Дик Карьяж постучал в дверь спальни, из-за которой послышался слегка приглушенный голос Бадра:

— Войдите.

Дик открыл дверь и на мгновение зажмурился. Портьеры были широко раздвинуты, и комнату заливало утреннее швейцарское солнце. Бадр сидел за маленьким столиком спиной к окну, его лицо было в тени. Он взглянул на Карьяжа.

— Да?

— Французы уже здесь, шеф.

Бадр бросил взгляд на часы.

— Они рано встают.

Карьяж улыбнулся.

— Они не упускают возможности, так как хотели попасть к вам первыми.

Бадр засмеялся.

— Очень привлекательное качество. На французов всегда можно положиться, что они будут хранить верность самим себе.

— Что мне им сказать?

— Пусть подождут. — Он протянул Карьяжу папку с бумагами. — Что вы о них знаете?

Взяв бумаги, Карьяж просмотрел их. На каждом из листов была надпись крупными квадратными буквами: «АРАБСКИЕ КУКЛЫ, компания с ограниченной ответственностью». Внутри папки была целая серия грузовых коносаментов и счетов, на каждом из которых стоял штамп об оплате. Он посмотрел на Бадра.

— То же, что и вы, не считая того, что они аккуратно оплачивают все счета.

Бадр взял папку обратно.

— В этом-то все и дело. Не похоже на них. Знаете ли вы хоть одного ливанца, который аккуратно платит по счетам?

— Трудно сказать. Они хорошие партнеры. Чего еще нам ждать от них?

— И еще одно, — сказал Бадр. — Они платят премии за срочную доставку. Какого черта эти куклы так важны им, что они платят премии? Это тоже на них не похоже. Ливанец с большой неохотой платил бы премию, даже если бы речь шла о его жизни.

— Близится рождество. Может быть, они хотят заблаговременно снабдить магазины своим товаром.

— Так могло быть, если бы они грузились сейчас. Но они начали с сентября. — Бадр вернул папку Карьяжу. — Дайте мне полный отчет по этой компании.

— Будет сделано, шеф. — Он пошел к дверям. — Что-то еще?

Бадр покачал головой.

— Прикажите подать французам кофе. Я приду через несколько минут.

Когда за Карьяжем закрылась дверь, Бадр встал, открыл узкую высокую дверь за своим столом и вышел на террасу. Ощущение свежего утреннего воздуха дало ему понять, что приближается зима. Бадр глубоко вздохнул.

Вдали ясно виднелись сине-зеленые очертания гор, пики которых были покрыты снегом. Бадр посмотрел вниз на просыпавшийся город.

Женева. Все в ней было. И деньги, и власть, и сила, и дипломатия, и торговля. Вот где надлежало выигрывать войну, а не на полях сражений Ближнего Востока. Банки и торговые конторы этого старого чужого швейцарского города создавали иллюзию, что можно остаться в стороне от драк и раздоров, но они охотно извлекали прибыль из каждого поворота ветра, в какую бы сторону он ни дул.

Вернувшись в комнату, Бадр осмотрелся. Номер отеля был снят на год и служил ему во время случайных визитов. Например, как сейчас. В будущем году ему придется проводить здесь много времени. И учитывая, чем ему придется заниматься, номер не был достаточно вместителен и внушителен.

Чем больше он думал об этой идее, тем более разумной она ему казалась. Надо незамедлительно искать постоянное пристанище. Кроме того, зимние сезоны в Швейцарии всегда прекрасны. Между Сан-Морицем и Гштаадтом собирается весь свет. Он не сомневался, что Иордане понравится здесь — приемы, вечеринки, занятия зимним спортом.

Он записал, что нужно позвонить ей и сказать о своем решении. А также дать указание Карьяжу связаться с солидными агентами по продаже недвижимости — пусть знают, что он ищет дом в Женеве и виллу в Гштаадте. Он был уверен, что сумеет быстро найти то, что ему надо. Деньги — лучший способ решения всех проблем.

Подойдя к зеркалу, он внимательно осмотрел себя. В белой рубашке и черных брюках он куда больше походил на европейца, чем на араба. Зайдя в гардероб, он быстро облачился в темно-коричневую мишлу и черно-белый головной платок, свободно спадавший на плечи. Еще один взгляд в зеркало, и он удовлетворенно кивнул. Теперь он выглядел типичным арабом. Улыбнувшись про себя, он пошел к дверям. Быть туземцем — порой это имеет свои преимущества, особенно, когда приходится иметь дело с французами, которые считают себя выше всех, кто живет на земле.

— Мы маленькая страна, месье Дюшамп, — по-французски сказал Бадр, — живем в полной изоляции и не имеем выхода к морю — разве что только за счет любезности наших соседей, так что вы должны отлично понимать наши проблемы. У нас есть нефть, но нет воды. Я не раз слышал от моего суверена, что мы охотно обменяли бы наши запасы нефти на источники артезианской воды, что позволило бы нашей стране расцвести пышным цветом.

Дюшамп бросил взгляд на своего коллегу и понимающе кивнул.

— Месье Аль Фей, Франция всегда занимала главенствующее место среди тех наций, которые понимали трудности народов Ближнего Востока и их жажду самоопределения и свободы. Мы публично высказали свое возмущение хищнической эксплуатацией ваших ресурсов и объявили о поддержке вашего дела, часто даже рискуя отношениями с великими державами и выступая против общественного мнения. Вы должны помнить, что во время прошлого конфликта в шестьдесят седьмом году мы отказали Израилю в поставке пятидесяти реактивных истребителей «Мираж», не так ли?

— Я помню. — Бадр не добавил, что он помнит также и то, что Франция не только отказала Израилю в поставках, но и не вернула ему сто миллионов долларов, уже выплаченных в счет заказа. Все же он не мог удержаться от иронического намека.

— Особенно после того, как вы столь благородно предоставили Алжиру свободу, вы оказались на передней линии борьбы за признание принципов арабского самоопределения.

Мгновенная гримаса неудовольствия скользнула по лицу собеседников и исчезла.

— Франция полна готовности выполнить любой заказ арабских стран в области материального снабжения. Наши предприятия работают на полную мощность, производя самолеты, автомашины, танки, словом, практически все, что необходимо арабскому миру для демонстрации способности защищать свою независимость.