Но он не услышал меня. Боль была слишком оглушающей и огромной. Она застилала его глаза кровью, мужчина закричал, доставая меч и показывая только вперед, а волки зарычали в такт ему, возбужденные битвой.

И я была готова. Только сжала в ладонях сильнее корягу, уже не вздрагивая и ощущая, что даже лес готов защищать своего сына до последнего, когда, закрывая голубое небо огромными крыльями, опустился тот громадный беркут с желтыми глазами, издав свой пронзительный клич, от которого кровь стыла в жилах.

Мужчины не ожидали ничего подобного. Думаю, что никто не ожидал.

Громадная птица, размах крыльев которой был больше пары метров, опускалась вниз, отчего мужчины разбегались врассыпную, судорожно пытаясь прикрыть голову руками, а она цепкими когтистыми лапами вырывала факелы из их рук, отбрасывая их далеко за пределы видимости.

Лес тут же наполнился криками, рычанием волков, которые пошли в атаку вслед за птицей и воплями людей, которые отчаянно отбивались от хищников, что атаковали и с земли, и с неба.

Были те, кто бежал в страхе, барахтаясь в снегу. Но большинство не собирались сдаваться, сколько бы крови не было пролито.

Словно обезумевшие, они рвались вперед, пытаясь пройти сквозь стаю волков и обойти меня, размахивающую корягой, когда я увидела ИХ.

Двух пожилых мужчин в серых неприметных балахонах, что наблюдали за происходящим колкими и цепкими глазами, стоя поодаль, напоминая падальщиков, что не марали свои руки в крови, но на протяжении многих лет делали все, чтобы кровь лилась рекой.

Выродки Перуна.

Ошибки быть не могло. Несмотря на то, что фигурами они не отличались от людей и не обладали ни статью Черного, ни мощью Зверя — их глаза были такими же невыносимо яркими и опаляющими, словно вокруг зрачка была запрятана молния.

Лишь в этот момент мне стало по-настоящему страшно!

Лишь сейчас я поняла, что это они смогли сделать так, что Зверя не спасла даже его великая сила, позволив людям сотворить с ним подобное!

Их не страшили волки, которые, не зная пощады и не жалея себя, кидались на обезумевших людей, вгрызаясь и разрывая плоть до самых костей.

Я чувствовала кожей, что они наблюдают за нами, выжидая момент, чтобы ударить и отобрать у меня моего мужа!

Воздух на поляне становится удушливым и невозможно тяжелым, словно перед грозой, когда я кинулась к Арьяну, закрывая его собой, как только могла, потому что знала — молния ударит прямо в него!..

Не было страха перед смертью.

Страшнее было остаться жить, без него — в полном одиночестве.

— Все будет хорошо, — прошептала я в окровавленные губы Арьяна, понимая, что огромная птица теперь кружит над нами, так низко, что я могла ощутить каждый взмах ее мощных крыльев. Словно защищала нас.

И в этом была магия леса! Сама природа встала на защиту того, кто родился в ее лоне с кровью медведя в жилах и человеческим обликом.

Да, Арьян не был святым, но его душа была чистой, а сердце — большим и горячим.

И вера в то, что мы сможем прорваться и продолжить жить как прежде, не угасала во мне, в ожидании долгожданного воя, от которого сотряслась земля.

Черный!

Подняв голову, я с восторгом и облегчением смотрела на то, как из чащи выпрыгнула огромная черная тень, от одного вида которой люди отшатнулись в страхе и панике, ибо этот волк был как минимум вдвое больше обычных, а от его ярких синих глаз кровь стыла в жилах, разнося по телу лишь обжигающе холодную панику.

— Волколак! — завопил кто-то, и мужчины принялись креститься и выставлять скрещенные пальцы вперед, словно пытались отгородиться от нечисти, наивно полагая, что это сможет спасти их.

Я видела Черного в обличии волка лишь в деревне, через решетку и крохотное окно темной ночью, не представляя, насколько он огромный!

Но теперь, при свете дня, его образ был четким и устрашающим, я понимала, что как и Арьян в своем медвежьем обличии — он отличается от простых волков тем, что был намного больше, а еще под густой черной шкурой четко просматривались его мышцы.

