Солдат протянул руку и схватил меч за рукоять.

— Я держу его, — сказал он, и голос эхом разнесся по «пещере». — Сейчас выну.

Солдат дернул за рукоять, и меч поддался. Плоть вокруг него запульсировала. Было ясно, что исполина душил кашель, но он ухитрился сдержаться, и Солдат беспрепятственно выбрался наружу. Лишь тогда УммУ оглушительно раскашлялся. Его язык с тяжелой липкой присоской на конце выстрелил в воздух и врезался в стену камышей. Птицы брызнули во все стороны — будто семена из переспелой коробочки дикого перца. Они взвились в воздух и поспешно унеслись подальше от чудовища.

— Спасибо, — сказал Солдат, обращаясь к УммУ. — Этот меч лишь недавно вернулся ко мне, а добыть его стоило большого труда.

Чародей— жаба ответил, что рыцарь не должен расставаться со своим мечом, и пожелал Солдату больше не терять его.

— Больше не потеряю…

Солдат вернулся назад по мосту из змей, а затем повелел им расплестись и отпустил с миром.

Узкий проход меж двух утесов был совсем рядом. Глокк отказался идти дальше, заявив, что не желает входить в Неведомые Земли. Солдат отдал гиганту обещанный кинжал. Вин был невероятно доволен трофеем. Он вертел его так и эдак, приговаривая:

— Это моя вещь. Это моя вещь.

— Твоя, твоя, — передразнил ворон. — Настала пора прощаться.

И Глокк ушел в туман, направляясь назад — к себе домой.

Солдат протиснулся в расщелину между утесами и ступил в пределы чужой земли. Оглянувшись, он не увидел разлома, который только что миновал. Пожав плечами, Солдат решил, что всему виной натруженные глаза и усталость.

Путешествие через болота вымотало и человека, и ворона. Обычно Солдат тщательно оглядывал участок, выбранный для привала, дабы убедиться, что они в безопасности. Он не знал этого края и местных обычаев и не представлял, чего ожидать… Однако, на сей раз, усталость взяла свое. Ворон, лошадь и человек улеглись спать без охраны.

Солдат проснулся первым, дрожа от холода. Вечером он накрыл себя и лошадь еловыми ветками и теперь порадовался собственной предусмотрительности. В ином случае он рисковал замерзнуть до смерти. Откинув в сторону еловые ветки, Солдат обнаружил, что вокруг навалены высокие снежные сугробы. Что было неожиданно, хотя и неудивительно — в Неведомых Землях зима зачастую наступала внезапно, а часом позже заканчивалась. Однако, оглядевшись по сторонам, он увидел, что снег и лед покрывают лишь узкую полосу земли шириной не более ста ярдов. Блестящая заснеженная «дорога» убегала вперед, скрываясь за горизонтом.

Покуда Солдат недоуменно разглядывал это чудо, снег и лед начали таять, превращаясь в сверкающие капли воды. Сосульки, свисавшие с деревьев, со стеклянным звоном падали на землю. Огромные хлопья пушистого снега сыпались с ветвей кедров. А по обе стороны сверкающей тропы солнце уже высушило землю, и трава побурела от жары…

Солдат разбудил ворона, ночевавшего в кроличьей норе. К тому времени ледяная полоса почти растаяла.

— Помню, я сильно замерз во сне, — сказал ворон, удивленный не меньше Солдата. — Тогда я выглянул из норы и увидел, как что-то огромное проскользнуло мимо нас. Оно пролетело над головой — но не слишком-то высоко — и накрыло меня своей тенью. В тот момент я решил, что это просто кошмарный сон… Здесь пролетело нечто огромное, Солдат.

— Может, бог или богиня?

— Понятия не имею, — отозвался ворон. — Я знаю об этих землях не больше твоего. Сюда никто не заходит… по крайней мере, никто не возвращался отсюда, дабы поведать правдивую историю о здешних условиях. До сих пор не понимаю, для чего мы сюда поперлись, но в любом случае рад, что чудовище нас миновало. Нам повезло, что мы спали. Если этот хищник охотится подобно ястребу, выслеживая добычу по шевелению на земле, то он мог наброситься на нас.

— Ладно, сказал Солдат. — Как бы там ни было, перед нами — белая дорога. Нужно идти, и поскорее, пока она совсем не исчезла. — Он посмотрел на небо. — Под таким солнцем это произойдет довольно быстро.

