— Нужно рвать за это языки. — Предложил Могучий Вепрь.

— Дождешься тогда от них ответа. — Сказал Джейме. — Если хотите добиться от них помощи, нужно сделать так, чтобы вас полюбили. Именно так поступил Эртур Дейн, когда мы выступили против Лесного Братства. Он платил простолюдинам за нашу еду, передавал их жалобы королю Эйерису, расширил пастбищные земли вокруг их деревень, даже добился для них привилегии вырубать ежегодно некоторое количество деревьев и охотиться осенью на королевских оленей. Лесной народ думал, что Тойн их защищает, но сир Эртур сделал для них гораздо больше, чем когда-либо надеялось осуществить Лесное Братство, и этим он привлек их на свою сторону. После этого, остальное было легко.

— Лорд Командующий рассуждает очень мудро, — сказала леди Марийя. — Мы никогда не справимся с этими разбойниками, пока простолюдины не полюбят Ланселя, как когда-то любили моего отца и деда.

Джейме покосился на пустующее место своего кузена. — «Вот только молитвами Лансель вряд ли когда-то завоюет их любовь».

Леди Амарей надула губки. — Сир Джейме, умоляю, не бросайте нас. Мой супруг так в вас нуждается, и я тоже. Сейчас настали такие ужасные времена. Порой ночами я едва могу заснуть от страха.

— Мое место подле короля, миледи.

— Я вернусь. — Пообещал Могучий Вепрь. — Когда мы закончим дела в Риверране, мне непременно захочется снова подраться. Вот только Берик Дондарион вряд ли сумеет обеспечить мне достойное веселье. Я хорошо его помню по прошлым турнирам. Он был симпатичным пареньком в ярком плаще, худощавый и неопытный.

— Так было, пока он не умер. — Ответил юный сир Арвуд Фрей. — Крестьяне говорят, после смерти он изменился. Вы можете его убить, но он не долго будет мертв. Как можно сражаться с подобными людьми? И есть еще Пес. В Солеварнях он зарубил два десятка человек.

Могучий Вепрь захохотал.

— Может, двадцать толстых трактирщиков? Или два десятка ссыкунов? Два десятка нищих с кружками. Ясно, что не двадцать рыцарей. Не таких, как я.

— В Солеварнях был рыцарь. — Не унимался сир Арвуд. — Но он спрятался за стенами замка, пока Клиган со своими бешенными псами буйствовал в городе. Вам не довелось видеть, что он натворил, а я видел своими глазами. Когда до Близнецов дошли донесения, я вместе с Харисом Хэйгом, его братом Доннелом и полусотней солдат и лучников отправился туда. Сперва мы думали, что это работа лорда Берика, и надеялись напасть на его след. Все, что осталось от Солеварен — это замок, а старик сир Куинси был так напуган, что даже нам не стал открывать ворота, только перекрикивался с нами со стен укреплений. Весь город — только кости и пепел. Пес сжег все дома, предал жителей мечу и умчался, хохоча во все горло. А женщин… вы не поверите, что он сотворил с некоторыми из них. Я не могу рассказывать подобное за столом. Но от одного взгляда меня замутило.

— Я плакала, когда об этом услышала. — Добавила леди Амарея.

Джейме отхлебнул вина.

— Почему вы уверены, что это был Пес? — То, что они описывают скорее похоже на работу старшего Клигана — Грегора, а не Сандора. Тот был жестким и безжалостным, но настоящим чудовищем в их роду был именно старший из братьев.

— Его видели, — ответил сир Арвуд. — Такой шлем, как у него, трудно не заметить. И никогда не забудешь. Есть несколько выживших, которые смогли поведать нам все подробности. Изнасилованная девочка, несколько мальчишек, которые сумели спрятаться, женщина, которую обнаружили зажатой под обугленной балкой, и рыбаки, наблюдавшие за мясорубкой из лодок.

— Не называй это мясорубкой. — Мягко попросила леди Марийя. — Это оскорбление для честных мясников. То, что произошло в Солеварнях дело рук какого-то чудовища в человеческом обличье.

«Сейчас подходящее время для разных чудовищ», — промелькнуло в голове Джейме. — «Для львов, волков, злых псов, черных воронов и ворон».