Он бы справился с этими людьми один — настолько величественным, жестоким и хищным был его облик, и подобно мантии за великим и несокрушимым королем тянулись волки. Десятки. Сотни!

Против такой армии не смог бы устоять ни один город, ибо в своей верности и преданности хищники не знали равных, а Черный был частью их огромной семьи!

— Ты как всегда вовремя, — чуть улыбнулась я дрожащими губами, пока мужчины трусливо бежали, побросав в снег все свои орудия убийства, а Черный тут же оказался рядом с нами, склоняя свою большую мохнатую морду, к которой я прикоснулась ладонью, ощущая жар его тела и черную плотную шерсть, где каждая волосинка лоснилась и дышала силой.

Волк фыркнул и скривил нос от моего прикосновения, на что я рассмеялась бы, будь ситуация иной.

В его синих ярких глазах я видела тревогу, с которой Черный обнюхал быстро Арьяна и рыкнул что-то огромному беркуту, что продолжал кружить над нами, все еще защищая от любой напасти.

И все-таки я была права тогда, когда бежала из этого леса к людям, преследуемая ими — волк и птица на самом деле переговаривались между собой, очевидно понимая друг друга. Как сейчас, когда птица, сделав последний круг над нами, поднялась высоко в небо, а Черный опустился на снег, принявшись осторожно проталкивать свою большую голову под Арьяна, пытаясь тем самым положить его на свою спину.

— Я помогу!

Это Арьян мог обращаться в медведя или быть человеком, но теперь я понимала, так отчетливо как никогда до этого, что человеческое тело Черного лежало где-то в укрытии, пока он был волком, и потому прийти и унести Арьяна на руках он не мог.

Вместе мы водрузили Арьяна на широкую мощную спину Черного, когда я вздрогнула, оттого что в моей голове раздался голос Черного вместе с тем, как рядом со мной оказался белый волк: «Залезай и держись крепче!»

Я и подумать ничего не успела, неловко шлепнувшись на спину волка, надеясь, что буду не слишком тяжелой для него, когда Черный издал «Вуууууф», оборачиваясь к стае и ринувшись вперед, а все волки следом за ним.

Боги мои!

Я и на лошадях — то ездила не очень часто! А уж на волке и подавно!

Едва ли кто-то из смертных и ныне живущих мог похвастаться подобным, я распласталась на хищнике, обнимая его за шею, и цепляясь так сильно, как только могла, чтобы не свалиться в рыхлый снег, по мере того, как он несся вперед за Черным, согревая теплом своего большого мохнатого тела.

Больше всего я боялась, чтобы не упал Арьян! Но Черный умудрялся лавировать и удерживать при этом своего огромного племянника так, словно делал подобное уже не раз.

Меня поражала сила и выносливость этого мужчины, с которой он рассекал снег, отчего тот разлетался во все стороны! Его свирепость, его хищность, этот мрак, который окружал его! Но вместе с тем, то необъяснимое притяжение глаз, в которых всегда скрывалась тайна!

Когда волки вслед за Черным и своим белым вожаком стали спускаться вниз по склону, а затем пересекать замерзшую реку, я поняла, что наш путь идет в Черный лес.

Самое запретное, темное и волнительное из всех мест на этой планете!

Наверное я даже была бы рада увидеть место, где вырос и долгие годы жил Арьян, под покровом тайны и защитой волков и своего устрашающего загадочного дяди, если бы все было иначе, и мои глаза не наполнялись слезами при виде почти обескровленного тела моего Зверя!

Как бы быстро не бежали волки, мне казалось, что время тянулось целую вечность.

Но даже когда темные величественные кроны пушистых елей и сосен сомкнулись над нами куполом, куда едва пробивался солнечный свет, я все еще едва могла дышать, не отрываясь глядя только на Арьяна, и не сразу понимая, что через какое-то время Черный остановился у дома.

Самого настоящего! С высокой крышей и крепким порогом, куда Черный и положил аккуратно Арьяна, кидаясь в чащу быстро и порывисто, а белый волк остановился, позволяя мне сойти и кинуться на нетвердых ногах к своему Зверю, чтобы положить дрожащую ладонь на его грудь и убедиться, что его сильное сердце все еще бьется.