Дверь отворилась, вошел высокий мужчина лет так сорока, темные волосы с проседью и по волосам, как мелированные, лежат фиолетовые пряди, челка с прядями падала на светлые с фиолетовым отливом глаза, и полные губы, белая рубашка подчеркивала мускулатуру мужчины, сразу заметно, что за фигурой следит, узкие брюки,высокие сапоги. Так, а это у нас что еще за костюмированный Джек Воробей, блин, не обратила внимание, как «сестрица Аленушка» была одета. А смотрит-то как, смотрит так, что сразу вспомнилось: «Гони рубль, родственник! Мне Афоня рубль должен был!»
- Молчишь?! Молчи! - тоже мне Отелло, а что «Пить хочу!» - Ты все равно выйдешь замуж за маркиза, и твое поведение оскорбительно, не побоялась с лестницы упасть. Что молчишь? - «Пить хочу!», - да я уже догадалась, что это отец, это ж надо какая коварная и с лестницы упала специально, чтоб замуж не выходить, придурок, хоть чуть-чуть подумал бы своей башкой. - Я, дочь, расстроен твоим поведением и хочу, чтобы ты хорошо подумала над своим поведением и изменила его. Маркизу Торенсу сказали, что ты приболела. Выздоравливай. -и вышел вон. «А водички?.». Вот же самодур, а не отец. День еще толком не начался, а облом за обломом. Что же дальше мне судьба приготовила? Одно поняла: водички мне не видать, придется самой добывать.
Стала осматривать свою комнату, вся мебель в светло-коричневых тонах, стены цвета желто-золотистого цвета, прикроватные столики, большое окно, возле окна два кресла, а между ними столик..., а на столике ВОДА! Графин с водой! Надеюсь, на марш- бросок сил у меня хватит. С трудом поднялась, на карачках доползла к столику, сколько ползла не знаю, мне показалось, что вечность, ночнушка то и дело путалась под ногами, вроде молодая девушка, а рубашка старый бабушкин журнал. Фух, доползла. Облокотилась о ножку столика. Рукой нашарила кувшин, постаралась его стянуть со стола так, чтобы не разлить. Получилось. Боже, как хорошо! А говорят, что счастья в мире нет! Пила я взахлеб. Когда открылась дверь, и как вошла девушка, я и не увидела, только услышала:
- Госпожа, что же вы на полу-то сидите? - по закону подлости от неожиданности кувшин вылетел у меня из рук, обливая мою милую рубашку водой. «И что мне теперь, рубашку обсасывать, чтоб напиться? Не могла позже прийти». Девушка подбежала ко мне: - Давайте я Вам, госпожа, помогу, сейчас придет целитель, вам стоит переодеться. - Она помогла мне подняться, переместиться на кровать, сняла рубашку и принесла похожую. Кошмар! Никогда не любила такие ночнушки, покупала себе шелковые коротенькие рубашки. Меня уложили в кровать. - А вы, госпожа, пить, наверное, хотели. С вами оставалась леди Оливия, она обещала присмотреть. - Так вот, значит, как зовут «сестрицу Оливию», конечно, она присмотрела, еще как присмотрела. Девушка, я так поняла, служанка. На ней были одеты длинное коричневое платье под горло, белый передник, русые волосы собраны, глаза серо-голубого цвета, симпатичная. - Вы лежите, лежите, я от вас никуда теперь не отойду. - Вот только, как зовут девчушку, я не знаю. Не изображать же потерю памяти.
Минут через десять пришел отец с мужчиной лет шестидесяти. Седые волосы, серые глаза с искринкой, морщины вокруг глаз, будто человек любит смеяться и улыбаться, будем надеяться, что добрый, а то смотри по доброте душевной и улыбкой залечит. Сюртук темного цвета.
- Магистр Клоуф, как вы и говорили, Ирэнээль лежала, не вставала, проспала до утра.
«Это кто Ирэнээль, я что ли? Здорово, меня тоже зовут Ирина, не сложно будет привыкать. Хоть какая-то хорошая новость», - а вот насчет не вставала, молчим! Я посмотрела на служанку взглядом говоря ей: «Молчи!»,- девочка понятливая, молчит.
- Сейчас посмотрим, - магистр стал по мне водить руками, - небольшое сотрясение, леди, как вы себя чувствуете? - и все, ручками поводил и все ясно, что не каких анализов и МРТ?
- Благодарю, хорошо, по началу голова болела, а сейчас хорошо, - «И даже жажда не мучает, благо мне», - а голос у меня ничего так, красивый. Интересненько, как выгляжу, ночью-то рассмотреть себя времени не было.
- Ну что скажу, постельный режим, укрепляющий отвар, через пару дней еще раз приду посмотрю,но думаю все будет хорошо. Организм молодой, крепкий. -на этом они вышли, напоследок отец посмотрел на меня так, как будто я ему не рубль должна, а долларов сто. Мда… нужно что -то делать, в первую очередь я просила оставить мне память, будем вспоминать. А как?
