Ваш след становится все более неразличимым, значит, вы двигаетесь гораздо быстрее нас.

Вечером я сказал Сим и Белому Яблоку, чтобы дальше они шли без меня, однако, они и слышать об этом не хотят.

Вчера Белое Яблоко съел почти весь запас мяса, но сегодня собрал много съедобных растений, и я добавил их в ужин, состоящий из бульона из кубика.

Ты думаешь, что я сплю, но это не так. Я слышу все, что ты говоришь.

Я знаю, что ты говоришь в черное ухо и оно потом повторяет твои слова.

Сейчас ты спишь, и я скажу тебе кое-что. Когда ты проснешься и не найдешь меня, то может, прослушаешь мои слова или ухо само заговорит с тобой моим голосом.

Я люблю тебя, но не могу любить, как мужа, поэтому должна уйти. Если бы твое сердце билось в груди Ловца Рыбы, мы могли бы счастливо жить на берегу реки.

Я знаю, ты хочешь догнать Большие Сани. Когда-то ты пригласил меня с собой — помнишь ли ты еще это? — но мне казалось, что мне это больше нужно, чем тебе. Тогда мне казалось, что погоня займет не больше, чем один-два дня.

Теперь я знаю, что наши шансы невелики, так как след становится все более незаметным. Вскоре мы достигнем совершенно чужих земель, а когда след за нами исчезнет, я не смогу вернуться к озерам и рекам, которые знаю.

Поэтому я ухожу. Если бы я была уверена, что ты пойдешь со мной, то выжидала бы до твоего выздоровления, но я знаю, что это невозможно. Я люблю тебя и не могу больше оставаться. Я бы очень хотела, чтобы мы могли всегда быть вместе.

Сим ушла. Сперва я подумал, что ее опять украли, но на снегу не было других следов, кроме ее собственных. Мы шли по ним примерно с полкилометра, потом обнаружили, что их пересек след человека, который все время крутился возле нашего лагеря.

Да, забыл сказать! Сим забрала с собой свою магическую палку.

Прощай, Сим!

Мне снова приснилось, что я убил Мантру.

До сих пор я думал, что моя слабость вызвана раной и холодом, но теперь мне кажется, что это не так. Мне не хватает сил, что отнял у меня рогатый жезл.

Мантра пользовался своим с детства и поэтому остался карликом. Я, конечно, уже не стану маленьким, но пожалуй, мне больше не удастся распрямить плечи и выпятить грудь.

Уже поздно, далеко за полночь. Мы проговорили весь вечер, стоя планы на будущее.

Белое Яблоко уже спал, а я все еще что-то шептал вам в черное ухо, когда внезапно в кругу света оказался Кривая Нога. На удивление, появление его щуплой фигуры принесло огромную радость, словно я лишь вчера покинул лагерь виггиков. Я почувствовал себя так, словно вернулся домой, или, точнее, часть дома пришла ко мне, хотя я никогда не был достаточно близок с Кривой Ногой.

Когда я вспоминаю прошлое, мне кажется, что дорогими для меня были только Красная Клиу и ее сын Длинный Нож. На Кривую Ногу я обратил внимание только тогда, когда его едва не убил нашвонк.

Сейчас он с нами. Он говорит, что преследует большие Сани уже с неделю. Когда он увидел нас, то сначала стеснялся присоединиться, но теперь преодолел стыд. Он ходит вокруг костра две ночи.

Он видел, как уходила Сим, но не посмел задержать ее. Он говорит, что она плакала. Надеюсь, он не врет.

У Кривой Ноги есть сани. Он знал, что я уехал на санях, поэтому построил себе такие же, чтобы догнать меня. Они больше тех, что я купил у Длинного Ножа за мясо нашвонка, и у них хороший парус.

Мы должны начать двигаться быстрее.

Завтра рано утром мы начнем наш путь, и никто не сомневается в том, что мы догоним Большие Сани в течение четырех-пяти последующих дней.

