Миррта опустила глаза на каменные плиты пола большой пещеры, где были разложены полевки. Ужас охватывал ее при мысли о том, что со всех сторон ее окружают не добрые сестры Глаукса, а жуткие хагсмары, лишь внешне похожие на прежних сов. Одно неверное движение, один неосторожный взгляд, и они набросятся на нее, как стая ворон. Ей нужно было действовать со всей осторожностью.

Миг спустя желудок Миррты съежился и затрепетал от страха, потому что Роркна громко сказала:

— А теперь, гостья дорогая, побалуй нас какой-нибудь старой пестроперой песенкой.

«Старой пестроперой песенкой?» — в отчаянии подумала Миррта. Откуда ей знать эти песни? И тут в мозгу ее слабо забрезжил выход.

— С удовольствием, — пролепетала она. — Вот только зубы полевки что-то меня беспокоят, дайте-ка мне минутку перевести дух.

Она глотнула и сделала вид, будто напрягает желудок, который так дрожал от страха, что едва мог справляться с едой. На самом деле Миррта просто тянула время, пытаясь собраться с мыслями. Потом она робко откашлялась. Слова песни зазвучали у нее в голове, и она запела:

— Прелестно, прелестно! Верно, сестренки? — воскликнула Глауксисса, оборачиваясь к остальным.

Слово «сестренки» резануло Миррту по ушам, на миг заглушив скрежет совиных желудков вокруг. Но она не могла выдать своего нетерпения и покинуть обитель в спешке. Ей показалось, будто прошла целая вечность, прежде чем она смогла распрощаться с околдованными сестрами Глаукса.

Вылетев с острова, Миррта на всякий случай сделала большой крюк, чтобы обмануть возможных шпионов и преследователей, и лишь потом вернулась к Сив, поджидавшей ее в трещине Ледяного Кинжала. Сив сидела на перевязи, в которой она носила свое яйцо.

— Как дела? — нетерпеливо спросила она. — Почему ты так задержалась?

— Плохие новости, госпожа, — устало ответила Миррта.

— Только не говори мне, что Роркны нет в живых! Она жива, правда?

— Жива, да только лучше бы ей умереть. Сив пошатнулась.

— Что ты такое говоришь, Миррта?

— Роркна и все ее сестры околдованы, — сурово произнесла Миррта и добавила: — Мрак-Га.

Ей показалось, будто королева потеряла сознание. Сверкающие глаза Сив потухли, и она покачнулась, едва не опрокинувшись со своего насеста.

Добрая Миррта впервые в жизни пожалела, что Глаукс не наградил ее зобом, как у других птиц. Тогда она смогла бы принести своей госпоже хоть кусочек полевки, чтобы подкрепить силы.

— Тише, госпожа, прошу вас, успокойтесь, — запричитала она.

Сив выпрямилась и поудобнее уселась на яйце.

— Не тревожься, Миррта. Со мной все будет в порядке. Мы должны как можно скорее улететь отсюда.

— Да, госпожа, вы правы. Надо поторапливаться, благо, погода хорошая.

— Какое счастье, что ты смастерила мне такую удобную перевязь для переноски яйца!

— Спасибо, мадам. Я всегда говорила, что мыши годятся не только в пищу, шкурку тоже можно пустить в дело. Вы слушаете, мадам?

— Да, Миррта.

Миррта высунула клюв из трещины. Снаружи разыгрался настоящий снегопад.

— Думаю, лучше всего отправиться немедленно, сегодня же. Судя по всему, сейчас разыграется настоящая метель, и это нам с вами как раз на пользу. Меня и вовсе не будет заметно в снежных вихрях, надо только избавиться от этой пестрокрылой гадости.

— Да, — слабо кивнула Сив. — Пора снять с себя этот веселый маскарад… Странно, ты не находишь? Моя тетушка, в которой, разумеется, никогда не было и капли пестроперой крови, всегда обожала все эти яркие украшения. В разумных пределах, конечно, но все же… Что касается меня, то крапинки на перьях кажутся мне лучшим украшением пятнистой совы. Попробую-ка я как следует распятниться, чтобы мои темные перышки не так бросались в глаза. Миррта одобрительно кивнула.

Вообще-то, первым «распятнение» придумал я, и мы с Хратом и Сив частенько пользовались этим трюком, чтобы незаметно летать в снегопад. Для этого нужно было так распушить перышки, чтобы белые пятна, усеивавшие темную бахромку наших крыльев, закрыли коричневые перья, делая нас белее. Этот фокус всегда приводил Миррту в восторг, и она с любопытством смотрела, как Сив медленно превращается в почти белоснежную сову. Затем королева со служанкой взлетели с Ледяного Кинжала и вскоре растворились в белых вихрях метели.

Если бы они только знали, что в это же самое время еще одна сова старательно распятнялась, чтобы незаметной пролететь сквозь метель! Этой совой был я. Вот так и получилось, что мы разминулись в метели, не заметив друг друга. Ах, какими мы были умными! И увы, какими оказались глупцами, решившись лететь сквозь белую снежную ночь!

Я мчался к острову Полноводный, и так получилось, что Сив с Мирртой сорвались с Ледяного Кинжала всего за несколько минут до того, как я опустился на вершину этой скалы, чтобы перевести дух перед последним отрезком пути.

Не успел я сесть на навершие Кинжала, как сразу увидел, что здесь только что были какие-то совы. Я стал изучать следы птичьих когтей, как вдруг желудок мой пустился вскачь и едва не выскочил из живота. Я увидел перо. Сив! Я сразу понял это. Это была она. Значит, я смогу догнать ее на пути к острову Полноводный!

Я был так взволнован, что сорвался с места, едва успев дать отдых усталым крыльям. Снова поднявшись в бушующее белое небо, я взял курс на остров Полноводный. Мое и без того острое дневное зрение северной совы, привыкшей к долгим Ниртгарским зимам, невероятно обострилось за время этого путешествия, поэтому я еще издали заметил прерывистую береговую линию, выступающую из белых вихрей метели. Но не успел я увидеть остров, как желудок мой вдруг содрогнулся с такой силой, что я чуть не перевернулся в воздухе. В тот же миг я повернул назад. Мне не нужно было смотреть в огонь, чтобы понять — в обители сестер Глаукса на острове Полноводном случилось нечто ужасное. Только теперь я в полной мере осознал, насколько обострилась моя интуиция. Должно быть, долгое рассматривание угля все-таки дало мне новые силы.

Теперь я знал, что нужно делать.

Развернувшись, я помчался обратно к Ледяному Кинжалу. Слава Глауксу, у меня с собой был лосиный рог с углями. Я решил развести огонь и посмотреть, что случилось с сестрами Глаукса и где искать Сив. Только на этот раз я не буду сидеть, сложа крылья! Я буду действовать. Я больше никогда не стану жертвой жуткого оцепенения, в котором я мог только смотреть, ничего не предпринимая.

В сумке у меня было несколько сухих прутиков и клочков мха, так что развести костер не составило особого труда. Я уселся с наветренной стороны, чтобы ветер не бросил пламя мне в лицо, и приступил к чтению. Я долго искал в желто-рыжих языках огня какие-либо следы Сив, но так ничего и не увидел. В конце концов, я понял, что поступаю глупо. Как я мог забыть, что огненные картины не возникают по заказу? Не я должен искать их, а они меня. Мое решение оказалось верным. Стоило мне расслабиться и на шаг отступить от огня, как картина сразу же прояснилась.