Служанка сидела в кресле и вышивала или шила, мне не до нее было, нужна информация, а информация — это моя память, жесткий диск, блин. Постаралась расслабиться и ни о чем не думать. Поначалу ничего не происходило, а потом пронзила боль в висках, пошли картинки: вот я, то есть Ирэнээль, маленькая, с ней играет мама - красивая стройная женщина с белыми пепельными волосами и глазами сиреневого цвета. Она улыбается и смеется, а в глазах грусть. Вот ребенку года три, она узнает, что ее мама умерла, а через месяц папа приводит новую женщину с девочкой, на этом жизнь маленькой Ирэнээль меняется: мачеха шпыняет, все лучшее достается ее дочери, отец так же относится к дочери мачехи лучше, чем к ней. В семь лет в библиотеке она подслушала разговор отца и мачехи: дочь мачехи - родная дочь отца. Слуги шепчутся, позже девочка узнает, что когда мама была беременна, отец уже тайно общался с мачехой, а мама не могла его бросить, ведь он был ее истинным. Мама девочки была эльфийкой, и без истинного она умерла бы от тоски, вот и мучилась женщина. Отец - человек, маг-некромант, людям все равно, им тяжело понять, что такое истинность и хранить верность не обязаны, а существа погибают без истинного. Мама осталась с отцом только из-за дочери. Девочка себя винит в смерти матери, если бы не она, мама ушла бы от отца. Дальше девочка растет, отец не обращает на нее внимание, сестра с мачехой делают гадости. Ирэнээль уже так привыкла, что не обращает внимание, узнает что сестра младше ее всего на полгода. Семнадцать лет, первая любовь: сосед, он признается ей в любви, полуэльфийка рада, у нее выросли крылья, она летает от счастья, пока не застает свою сестру с ним, они в библиотеке, Оливия сидит сверху на нем: платье с плеч спущено, задранный подол оголяет ее стройные ноги, они целуются и смеются над ней. В этот вечер сестра в первый раз столкнула ее с лестницы, после этого Ирэнээль три дня пролежала в кровати. К отцу постоянно приходит маркиз Торенс. Старый, с большим животом и лысиной на голове, смотрел на нее маслеными глазками. Просит у отца ее руку, отец согласен, Оливия смеется. Девушка уезжает кататься на лошади, чтоб прийти в себя. Но лошадь скидывает девушку. Косметика, вещи и еда постоянно испорчена сестрой. Лишь одна радость: всегда рядом ее служанка Эльза, которая поможет и поддержит, а если что узнает, то и предупредит. Вечером накануне той ночи, когда мы поменялись местами, молодой человек Оливии, Томас, признавался ей в любви, а сестра услышала это. А когда Ирэнээль возвращалась после сада к себе в комнату, Оливия скинула ее с лестницы. Она осознавала, что совершенно никому не нужна: ни родному отцу, никому. Только тетя ей иногда писала, но отец был против их общения. Мне стало очень жалко девочку, я-то с мамой хотя бы до пятнадцати лет росла, а её так рано лишили матери, к тому же еще и отец, который, мягко говоря, совершенно игнорировал родную дочь.
Не может быть, что зря срывается звезда,
Не может быть, не может быть…
Голова болела, внутри пустота... Да, после всего пережитого девчонкой понятно, почему она жить не хотела, столько гадости. Отца Ирэнээль зовут герцог Кларк фон Лефевр, теперь хоть знаю. Но от всей этой гадости, на душе было паршиво. Решила пойти проверенным путем, сходить в душ вымыть голову, обычно после мне всегда становилось лучше. Эльза спала в кресле. Бедняга, там ведь так не удобно. Я встала тихо, чтоб не будить, и превозмогая слабость пошла в душ, опираясь на стенку. Но сначала подошла к зеркалу, пора познакомиться с самой собой. Из зеркала на меня смотрело чудо с сиреневыми большими глазами: белые пепельные волосы, курносый носик, стройная. Хотя я и в прошлой свой жизни не была толстой, а болезнь и подавно не давала поправиться. Она была так похожа на свою маму, интересно, а уши есть? Я приподняла волосы,- есть, такие аккуратные вытянутые остренькие ушки, прикольно. Ну, здравствуй, Ирэнээль тинвэ Даэрон фон Лефевр, да к имени еще привыкнуть стоить. Пошла в душ и поняла, что не знаю, как им пользоваться. Но тело подсказало: повернула камушки - пошел тропический теплый душ. Здорово!!!! Стала проверять баночки. Если вначале надписи расплывались, то потом я поняла, что могу читать. Ура, проблемой меньше! Налила в руку шампунь, уммм... с запахом фиалки, радует, что у нас с Ирэнээль сходные вкусы. Рядом висело полотенце, обтерлась, одела желтый халат, мда, а вот цвет халата я бы поменяла. В комнате уже был завтрак, Эльза уже заправила постель. "Как же не удобно, привыкла сама себя обслуживать. Привыкай, Ирчик, ты теперь леди!»
