— И этого достаточно, чтобы цена книги поднялась с девяти баксов до девяти с половиной сотен? — изумился Эдди. Тауэр кивнул.

— Да, из-за малого тиража, обрезанной суперобложки, опечатки. Но в коллекционировании первых изданий есть еще и элемент спекулятивности, который я нахожу… очень будоражащим.

— Это лишь одно из определений, — сухо заметил Дипно.

— Например, предположим, что этот Кинг станет знаменитым и получит признание критики? Я понимаю, шансы невелики, но, допустим, это случилось? Тогда и без того редкие экземпляры первого издания его второго романа будут стоить уже не девятьсот пятьдесят долларов, а в десять раз больше, — он хмуро глянул на Эдди. — Так что берегите мой экземпляр.

— Я уверен, что вы получите его в наилучшем виде, — ответил Эдди и задался вопросом, а что подумает Тауэр, узнав, что книга эта стояла на полке в доме одного из персонажей романа? А вышеупомянутый дом находился в городке, практически ничем не отличающемся от другого городка, из старого фильма, в котором звезда экрана Юл Бриннер сыграл двойника Роланда, а подающий большие надежды Хорст Бушхольц — Эдди. «Он подумает, что я — псих, вот что он подумает». Эдди поднялся, его качнуло, он ухватился за кухонный стол. Через несколько секунд мир перестал вращаться.

— Идти сможешь? — спросил Роланд.

— Раньше мог, не так ли?

— Раньше никто в твоей ноге не ковырялся.

Эдди оторвался от стола, сделал несколько пробных шагов, кивнул. Боль вспыхивала в голени всякий раз, когда он перемещал вес тела на правую ногу, но, тем не менее, идти он мог.

— Я дам вам оставшиеся таблетки «Перкосета», — предложил Эрон. — Себе я еще достану.

Эдди уже открыл рот, чтобы сказать, да, конечно, несите их сюда, а потом заметил, что Роланд смотрит на него. Если бы Эдди ответил согласием на предложение Дипно, стрелок бы промолчал, чтобы Эдди не потерял лица… но, да, его старший наблюдал за ним. Эдди подумал о речи, которую произнес, обращаясь к Тауэру, о той ее части, где так поэтично расписал, как Келвин ест горькое блюдо. Он говорил правду, поэтичную или нет. Но речь эта, судя по всему, не лишила Эдди желания приняться за тот же самый обед. Несколько таблеток «Перкодана», потом несколько «Перкосета». И те, и другие, очень уж близкие соседи героина. И сколько пройдет времени, прежде чем он перестанет размениваться на мелочи и начнет искать настоящее обезболивающее?

— Пожалуй, я обойдусь без «Перкосета», — ответил Эдди. — Мы собираемся в Бридгтон…

В глазах Роланда отразилось удивление.

— В Бридгтон?

— Да. По дороге, если потребуется, разживусь где-нибудь аспирином.

— Астином, — в голосе Роланда зазвучали теплые нотки.

— Вы уверены, что обойдетесь? — спросил Дипно.

— Да, — ответил Эдди, — уверен, — и добавил. — Я говорю, спасибо вам.

Пятью минутами позже все четверо стояли на засыпанной сосновыми иголками подъездной дорожке, слушая сирены и глядя на дым, уже не столь черный и густой. Эдди нетерпеливо вертел в руке ключи от «форда» Джона Каллема. Роланд уже дважды спросил его, так ли необходима эта поездка в Бридгтон, и Эдди дважды ответил, что уверен в необходимости съездить туда практически на сто процентов. Второй раз добавил (где-то с надеждой), что Роланд, как старший, может, если есть у него такое желание, принять другое решение.

— Нет, если ты думаешь, что мы должны повидаться с этим словоплетом, мы повидаемся. Я хочу только услышать от тебя, почему.

— Думаю, мы оба это поймем, когда приедем туда.

Роланд кивнул, но по лицу чувствовалось, что такой ответ его не устраивает.

— Я знаю, что ты не меньше моего хочешь покинуть этот мир… этот уровень Башни. Поэтому, раз ты настаиваешь на том, чтобы мы здесь задержались, значит, твоя интуиция очень сильна.

