— У меня есть знак власти, — сказал он Каффу. — А ты, предатель… ты должен согнуться перед ним… согнуться передо мной.

Кафф шагнул вперед и здоровой рукой выдернул меч из пальцев старика.

— Пора отправляться в путь. Скатертью дорожка. Я мог бы пристукнуть тебя здесь и сейчас — и никто не заплакал бы. Даже эта парочка…

Кафф имел в виду двух сестер, которые делили постель с королем. Девушки быстро сообразили, куда дует ветер, а потому собрали одежку и удрали из спальни. Гумбольд стоял с разинутым ртом, созерцая их бегство. Его предали! Его предал собственный генерал и собственная армия!

— Мои друзья! — простонал он.

— Твои друзья? — выплюнул генерал. — Вернее сказать, твои прихвостни… Игра окончена. Пора убираться. Можешь взять с собой двоих слуг… — И Кафф огласил ему условия.

— Солдат убьет меня, как только я выйду за стены! — вскричал Гумбольд. — Я же обезглавил сестру его жены.

— Солдат позволит тебе уйти в целости и сохранности. Он дал слово.

— Его слово?! — запричитал король. — Да много ли оно стоит?

— Слушай, — сказал Кафф, — этот человек — мой враг. Я ненавижу его всеми фибрами души. Однако даже я признаю, что его слово — священно. Если Солдат сказал, что не причинит тебе вреда, то можешь быть в этом уверен. Что до меня… — Кафф подошел к окну и выглянул наружу, ожидая, покуда низложенный король оденется и натянет чулки. — Что до меня… я просто подожду. Наступит момент, когда Солдат допустит ошибку. В отношениях со своей женой, или с армией, или с горожанами Зэмерканда. Я буду наготове. И убью его… — Он вновь обернулся к Гумбольду. — А ты, надутый, жирный индюк, лучше подумай о себе. Солдат тебя не тронет, но помнишь близнецов — Сандо и Гидо? Они вернулись в Бхантан и снова заняли трон. Они поклялись, что отомстят тебе за причиненные обиды. На твоем месте я бы почаще оглядывался.

На следующее утро ворота Зэмерканда открылись. Гумбольд уехал верхом на осле. То было единственное средство передвижения, которое ему удалось выпросить. Он уехал один, без слуг или рабов: никто не захотел сопровождать бывшего короля. На всем пути следования по Зэмерканду — от дворца до самых ворот — толпа закидывала ненавистного тирана камнями, гнилыми фруктами и тухлыми яйцами. Когда Гумбольд вышел из города, карфаганские солдаты проводили его до самой границы Неведомых Земель. Ни Солдат, ни Лайана так и не появились. Оба они понимали, что не в силах смотреть на этого ничтожного человека, причинившего им столько боли.

Короли— близнецы города Бхантана прослышали о событиях в Зэмерканде и отправили Солдату послание, укоряя его за слишком легкую участь Гумбольда. Солдат ответил на письмо, разъяснив Сандо и Гидо причину своего поступка. Они в свою очередь пообещали, что отправят по следу Гумбольда профессиональных убийц, дабы положить конец его презренной жизни. Они не будут знать покоя, пока не получат его глаза в двух отдельных бутылках, по одному на каждую прикроватную тумбочку.

Лайана триумфально вошла в Зэмерканд, и горожане приняли ее без возражений, ибо трон принадлежал принцессе по праву. Она являлась прямой наследницей, поскольку родители Лайаны имели только двух дочерей, и обе были бездетны.

Теперь Лайана имела все, о чем мечтала. Она излечилась от безумия, избавилась от уродства. Королева была зрелой, красивой женщиной. Рядом с ней стоял Солдат — ее возлюбленный муж, благородный воин, ныне принявший титул принца-консорта.

И только одно беспокоило и тревожило Лайану: утраченная память. Не так уж приятно жить, сознавая, что твое прошлое покрыто мраком — даже если тебе рассказали о нем.

Лайана потеряла память в пустыне Уан-Мухуггиага, в Городе Песков. Любой человек, попавший туда, мгновенно забывал всю свою прежнюю жизнь. Из города Лайану увез принц-самодур, которого затем убили, и принцесса воссоединилась со своим мужем — Солдатом.

