Она вновь усмехнулась и вздернула бровь.

– Пожалуй, устроит.

Волшебница развернулась на каблуках и направилась к дому. Серый кот вприпрыжку бросился следом.

Обозленный Лайам какое-то время стоял на холодном ветру, пытаясь обрести равновесие духа. Он злился в основном на себя. Как бы там ни было, нельзя забывать о хороших манерах. Эта высокомерная фифочка все-таки дама и к тому же его гостья. «Незваная гостья», – напомнил себе Лайам.

«Она всегда такая… такая… самоуверенная?» – мысленно спросил он у Фануила.

«Она нас не слышит, – напомнил дракончик. – Да. Мастер Танаквиль частенько говаривал, что волшебница Грантайре – большая нахалка».

Лайам припомнил, что и сам Тарквин не отличался особой учтивостью. Но со старика, как говорится, и взятки гладки. А когда молодая женщина считает возможным вести себя грубо, далеко выходя за рамки приличий, это уже не лезет ни в какие ворота.

Покачав головой, Лайам решил больше не думать об этом и заняться решением насущных проблем. Набежавшая волна ткнулась в его сапоги. Лайам выругался и отпрыгнул на сухое место – совершенно непроизвольно, а вовсе не потому, что сомневался в надежности собственной обуви. Когда волна откатилась, он подхватил мертвеца под руки и потащил от воды. Ноги несчастного бороздили мокрый песок, оставляя в нем внушительные канавки. Фануил невозмутимо наблюдал за действиями своего господина.

Он изрядно упарился и, втащив тело во внутренний дворик, облегченно вздохнул. Его пальцы намокли и замерзли, на них налип песок и еще какая-то мелкая дрянь. Лайам пошел в дом, держа руки на весу, ему хотелось их поскорее вымыть. Но посреди гостиной он внезапно остановился.

«Мне ведь опять придется за него браться! Надо же как-то взвалить тело на чалого!»

Лайам недовольно скривился и, повернувшись, двинулся к выходу. На свежем воздухе его пробрала дрожь. Он пересек дворик, свернул за угол и открыл двери пристроенного к дому сарайчика.

– Спокойно, Даймонд, – сказал Лайам, хотя чалый и без того был спокоен. Конь ткнулся теплыми губами хозяину в ухо и шумно вздохнул.

Через какое-то время в дверях денника показалась узкая мордочка Фануила.

«Ты собираешься отвезти тело эдилу?»

– Да, – коротко ответил Лайам. Он был занят тем, что старался потуже затянуть подпругу и при этом не слишком испачкать седло мокрым песком. Эдил Кессиас, возглавляющий городскую стражу, был в Саузварке наместником герцога Южного Тира. – А куда же еще?

«У него перерезано горло. Значит, его убили. Ты же знаешь, что тебе скажет эдил».

Лайам оставил свое занятие и призадумался. Выпавшая из руки пряжка негромко звякнула, ударившись о брюхо коня.

– В общем-то, знаю, – вздохнул он. – Но это же просто смешно! Труп всего лишь выбросило на берег неподалеку от нашего дома. Кроме того, я занят. У меня масса всяческих дел.

Лайам обосновался в Саузварке немногим более полугода назад, и обстоятельства сложились так, что ему довелось помочь местным властям (точнее – непосредственно начальнику городской стражи) раскрыть два запутанных преступления. Сам Лайам считал, что ему просто-напросто повезло, но эдил Кессиас придерживался совершенно иного мнения на этот счет. После второго случая он окончательно уверовал, что его помощник является своего рода человеком-ищейкой, и даже предложил тому особую должность в своем ведомстве.

Лайам нехотя согласился, но при условии, что должность будет неофициальной и что он сам станет выбирать, за какие дела браться, а за какие – нет. И в общем, не прогадал. До сих пор его основной работой было время от времени обсуждать с эдилом разные городские происшествия уголовного толка, чтобы в финале беседы высказать свое мнение по тому или иному вопросу.

Лайаму даже нравилась роль сибаритствующего советника, и он с удовольствием погружался в теоретические изыскания, не требующие от него ни малейших усилий и не доставлявшие ему никаких хлопот.

Однако на этот раз, похоже, все будет иначе. «Эдил наверняка захочет, чтобы этим делом занялся именно я», – подумал Лайам. Он очень живо представил, как Кессиас пожмет своими плечищами, поскребет пальцами бороду и объявит: «Сказать по правде, Ренфорд, зачем бы еще этому бедолаге всплывать из морских пучин подле вашего дома, как не за тем, чтобы вы изобличили его убийцу?»

