем следовало. По ощущению в плече я понял, что стрела слегка задела меня и скользнула мимо. Потом моя левая рука нащупала древко, и я заметил, что небольшое копье воткнулось в мое тело возле плеча. Миг спустя я уже твердо стоял на ногах с металлическим брусом в правой руке и наотмашь ударил им селенита. Он сломался, рассыпался на куски. Голова его разбилась как яйцо.

Я кинул брус, вытащил копье из плеча и начал колоть в темноту сквозь решетку. После каждого удара раздавались пронзительные вопли и чириканье. Наконец я изо всех сил швырнул копье в селенитов, опять поднял брус и обратился против толпы, наполнявшей пещеру.

— Бедфорд! — кричал Кавор в то время, как я пробегал мимо него. — Бедфорд!

Помнится, я слышал его шаги позади меня.

Гоп, гоп, гоп!… Каждый скачок длился целые века. С каждым скачком пещера становилась все обширнее, и число селенитов явно возрастало. Вначале казалось, что они бегают вокруг нас как муравьи в потревоженном муравейнике. Двое или трое сунулись мне навстречу, размахивая топориками, но большинство бежало, причем некоторые прятались между тушами лунных коров. Но тотчас же в виду появлялись другие, вооруженные пиками или совсем безоружные. Мне чудилось, что я вижу какое-то небывалое существо, сплошь состоящее из одних рук и ног и старающееся где-нибудь укрыться. В пещере становилось заметно темнее. — Фью! — что-то пролетело у меня над головой — фью, фью! Подпрыгивая, я увидел копье, воткнувшееся в одну из туш слева от меня. Потом, когда я опустился, другое копье ударилось о землю прямо передо мной, и я услышал впереди жужжание самострелов. Фью, фью! В течение одной секунды это был настоящий ливень. Они стреляли залпами. Я остановился как вкопанный.

Не думаю, чтобы мысли мои были совершенно ясны в ту минуту. Но, кажется, издавна запомнившиеся слова военной команды пронеслись в моем уме: «Зона обстрела! Ищи прикрытия». Как бы там ни было, я метнулся в сторону и остановился между двумя тушами, громко пыхтя и чувствуя себя очень скверно.

Я оглянулся, отыскивая глазами Кавора. Один миг казалось, что он исчез бесследно. Затем он вынырнул из темноты между вереницей туш и скалистой стеной пещеры. Я увидел его маленькое темно-синее лицо, лоснившееся от пота и искаженное волнением.