— Гнусные деяния, — Могучий Вепрь вновь наполнил свой кубок. — Леди Марийя, леди Амарея, ваше горе тронуло мое сердце. Даю слово, как только Риверран падет, я вернусь ради вас, поймаю Пса и убью. Псы меня не пугают.

«Этот может».

Они с Могучим Вепрем оба были крупными и сильными, но Сандор Клиган был быстрее, и сражался с такой свирепостью, которую не был способен выдержать Лайл Крекехолл.

Леди Амарея, тем не менее, вся затрепетала:

— Вы истинный рыцарь, сир Лайл, готовы помочь даме в беде.

«По крайней мере, она не зовет себя ‘девой’». — Джейме потянулся за своим кубком, но нечаянно его опрокинул. Льняная скатерть моментально намокла. Когда красное пятно стало расползаться, все окружающие постарались сделать вид, что ничего не заметили. — «Учтивость к почетным гостям», — подумал он про себя, но прозвучало горько. Он резко поднялся. — Миледи, прошу меня извинить.

Леди Амарея выглядела ошарашенной.

— Вы нас покидаете? Но еще должны подать оленину, и фаршированных луком и грибами каплунов.

— Они, без сомнения, великолепны, но я не могу впихнуть в себя больше ни кусочка. Мне нужно повидаться с кузеном. — Поклонившись, Джейме оставил их наслаждаться ужином.

Во дворе тоже ужинали. Воробьи собрались вокруг дюжины костров, грея руки после наступившего с сумерками холода, и поджаривая жирные колбаски, которые плевались и шипели на огне. Воробьев набралось около сотни. — «Бесполезные едоки». — Джейме стало любопытно, сколько колбасок ежедневно его кузен отдает воробьям, и чем он собирается кормить людей, когда они уйдут. — «Если они не соберут еще один урожай, скоро они примутся за крыс». — Столь поздней осенью шансы на еще один урожай были не высоки.

Он отыскал септу за пределами внутреннего двора замка. Это было строение с семью стенами, без окон, наполовину сложенное из бревен, наполовину из камня, с резной двойной дверью и черепичной крышей. На ступенях, ведущих к дверям, сидели трое воробьев. Завидев идущего к ним Джейме, они поднялись на ноги.

— Куда направляемся, м”лорд? — спросил один из них. Он был самый маленький из всех троих, но с самой длинной бородой.

— Внутрь.

— Внутри его милость, он молится.

— Его милость — мой кузен.

— Что ж, тогда отлично, м’лорд, — вставил другой воробей — крупный лысый мужчина с нарисованной семиконечной звездой над одним из глаз. — Вы же не станете мешать собственному родственнику молиться.

— Лорд Лансель просит Небесного Отца о наставлении. — Добавил третий воробей, который был без бороды. Мальчишка, — сперва решил Джейме, но голос выдал в нем девушку, одетую в бесформенное тряпье и ржавую кольчугу. — Он молится о душе Верховного Септона и о душах всех погибших.

— Завтра утром они по-прежнему останутся мертвы. — Ответил им Джейме. — А в распоряжении Небесного Отца куда больше времени, чем у меня. Вы знаете, кто я?

— Какой-то лорд, — сказал здоровяк со звездой.

— Какой-то калека, — сказал тот, что был меньше всех с длиной бородой.

— Цареубийца, — сказала женщина. — Но здесь нет королей, одни только Бедные Ребята, и вы не войдете, пока не позволит его милость. — Она покачала в руке сучковатую дубинку, а малыш поднял топор.

Двери позади них отворились:

— Пусть мой кузен войдет с миром, друзья. — Тихо произнес Лансель. — Я его ждал.

Воробьи молча расступились.

Лансель выглядел даже тоньше, чем в Королевской Гавани. Он был бос и одет в простую, грубую тунику из некрашеной шерсти, в которой он был больше похож на бродягу, чем на лорда. Его макушка была гладко выбрита, а борода немного отросла. Называть ее дальше персиковым пушком было бы смертельным оскорблением персиков. Она чудно переходила в белые волосы вокруг ушей.

— Кузен, — сказал Джейме, когда они остались наедине в септе. — Ты совсем растерял свои проклятые мозги?

— Я бы сказал, обрел веру.

— Где твой отец?

— Ушел. Мы поссорились. — Лансель преклонил колени у алтаря другого Отца. — Помолишься вместе со мной, Джейме?

— Если я стану усердно молиться, Отец даст мне новую руку?