Солдат оседлал лошадь, и вскоре троица снова была в пути. Шагая вдоль ледяной тропы, которая мало-помалу превращалась в полосу влаги, они прошли мимо огромных округлых груд шерсти и костей, лежавших на обочине.

Ворон понимающе кивнул.

— Если сова съедает мышь, она затем отрыгивает шерсть и кости такими вот шарами. Очень похоже на совиные катышки.

— Ну, эта шкура явно не от мыши, — отозвался Солдат, тыкая груду кончиком меча. — Это шерсть и кости буйвола. Взгляни на череп. А здесь у нас олень… видишь остатки рогов? А вон там, должно быть, кабан.

— Может, наш странный бог — гигантская сова?

— Все может быть. Я думаю, что она каким-то образом замораживает свою добычу. А потом спускается и пожирает беспомощную жертву. Надо держать ушки на макушке и почаще смотреть вверх. Такую громадную тварь нетрудно заметить…

Они продолжили путешествие, то и дело, поднимая глаза к небесам. Но никакого чудища не появлялось… Испаряющаяся дорога привела путников к горному хребту, который они пересекли по узкому извилистому ущелью с высокими отвесными стенами. Если где-то наверху и витал монстр, сюда он уж точно не сумел бы забраться. Так что путники чувствовали себя в сравнительной безопасности. Ворон оправился от испуга и всю дорогу болтал без умолку. Солдат мог бы спокойно обойтись и без его трескотни, однако не стал одергивать птицу. Они без происшествий миновали ущелье и оказались по другую сторону кряжа.

Взору путников представилась широкая долина с извилистыми ручьями и реками. Временами попадались фруктовые сады — жалкие, в запущенном состоянии. Тут и там виднелись участки распаханной, обработанной земли, однако на них ничего не росло. Встречались и ветряные мельницы — заброшенные, с разлохмаченными, обвисшими крыльями.

— Уж не чума ли здесь свирепствовала? — сказал Солдат ворону. — Погляди: поля запущены, на мельницах никто не работает. Налицо все признаки мора…

Они петляли среди холмов, пока не вышли на широкую равнину. На ее краю, заметив впереди огни сторожевых костров, Солдат с вороном остановились на ночлег.

На рассвете они двинулись дальше и вскоре увидели высокую городскую стену. Под стенами были разбиты шатры, похожие на карфаганские; среди шатров бродили солдаты. Все указывало на то, что город находится в осаде.

— Не стоит нам ввязываться, — встревоженно заметил ворон. — Со мной-то ничего не случится, но тебя могут схватить и обвинить в шпионаже. Или призвать на военную службу… Можем, обогнем город?

Солдат огляделся по сторонам и быстро понял, что обойти армию невозможно. Лагерь протянулся из конца в конец узкой долины. Придется переговорить с местными. Солдат сообщил об этом ворону и направил коня вперед. Через час они въезжали в лагерь осаждающей армии. Часовой окликнул его и спросил пароль, держа наготове копье.

— Я не знаю пароля, — отвечал Солдат. — Я чужой в этих землях.

— Этого не может быть, — возразил часовой. — Ты либо перебежчик-плеторит, либо самонит, подобно мне. Так кто же?

— Говорю тебе: я пришел из-за болот, которые лежат вон за той горной грядой. Из страны, называемой Гутрум. Я принадлежу к армии карфаганцев — народа, живущего за Лазурным морем.

Часовой подался вперед, заглянул ему в лицо, и с губ его сорвался изумленный возглас.

— У тебя голубые глаза колдуна! Узрите! Явилась тварь из глубин преисподней! Она накличет на нас смерть…

Из ближайшего шатра выскочили солдаты, по большей части без доспехов. Очевидно, тревога застала их во время еды или отдыха, и воины не ожидали нападения. Однако они были вооружены и готовы к битве. Впереди шагал капитан. Увидев одного-единственного всадника, капитан решительно направился к часовому и потребовал разъяснений.

— Это злой волшебник, — ответил часовой, не отводя глаз от лица Солдата. — Зрите, мой капитан: у него глаза волка, а на плече сидит колдовская птица — ворон.

Капитан оглядел Солдата и с отвращением оттолкнул копье стражника.