Я никогда не думала, что стоять вот так перед толпой — это настолько страшно! Больше не было рядом страшного всесильного монстра, и меня окружали мне подобные, вот только на душе было тревожно и тяжело.

— Ну-ка замолкните все! — рявкнул вдруг сын барина, который все это время молчал, прислушиваясь к тому, что выкрикивали люди, не сводя при этом с меня наглых глаз, в которых я не видела ничего хорошего. Только вожделение и хитрость, не сулящие добра. — Хочу ее услышать!

— Что там слушать?! И так все ясно! — снова завопила неугомонная старуха, которую уже в буквальном смысле трясло от ненависти и явной жажды расправы, замолкая и опуская поспешно глаза, стоило только мужчине окинуть ее уничтожающим взглядом:

— Ты мне перечить вздумала, старая?

— Что ты, светлый наш! Разве я могу? За тебя ведь переживаю! За нас за всех! Ты же молодой еще, жизни не знаешь, сказок старых не слышал, а я своими глазами видела в далеком детстве, как в полях и на окраинах Черного леса находили изуродованные тела девушек! Сколько лет уже живу, чего только не видела, а страшнее все равно ничего не было…

Сын барина только клацнул зубами, явно не собираясь прислушиваться к словам старухи, чего я не могла сказать про людей, которые в буквальном смысле потянулись на эти слова, словно были каким-то паразитирующим единым организмом, пускающим своим щупальца в мою сторону.

- Брехня все это! — мрачно и недовольно отозвался мужчина, чьи помыслы явно не отличались благородством, но теперь из-за старухи добраться до меня кажется становилось все сложнее, как и мне выбраться из этого места, куда я так отчаянно и глупо старалась попасть всеми своими силёнками.

— Если бы только! — старуха не собиралась успокаиваться и теперь вздохнула тяжело и протяжно, отчего в какой-то момент мне даже показалось, что в ее маленьких глазах показались слезы. — Эта беда моей семьи коснулась, когда пропала моя старшая сестра. Ее долго пытались отыскать родители. После клича вся деревня кинулась на поиски. А нашли только части тела…смогли узнать лишь по одежде. И ведь сколько десятков лет про зверей этих не было ни слуху ни духу!

Теперь глаза старухи снова метнулись ко мне, полыхнув злобой и яростью, с которой она прошипела, опять кидаясь вперед, ближе ко мне, чтобы начать тыкать своими грязными скрюченными пальцами:

— А это все она! ОНА! Проклятая!!! Соблазнила его! Приманила собой!!!

— Ничего я не делала! — рявкнула я так, что старуха юркнула в сторону людей, которые снова загудели и принялись шипеть на меня, тыкая пальцами, крестясь и проклиная, даже не пытаясь меня понять или хотя бы просто услышать, пока я старалась не показывать настолько больно, обидно и страшно мне было сейчас, — Он пришел неожиданно и разрушил всю мою жизнь! Убил всех, кого я любила!..

— Он и сюда придет! — завопила старуха, словно лишилась разума. — Он за ней придет, потому что она его уже!!! И конец всем нам и нашей деревне конец!! СЖЕЧЬ ЕЁ!!! ВЕДЬМА ОНА!!!

И если до этой минуты мне было хоть и не по себе, но не было мысли о том, что мне могут еще и навредить, то сейчас бросило в холодный пот, стоило только увидеть перед собой эти озлобленные, мутные глаза сотни людей, каждый из которых видел меня впервые, но уже ненавидел люто и всей душой!

— …не сходите с ума, я не… — мой голос осип и задрожал, когда я судорожно и затравленно оглянулась, пытаясь отыскать в кольце людей хоть какой-то спасительный просвет, чтобы кинуться и сбежать, уже не важно куда и не думая о том, что ждет меня дальше, и люди тут же уловили мой замысел, кинувшись вперед.

— Не трогайте меня!!! Я не ведьма!!! Господи, что же вы делаете?!

Я кричала до хрипоты, пытаясь отбиваться от десятков ненавистных грязных, но невообразимо сильных рук себе подобных, кто не пытался меня больше слушать, ведомый только криками проклятой бабки, чье слово оказалось весомее и выше даже слов сына барина!

Господи! Неужели сожгут?!

