Польстив таким образом коммодору, Плантен пригласил его и офицеров к себе в замок.
Мэтьюз согласился. Впоследствии, пытаясь оправдать свое поведение, он мотивировал визит к бывшему пирату желанием захватить его в плен, овладеть всем его добром и привезти в Англию. Но оказалось, что замок пирата обнесен крепкой стеной, на которой стоят пушки, а гарнизон крепости состоит не только из мальгашей, но и из англичан и даже датчан. И тогда Мэтьюз согласился быть мирным гостем пирата, соскучившегося по цивилизованному обществу.
Мэтьюз не терял времени даром. Он продал Плантену запасы одежды — камзолы, мундиры, шляпы, чулки и башмаки, продал заодно и часть добра, найденного на берегу. За все это Плантен платил золотом и драгоценными камнями. Плантен купил у Мэтьюза также несколько десятков бочонков рома и вина и по-царски заплатил за них.
Наступила ночь, в замке Плантена шел пир, и отставной пират оставил вино и ром на берегу под охраной нескольких своих солдат.
Когда пир закончился и англичане вернулись на берег, они напали на солдат Плантена, часть их перебили, остальных захватили с собой, погрузили проданные Плантену бочонки с вином и ромом в шлюпки и, радуясь, как ловко обманули старика, отправились к кораблям. А Мэтьюз, выйдя в море, гордо заявил офицерам: «Мы не похожи на этих зловредных пиратов, которые, совершив столько отвратительных грехов, удаляются в этот рай на земле и погружаются в разврат».
После этого, оставив два корабля у Мадагаскара, Мэтьюз пошел на двух остальных, груженных добром, в Бенгалию. В Бенгальском заливе пиратов не было, зато шла оживленная торговля сахаром. Мэтьюз воспользовался конъюнктурой и выгодно променял на сахар подмоченный шелк и пушки. Затем он пришел в Калькутту и здесь снова натворил дел. Причиной тому была известная нам Катрин Кук-Харви-Чоун, а в то время, о котором идет речь, — Гиффорд.
Мы оставили Катрин восемнадцатилетней вдовой, которая вернулась из маратхского плена, родила сына и живет в Бомбее на пенсию из наследства первого мужа. Но вдовство Катрин продолжается недолго. Через год к ней посватался Уильям Гиффорд, любимец губернатора, тот самый молодой фактор с большим будущим, который влюбился в Катрин еще в ее первый приезд в Бомбей. Губернатор дал разрешение на свадьбу — без этого не могла состояться ни одна свадьба в Бомбее. Это правило возникло из-за большого дефицита англичанок подходящего возраста. Известен случай, когда в начале XVIII века фактор Соломон Ллойд женился на одной юной леди без санкции губернатора. Губернатор, прознав об этом, немедленно расторг брак и отдал руку юной леди своему сыну.
Соглашаясь на брак Гиффорда с Катрин, губернатор сделал молодым хороший подарок — наследство мистера Харви. Это помогло двадцатилетнему Гиффорду, получившему место суперкарго на компанейском корабле «Екатерина», закупить товары.
Через два года Гиффорд получил назначение в Аньенго — важную факторию на Малабарском побережье. Фактория находилась на территории княжества, в котором правила в то время рани Ашуре. Когда-то, почти за Двести лет до описываемых событий, здесь построили небольшой форт португальцы, через сто лет их сменили голландцы, затем здесь обосновались англичане. Первый английский агент прибыл в Аньенго в восьмидесятых годах XVII века с подарками для рани, недавно занявшей престол. Гамильтон говорит об этом так: «Прекрасный молодой английский джентльмен имел честь преподнести дары Компании ее черному высочеству. И как только королева увидела его, она в него влюбилась и на следующий день сделала ему предложение руки и сердца, но он скромно отклонил столь высокую честь, однако, для того чтобы порадовать ее высочество, остался при ее дворе на месяц или два и удовлетворил ее так хорошо, что, когда он покидал ее, она вручила ему ценные подарки».
С тех пор прошло тридцать с лишним лет. Рани, о которой пишет Гамильтон, умерла в 1700 году, успев разочароваться в англичанах. Она пыталась даже силой выгнать их из фактории, но англичане укрепились там и не отступили, несмотря на то что на стороне рани выступал голландский отряд.