Этот день, пожалуй, был самым счастливым днем в моей жизни. Мы выехали еще до рассвета и ехали быстро. Вскакивать и подталкивать сани приходилось не чаще, чем один раз в час. Поскольку дорога завалена большими сугробами, ехать пришлось не по обледеневшей ровной поверхности, а по снежным волнам.

Кривая Нога сидел на руле, натягивая парус, и пел Песнь Преследования, отдавая порой приказы Белому Яблоку, чтобы тот подтолкнул сани. На вид памигак маленький и толстый, но в его теле дремлет огромное количество энергии. Я лежу на носу саней и довольствуюсь приятной ролью пассажира. Иногда приходят мысли, что мне так не хватает Колесника, но через мгновение я вынуждаю себя признаться, что такое скольжение гораздо приятнее, чем езда у него на голове. Вокруг тишина, прерываемая только скрипом полозьев. Мы все время ускоряемся или притормаживаем, и я обычно загадываю, как ведомые твердой рукой Кривой Ноги сани будут преодолевать очередной сугроб.

Должен сказать, что наши сани довольно комфортабельны. На них установлена небольшая кожаная палатка, которая со всех сторон обсыпана снегом, и теперь, когда внутри горит огонь, в ней довольно тепло.

Перед тем, как закончить рассказ, я должен добавить еще кое-что. Целый день я колебался, рассказать или нет, что я сделал со мвоим рогатых жезлом? И вот, наконец, пришел к единственному решению — рассказать правду. Я специально оставил его где-то там, в снегу. У Кривой Ноги есть оружие и мой жезл уже не пригодится. Это была последняя вещь, которую я вынес из пещеры, за исключением металлической коробки с белыми кубиками. Теперь их осталось только три.

Он самый теплый из всех, до сих пор прошедших. Кривая Нога и Белое Яблоко твердят, что такого они еще не видели.

К полудню снег начал таять, но когда мы стали уже опасаться, что дальше сани не пойдут, температура упала и спустя какое-то время образовалась прочная корочка льда, по которой мы могли развить большую скорость.

Вечером пришлось разделить белые кубики, хотя Кривая Нога и Белое Яблоко вначале противились этому.

Но после нам повезло. Белое Яблоко насобирал растений, а Кривая Нога подбил снежную обезьянку, поэтому в итоге мы устроили роскошный пир.

НЕМНОГО ПОЗЖЕ:

Не могу спать, поэтому выбрался наружу. Было очень светло. Когда я увидел ослепительно сверкающий снег, то даже удивился, что так светло от двух лун, и оказался прав. На небе было что-то, напоминающее серебристое облако, раскинувшееся от горизонта до горизонта, которое своим блеском затмило все звезды.

Когда мы проснулись рано утром, температура воздуха поднялась на несколько градусов выше нуля и росла весь день.

Сначала мы тащили сани за собой, но в конце концов, решили их бросить. Я посоветовал Кривой Ноге взять с собой парус, что тоти сделал. Двигались мы медленнее, чем на санях, и, казалось, должны были расстроиться от сознания этого факта, но в целом было не так. Поскольку сани не могли двигаться по растаявшему снегу, тем более этого не могли и Большие Сани, которые значительно тяжелее наших, и тащить их за собой не было никакой возможности.

Поэтому, несмотря на то, что мы шли пешком, Большие Сани уже не удалялись от нас.

Идти по раскисшей земле становилось все тяжелее. Похоже, больше всего достается сейчас Кривой Ноге. Пот заливает ему глаза, он хрипло дышит, приволакивая искалеченную ногу. Он начал рассказывать мне, что с тех пор, как стал калекой, не мог смотреть прямо в глаза своим соплеменникам. Ему вечно казалось, что за его спиной их лица приобретают звериный оскал, только и жаждущий его крови.

Он не мог больше оставаться среди них. Больная нога еще не зажила до конца, но он уже мог достаточно быстро ходить и даже немного бегать.

Сегодня весь день мы шли туда, откуда доносился шум воды. Мои спутники говорят, что уже бывало время, когда снег таял, но это никогда не приходило так внезапно.

Весь день меня преследовала мысль о таинственном серебристом облаке. Я был очарован этой загадкой, так как ничего подобного мне еще не приходилось видеть.