– Ах, курвы… – выругался Ворон и, размахивая рогатиной, с воплями бросился на прорыв. Волки расступились, чтобы тут же навалиться сзади. Однако Альстан Ворон был не так глуп. Чуть пробежав, он резко развернулся, отскочил назад и, опершись на рогатину, проворно взобрался на ближайшее дерево, где и уселся на крепком суку.

Озадаченные волчищи, рыча, пытались в прыжке достать его ноги. Один из них, самый проворный, с белой, галстуком, грудью и желтоватым хвостом, подпрыгнул выше всех и… со всей силы получил удар кулаком по загривку. Такой силы, что серый, упав на землю, тут же испустил дух. Волчары заходили кругом.

– Что ж. Настала моя пора, – тихо прошептал монах, наблюдавший побоище из тени деревьев. Нагнувшись, он взял прислоненный к стволу сосны лук. Послюнявив палец, деловито попробовал ветер. Наложил стрелу, прицелился…

Вжжжик!

Сшибленный с дерева Ворон кулем повалился на землю. Волки быстро бросились на него, стуча клыками…

– Стоять! – тихо сказал им друид, и звери замерли, послушно прижав уши. А Форгайл в образе добряка-монаха медленно подошел к несчастному – стрела попала тому в горло – и, пошарив за пазухой, вытащил некий предмет, завернутый в грязную тряпицу… – Он! – прошептал друид и, обернувшись к терпеливо ждущим волкам, разрешил: – Рвите!

Раздалось злобное рычание, и все вокруг быстро забрызгалось кровью.

– Камень Лиа Фаль опять у меня. – Обрадованный, друид возвращался назад. – Теперь остался ярл. И если этот подонок Ульва нанял стоящих людей, то и с ярлом все будет в порядке… О, боги! О, Кром Кройх, о, Дагд, о, Моргана! Клянусь, скоро вас ждут достойные жертвы! Клянусь! Клянусь! Клянусь!

А волки, рыча, рвали жертву, из пастей их стекали тягучие слюни. Вот один из них, насытившись, поднял окровавленную морду к луне и завыл. А вскоре выла уже вся стая. Это был вой победителей, громкий и страшный, словно бы подтверждающий слова клятвы друида.

Октябрь 856 г. Ирландское море.

Утром, едва рассвело, кнорр «Око Единорога», отдав швартовы, вышел в Ирландское море, взяв курс на Дуб-Линн – поселение, основанное лет тридцать назад знатным норвежским хевдингом Торкелем. Подняв парус, поймали попутный ветер, и судно, тяжело переваливаясь на волнах, неожиданно быстро пошло на запад, сзади в корму кораблю били лучи восходящего солнца.

Трэль и отец Деклан проснулись рано. Помолились да съели лепешку – одну на двоих, – подивившись расписному шатру, стоящему рядом. Из шатра раздавался молодецкий храп. Внизу, между носом и кормой, располагалась палуба с большим квадратным проемом, ведущим в трюм и тщательно закрытым коровьими шкурами. Что делалось на кормовой палубе, было не видно – мешал парус, тень от которого падала на нос и волны впереди корабля, но паломники слышали распоряжения кормчего, стоящего у широкого рулевого весла, как и положено, у правого борта. Тяжело протопав, поднялись – а скорее, взбежали – на носовую палубу моряки, схватились за носовые весла. Загребли, повинуясь крику кормчего, огибавшего мели. Дернувшись, судно чуть повернуло влево, затем снова выправилось и, выйдя на прежний курс, ходко пошло вперед. Утирая пот, моряки вытащили тяжелые весла и положили их на палубу, рядом с бортами. Кормчий что-то одобрительно закричал им с кормы.

Его крики разбудили Хельги. Выбравшись на палубу, молодой ярл громко приветствовал кормчего – дюжего широколобого мужика с красным лицом и густой, растрепанной ветром бородищей непонятного рыжевато-пегого цвета, одетого поверх туники в теплый ирландский бовин – длинную шерстяную куртку с поясом. Звали его Эддриком, а прозвище было – Секач, он и в самом деле напоминал огромного рассерженного кабана, особенно когда скалил зубы. Несмотря на это, а может быть, именно поэтому Эддрик Секач считался лучшим кораблеводителем в Честере и был одним из немногих, кто осмеливался выходить в море в одиночку. Впрочем, зная курс как свои пять пальцев, Секач – как ходили слухи – мог запросто уйти от любого пирата. Хельги, кстати, подобным слухам не очень верил – уж слишком несопоставимые скорости у драккара и тяжелого кнорра. Скорее всего – об этом тоже поговаривали втихомолку, – Эддрик делился с пиратами кое-какой информацией. Потому его и не трогали.