Много труда и выдержки потребовалось Солдату, чтобы завоевать расположение Лайаны, — ведь теперь он был для нее чужим. Однако, в конце концов, принцесса вновь полюбила мужа. Солдат и друзья Лайаны рассказали ей о прежней жизни все, что сумели вспомнить. Не умолчали они и о приступах ужасающего безумия, преследовавших принцессу. Впрочем, с потерей памяти Лайана избавилась от болезни. Принцесса знала, кто она и как жила раньше, но у нее не было собственных воспоминаний, и от того принцесса чувствовала себя ущербной.

Вернувшись в Зэмерканд, Лайана вошла во Дворец Диких Цветов. Здесь двое незнакомых людей — мужчина и женщина — кинулись к ней и разразились слезами.

— О, госпожа! О, ваше величество! — вскричал мужчина, которого именовали Офао. — Как же мы скучали! Как молились богам за ваше избавление!

Женщина — Дриссила — рыдала, приникнув к груди принцессы.

— Моя госпожа, нам сказали, что вы полностью утратили память!

— Так и есть, — отвечала Лайана, мягко отстраняясь от нее и пытаясь избежать объятий. — Я вас не знаю, сударыня… И вас тоже, — добавила она, обернувшись к Офао. — Пожалуйста, я испытываю неловкость от столь бурного проявления чувств.

Ошеломленный Офао с великим трудом совладал со своими эмоциями.

— Ну… — выдавил он. — Я прямо даже не знаю, что сказать. — И отошел в угол, явно расстроенный.

Дриссила оказалась более сдержанной и быстро справилась с собой.

— Мы понимаем, миледи. И сделаем все ради вашего блага и восстановления памяти, Я только надеюсь, что вместе с ней к вам не вернется старый недуг. Ибо если так, то лучше оставить все как есть. Скажу откровенно: эта болезнь была воистину ужасна. Вы убили двух мужей и пытались сделать то же самое с третьим.

— Я пыталась убить Солдата? — в страхе вскричала Лайана. Об этих печальных событиях ей не рассказывали.

— Много раз, ваше величество. Но он оказался покрепче, чем первые два. — В голосе Дриссилы скользнуло презрение. — Должна сказать: они не сумели достойно встретить смерть.

Лайана в ужасе закрыла лицо руками.

— О боги! Что за жутким созданием я была!…

Разговор происходил в Зеленой башне — самом любимом Лайаной месте Дворца Диких Цветов. По традиции этот дворец был отведен для принцессы. Теперь же, став королевой, Лайане надлежало перебраться во Дворец Птиц. Однако какая-то неведомая сила, странное душевное влечение позвало ее в Зеленую башню. Пусть даже она утратила память, но что-то осталось внутри нее. И это что-то привело ее в незнакомую комнату.

Вошел Солдат, преодолев неимоверное количество ступеней винтовой лестницы.

— Ах, вот ты где, любовь моя!

— Мой господин вернулся! Живой и невредимый! — Офао наконец-то увидел человека, который помнил его, и с распростертыми объятиями кинулся к Солдату. Тот опасно прищурился и вытянул вперед руку, останавливая порыв слуги.

— Не вздумай, Офао. Ты знаешь, я этого не люблю.

Офао надулся и вновь отступил назад. Он вышел на балкон и, глянув вниз, увидел под собой огромные массы народа. Они ожидали увидеть новую королеву и зашумели, когда на балконе появилась чья-то фигура. Восторженное «о-о-о» прокатилось по толпе. Некоторые зааплодировали. Офао приободрился и помахал им рукой. Несколько человек машинально махнули в ответ, а затем толпа вдруг загудела и загомонила. В воздух полетели шляпы; и женщины, и мужчины посылали в сторону башни воздушные поцелуи. Дикий восторг овладел Офао. Он готов был станцевать джигу — пока не осознал, что он здесь не один. На балкон вышли королева и принц-консорт. Приветственные крики были обращены к ним, а вовсе не к слуге. Разочарованный Офао шмыгнул обратно в комнату.

— Перестань валять дурака, Офао, — спокойно велел Солдат. — Есть у тебя хоть толика собственного достоинства?

Следующие полчаса Лайана посвятила себя восторженным подданным, даря их улыбками — как и ожидалось от королевы. Затем Солдат произнес речь о будущем Зэмерканда и о том, что под властью новой владычицы город вернется к былому величию. И лишь после этого им с Лайаной удалось уединиться.