Неужели они правда считали меня причиной всех бед?!

В суматохе, давке, запахе пота и грязи, я кричала и умоляла о помощи, сквозь слезы видя, как добрый охотник пытался спасти меня, кидаясь на своих обезумевших от ярости и страха перед Зверем сельчан, но не мог даже добраться до меня.

Пытался это сделать и сын барина, только тоже безуспешно, потому что больше никто не боялся ни его силы, ни его власти, запуганные одной лишь мыслью о том, что Зверь придет за мной.

А я пыталась сказать им, что его не будет до рассвета.

Пыталась что-то прокричать, чем-то вразумить, но понимала, что все бесполезно.

Эти люди уже вынесли свой безумный вердикт и искренне верили в то, что поступают верно.

Из Ада Зверя я попала в еще худший ад, где люди не встали на мою защиту, а собирались убить, чтобы ярость монстра не коснулась их самих.

Безжалостные грубые руки волокли меня за волосы по грязной дороге, пока я сжималась и пыталась защитить собственную голову от груды ударов, шлепков и камней, которые теперь летели в меня со всех сторон.

Я не чувствовала боли на теле или лице, даже когда снова ощутила аромат крови и ее вкус на собственных губах оттого, что кто-то ударил меня наотмашь, уже не пытаясь кричать и воззвать к этому коллективному разуму, которым правила единственная ополоумевшая старуха. Я только пыталась собраться и понять, как смогу выбраться из этого кошмара, с холодным ужасом осознавая, что сбежать от толпы так просто, как от монстра у меня уже не получится. А время уходило слишком быстро, грозя мне только жуткой расправой и ничем больше.

Хаос вокруг не прекращался.

Люди истерили, вопили, кричали, проклинали меня и били, били, били…

Пока не раздался пронзительный, низкий, пробирающий до самых костей волчий вой. Настолько близко, что казалось, будто хищник уже рыскает в лесу, все таки настигнув меня на пару с той птицей, которая кричала всю дорогу, словно не пускала меня и хотела вразумить…ах как же было теперь жаль, что я не услышала в ее зверином голосе этого.

Только этот волчий вой не был похож на другие.

Он заставлял душу замереть от страха настолько ледяного и пронизывающего, что перехватывало дыхание, когда в дрожащем теле можно было услышать лишь затравленный стук собственного сердца.

Не так воют волки на луну.

Не так разрывают тишину холодной долгой ночи, напевая свои страшные кровавые колыбельные этому зимнему миру, заставляя начать молиться о том, что ты лечишь в тепле и уюте, согретый теплом огня.

Что-то запредельное, жуткое, совершенно непередаваемое было в этом вое.

Настолько пугающее, что истеричный кокон из людских тел и рук вокруг меня застыл в полном обездвиживании и тишине, когда было слышно, лишь как хрипло и испуганно вылетает воздух из десятков легких, вырываясь белесым паром, и перед моими глазами, полными слез задрожали чьи-то окровавленные пальцы.

Вой повторился еще ближе, раздаваясь теперь призрачным холодным эхом высоко в стремительно темнеющем небе, когда вслед за ним раздался еще один вой. И еще. Словно все волки мира подхватили эту песню боли, смерти и жажды крови, собираясь сотнями и тысячами, когда казалось, что эта деревушка в кольце хищников и их настолько много, что не сможет выжить больше никто. Даже еще до прихода самого Зверя.

— Господи, спаси и сохрани! — прохрипел кто-то из людей надо мной первым, когда все очнулись словно разом, принявшись тут же креститься и плевать за плечи, готовые довериться даже старым богам, лишь бы только спасти свои сгнившие души.

— Чертовщина какая-то!

— Это все она! ОНА!!! - снова зашипела полоумная старуха, плюнув в мою сторону смачно и грубо, но уже не решившись приблизиться, чтобы ударить в очередной раз, вдруг закричав и падая на колени, потому что за ее спиной раздался оглушительный резкий свист.

Старая карга походила на червя, которому выпустили кишки, а он все дергался и продолжал мучительно жить, когда я сжалась, снова слыша этот звук и лишь теперь видя, что это сын барина был зол настолько, что достал плетку, принявшись от всей души и ярости лупить своих же сельчан, которые забыли спросить его веления.