Поплотнее запахнувшись в плащ – чай, не лето, – ярл взглянул на небо, голубое, с белыми кучерявыми облаками, похожими на снежные башни. Ничто не предвещало бури. Впрочем, и путь был недалек. Дня два. Вполне можно было успеть в промежутках меж страшными осенними штормами, хозяин кнорра Седрик вовсе не собирался прекращать торговые операции в угоду погоде. Берег давно скрылся из виду, но судно не сбавило хода. Лишь кормчий время от времени ворочал веслом, ориентируясь по солнцу, по косякам серебристой сельди, по серовато-белым птицам-глупышам, что всегда чуют землю. Как и любой викинг, Хельги тоже умел пользоваться всей этой премудростью и с ходу угадал в Эддрике опытного кормчего. А такие всегда пользовались уважением.

Потягиваясь, выбрались на кормовую палубу и остальные: Снорри, Ирландец, Магн. Эддрик Секач недовольно покосился на них, но ничего не сказал. Заплачено было щедро.

Снорри, усевшись прямо на палубу, принялся внимательно наблюдать за действиями кормчего, Ирландец задумчиво смотрел вдаль, а Магн, пойдя к украшенному щитами фальшборту, встала рядом с Хельги, потерлась плечом, словно кошка. Ярл чуть отстранился – ведь любви меж ними не было, была лишь одна страсть, что хорошо понимали оба.

– Нас ждут трудные дела в Таре, – вздохнув, тихо произнесла Магн.

– Да ну? – усмехнулся Хельги. – А мне вот что-то теперь не верится. Ну каким образом этот черный друид, про которого ты мне рассказывала, доберется теперь в Ирландию? Нам просто повезло – ведь сейчас время штормов.

– Доберется, – снова вздохнула Магн. – И камень Лиа Фаль уже у него. А с этой вещью можно натворить дел.

– Откуда ты знаешь? – изумился ярл, искоса поглядев на собеседницу.

– Я не спала вчера ночью. Вышла на палубу – была луна, яркая и кроваво-алая, потом она зашла за облако. Стало темно… И в этой темноте, далеко за холмами, я вдруг увидела вспышку. Яркую, как тысячи солнц! Это был камень, ярл. И Черный друид тоже заметил его… не мог не заметить. А значит – уже отыскал. И теперь сделает все, чтобы добраться до древнего святилища Тары… И чтобы схватить тебя, ярл! Ведь ты нужен ему для самых ужасных целей.

– Я помню, ты говорила. Пусть попробует меня взять. – Ярл нехорошо усмехнулся.

– Поверь, это ничего не стоило бы друиду, – возразила Магн. – Не стоило бы, если б ты был обычным человеком… таким, как все…

– А я необычный?

– Нет! Прислушайся к самому себе. Твои мысли, разум, душа переплелись еще с кем-то… с тем, кого не могут достать колдовские чары друида… уж слишком далек он, слишком далек… – Синие глаза девушки затуманились.

– Да кто – он? – воскликнул Хельги. – В конце концов, я должен знать!

– Узнаешь… – утерев рукавом слезы, слабо улыбнулась Магн. – Придет время, узнаешь. Сейчас же этого пока не знает никто.

– Парус!!! – вдруг заорал один из матросов, тот, что сидел верхом на мачте. – Справа по борту парус!

Команда кнорра – по численности как минимум раза в два-три меньше, чем на драккаре, ведь тут не нужно было грести – забегала по палубе, приготовляя стрелы и копья. Послышались крики, деловитая возня и ругань.

– Может, это торговый кнорр? – Хельги подошел к кормчему.

– Может, и кнорр, – усмехнулся тот. – Только уж больно быстр для кнорра. Смотри, как идет! И прямо нам наперерез. Нет, это не кнорр…