Жизненный опыт подсказывал Лайаму, что осторожность в этом мире – совсем не последняя вещь. Что-то человеку под силу, а что-то – нет, и с этим надо смиряться. Загвоздка лишь в том, что Кессиас вряд ли с ним согласится. Вынесенного морем покойника он воспримет как дар небес, посланный, чтобы накинуть на Лайама петельку потуже.

– По правде сказать, дражайший эдил, – бормотал Лайам себе под нос, возясь с непокорной подпругой, – этот мертвец, скорее всего, был при жизни каким-нибудь искателем приключений или пиратом, и его корабль уже давным-давно скрылся за тремя горизонтами и пребывает в сотнях лиг от нашего бережка. Я не смогу изловить убийцу, даже если очень этого захочу. Да-да, это именно так, и не надо со мной спорить! – Он воздел к потолку указательный палец и повернулся к Фануилу. – Вот что я заявлю Кессиасу, если ему вздумается повесить этого малого на меня.

Дракончик ничего не сказал в ответ, лишь посмотрел в глаза хозяина и моргнул. Выдержав паузу, должную придать его словам надлежащую убедительность, Лайам привел сбрую в порядок и потянул Даймонда за собой. Животное отнеслось к мертвецу на удивление равнодушно. Пока Лайам укладывал тело и привязывал его к задней луке седла веревками, чалый только всхрапнул и пару раз переступил с ноги на ногу. Проверив надежность узлов, Лайам велел Фануилу приглядывать за конем, а сам двинулся к дому.

Грантайре сидела на кухне в позе примерной девочки, аккуратно положив руки на стол. Перед ней стояли две чашки, одна – опустевшая, другая – с остывшим кофе. Лайаму стало неловко. Он мог бы вести себя более гостеприимно.

– Прошу прощения, сударыня… Мне следовало подумать о том, что вы голодны. Какой завтрак вам приготовить?

– Куска хлеба будет достаточно, – сухо отозвалась волшебница. Видно было, что думает она вовсе не о еде. – Вы помните, что мне необходимо побеседовать с вами?

– Да, безусловно.

Лайам сосредоточился и представил свежую выпечку. В следующее мгновение помещение кухни наполнил восхитительный аромат. Гостья настаивала на разговоре, но Лайам понятия не имел, почему ей так это необходимо, а встречу с одной из богатейших дам Саузварка пропускать было нельзя.

– Мы поговорим, когда я вернусь. Но сейчас мне надо поторопиться. Полдень не за горами, а со мной еще этот груз.

Он открыл дверцу печи, вынул из нее тарелку с горячими аппетитными булочками и поставил ее в центре стола. Грантайре пренебрежительно фыркнула.

– Говорю же вам ничего с ним не станется! Ваш груз может и подождать.

– Может, – спокойно согласился Лайам. Он твердо решил держаться с гостьей повежливее, несмотря на ее дурные манеры. – Покойник может и подождать – но, к сожалению, госпожа Присциан ждать не станет.

– Присциан…– повторила волшебница, фыркнув еще раз. – Я уже где-то слышала это имя.

– Я называл его вам, когда мы были на берегу, – напомнил Лайам. Он взял с тарелки ближайшую сдобу, откусил от нее кусок и принялся энергично жевать, чтобы хоть чем-то заняться и снять напряжение. Общение с грубиянкой чем дальше, тем больше тяготило его.

Грантайре отмахнулась, даже его не дослушав. Она быстро переломила одну из булочек и стала отщипывать маленькие кусочки от половинки, которая осталась в руке.

– Нет, раньше. Я слышала это имя еще до того, как попала сюда.

– В таком случае, наверное, до вас дошел слух о фамильной реликвии Присцианов. О драгоценном камне редкой величины, хранящемся в этой семье и передающемся по наследству.

– О камне? – с сомнением в голосе переспросила волшебница.

– Да. Долгое время его никто не видел в глаза. В Саузварке о нем ходят легенды. Как, впрочем, и за пределами Саузварка. Однако эти легенды так бы и оставались легендами, если бы неделю назад племяннице госпожи Присциан не вздумалось оттенить этим камешком свою красоту. Поговаривают, что эта модница прогулялась в таком убранстве по городу и все горожане пришли в неописуемое волнение.