В дальнейшей истории фактории нет ничего необыкновенного: смена факторов, воровство, интриги. Последний перед Гиффордом фактор настолько обострил отношения с жителями княжества, что достаточно было искры, чтобы вспыхнуло восстание. Гиффорд еще более восстановил против англичан местных торговцев, используя при расчетах с ними неправильные гири и подделывая счета. Искрой оказался визит нескольких мусульманских торговцев. Пока они сидели в тени и ожидали выхода фактора, служанка облила их помоями, а когда возмущенные купцы накинулись на нее, их связали и выбросили за ворота.
Город восстал, и фактория была осаждена. Весь 1720 год прошел в напряжении. Со стороны моря, однако, фактория не была блокирована, а так как у Гиффорда был свой корабль, он продолжал торговать в других местах, сообщая при этом Компании, что торговля замерла ввиду враждебности «туземцев».
11 апреля 1721 года Гиффорд отправился в город. По дороге он и сопровождавшие его солдаты были окружены возбужденной толпой и едва успели спрятаться в какой-то дом. На следующее утро горожане взяли дом штурмом, и англичане были перебиты. Самого Гиффорда ждала мучительная казнь: ему вырвали язык и привязали к бревну, которое пустили вниз по реке.
В предвидении дальнейших осложнений оставшиеся на фактории англичане решили эвакуировать женщин и детей. Среди них была Катрин, в двадцать семь лет в третий раз ставшая вдовой.
На этот раз, однако, она уже не та растерянная, робкая девочка, что десять лет назад. Жизнь настолько закалила ее, что смерть мужа, по крайней мере внешне, не произвела на нее впечатления. В то время как другие вдовы погибших англичан собирали свое имущество, она проникла в контору и взяла оттуда все деньги и документы фактории. Ей надоела бедность, надоело быть чьей-то собственностью; она готова, если понадобиться, драться за свое добро. Правда, ей страшно уходить в море на утлом суденышке. Она обращается к Сьювеллу, ставшему во главе фактории, с требованием, чтобы ее сопровождал в Бомбей лейтенант Питер Лапторн. Заместитель ее мужа в недоумении: как он может отправить в Бомбей одного из двух оставшихся офицеров? Да и согласится ли Питер покинуть факторию ради удовольствия сопровождать вдову фактора? К изумлению Сьювелла, Лапторн сознался, что согласен последовать за Катрин хоть на край света.
Сьювелл все же лейтенанта не отпустил. Тогда Катрин взяла с Питера клятву, что, когда все уладится, он продаст товары со склада ее мужа и перешлет ей деньги. Через несколько недель Катрин получила от Питера письмо, что на складах, по уверению нового фактора, нет ничего, принадлежащего Гиффорду, и Питер ничего не может поделать. Катрин этого опасалась. Уже не в первый раз Компания накладывала лапу на ее добро. Она выкинула из сердца не оправдавшего ее ожиданий лейтенанта и начала новый этап борьбы за богатство.
Добравшись до Калькутты, Катрин поселилась у своих родных. А в Бомбей тем временем доставили закованного в кандалы Питера Лапторна. Оказывается, он, вместо того чтобы охранять факторию, пил горькую, грабил компанейские склады и через верных людей отправлял по реке товары на базар в соседний город. Через некоторое время, впрочем, Питера освободили и отправили снова воевать — офицеры были нужны Компании.
Так прошел год. Катрин ходила по канцеляриям и требовала, чтобы ей возвратили имущество, потерянное во время восстания. Этот спектакль нужен был Катрин для маскировки. Все документы фактории и крупная сумма денег были спрятаны ею в надежном месте. Наконец комиссия, посланная на факторию, установила, что Гиффорд расхитил почти шестьсот тысяч рупий. После долгих споров Катрин вернула в казну семь тысяч рупий, но на все остальные требования ответила отказом, заявив, что Компания сама должна ей значительную сумму за товары, исчезнувшие неизвестно куда со складов фактории. Катрин чувствовала поддержку родственников, прежде всего отца, который был уже полковником. Однако покинуть Индию она могла, только рассчитавшись с Компанией. А пропуска на корабль, уходящий в Европу, Компания ей не давала, будучи уверена, что Катрин скрывает деньги, украденные ее мужем, а также казну фактории, конфискованную ею лично.