Интуиция, разумеется, имела место быть, но только ею дело не ограничивалось: Сюзанна вновь дала о себе знать, он получил послание из ее версии «Догана». Она стала пленницей в собственном теле, по крайней мере, Эдди думал, что именно это она пыталась ему сказать, но она в 1999 году и у нее все в порядке. Произошло это, когда Роланд благодарил Тауэра и Дипно за их помощь. Эдди находился в ванной. Пошел туда, чтобы отлить, но вдруг забыл об этом, просто сидел на опущенной крышке сидения унитаза, опустив голову, закрыв глаза. Пытался послать ей сообщение. Пытался сказать, чтобы она, насколько возможно, притормозила Миа. По ее посланию у него сложилось впечатление, что в Нью-Йорке день, вторая половина дня, и это не радовало. Потому что Джейк и Каллагэн, войдя в Ненайденную дверь, оказались в ночном Нью-Йорке. Это Эдди видел собственными глазами. Они еще могли помочь Сюзанне, но при одном условии: если она притормозит Миа. «Продержись день, — посылал он Сюзанне мысленный сигнал… или пытался послать. — Ты должна продержаться день, прежде чем она отведет тебя туда, где должна родить ребенка. Ты слышишь меня? Сюзи, ты слышишь меня? Ответь, если слышишь! Джейк и отец Каллагэн идут к тебе, и ты должна продержаться!»

«Июнь, — ответил ему напевный голос. — Июнь 1999 года. Девушки ходят по улицам, выставляя напоказ живот и…» И тут раздался стук Роланда в дверь, а голос Роланда спросил, готов ли Эдди трогаться в путь. Потому что до вечера они должны добраться до Тэтлбек-лейн в Лоувелле, где, согласно Джону Каллему, наиболее часто появлялись приходящие и, следовательно, истончалась граница реальности, а ведь им еще надо заехать и в Бридгтон и, возможно, встретиться с человеком, который создал Доналда Каллагэна и городок Салемс-Лот.

«Вот будет номер, если Кинг окажется в Калифорнии, куда его вызвали доработать сценарий или за чем-то еще», — подумал Эдди, но, откровенно говоря, не мог в это поверить. Они по-прежнему находились на тропе Луча и на пути ка. Как, предположительно, и сэй Кинг.

— Вам нужно ехать очень осторожно, — предупредил их Дипно. — Вокруг полно копов. Не говоря уж об Андолини и остатках его веселой банды.

— Раз уж ты упомянул Андолини, — Роланд перевел взгляд с Дипно на Тауэра, — я думаю, вам двоим следует поехать туда, где его нет.

Тауэр, естественно, взбрыкнул. Ничего другого Эдди от него и не ожидал.

— Уехать отсюда? Вы, должно быть, шутите! У меня список из десятка человек, живущих неподалеку, которые собирают книги… покупают, продают, меняют. Некоторые знают, что делают, но другие… — он сжал и разжал указательный и средний пальцы, имитируя ножницы, стригущие невидимую овцу.

— В Вермонте тоже живут люди, которые продают старые книги, лежащие по сараям, — подал голос Эдди. — И вы должны помнить, с какой легкостью нам удалось вас найти. Именно благодаря вам, Кел.

— Он прав, — кивнул Эрон, и на этот Келвин Тауэр промолчал, поджал губы, наклонил голову и принялся рассматривать мыски своих ботинок. Дипно же повернулся к Эдди. — Мы с Келом хотя бы сможем показать наши водительские удостоверения, если нас остановят местные копы или полиция штата. Я предполагаю, у вас никаких удостоверений нет.

— Предполагаете правильно, — ответил ему Эдди.

— И я очень сомневаюсь, что вы сможете показать разрешение на ношение этих пугающе больших револьверов.

Эдди бросил взгляд на большой, и невероятно древний револьвер, висевший чуть ниже бедра, улыбнулся, вскидывая глаза на Дипно.

— И в этом вы не ошиблись.

— Тогда будьте осторожны. Вы поедете не к Ист-Стоунэму, а в противоположную сторону, так что, возможно, вас никто и не остановит.

— Спасибо, — Эдди протянул руку. — Долгих дней и приятных ночей. Дипно ее пожал.

— Это добрые слова, сынок, но, боюсь, в последнее время мои ночи не очень-то приятны, а если ситуация на медицинском фронте в самом скором времени не переменится к лучшему, мои дни тоже не будут особо длинными.

— Они протянулся дольше, чем вы, возможно, думаете, — ответил Эдди. — У меня есть веская причина верить, что вы проходите на своих ногах еще как минимум четыре года.

Дипно прикоснулся пальцем к губам, нацелил его в небо.