Многие беженцы погибали от голода и жажды, иные находили в конце концов путь к берегу, большинство же в этой ситуации становилось добычей пиратов. И положение беглецов изменилось к худшему, потому что таиландское правительство в рамках кампании по борьбе с пиратством резко ужесточило наказание для любого лица, заподозренного в пиратстве. Ему теперь грозили долгое тюремное заключение, а в отдельных случаях и смертная казнь. А раз так, то пираты стали заинтересованы в том, чтобы не оставлять ни одного свидетеля, даже если это требовало с их стороны определенных дополнительных усилий. По словам одного из таиландских чиновников, пираты теперь старались «убить всех до последнего человека, даже маленьких детей, чтобы некому было их опознать».
По крайней мере два случая пиратства стали предметом обсуждения в печати в 1989 году.
В апреле пиратский катер настиг вьетнамскую шхуну в Южно-Китайском море у малайзийского берега. Ограбив беженцев, пираты начали убивать их. Затем тела выкидывали в море.
Единственный оставшийся в живых свидетель этого преступления, 14-летний Доа Хоа, был ранен крисом и также сброшен в море, но остался жив, потому что прижался к борту шхуны и его не заметили, когда по завершении побоища пиратский катер проутюжил море, чтобы никто из раненых не смог выплыть. Затем на катер перетащили связанных девушек и девочек, и катер умчался, оставив пустую вьетнамскую шхуну на произвол судьбы. Доа Хоа взобрался на нее и смог дождаться, когда залитую кровью шхуну увидел малайзийский пограничный катер.
Второй инцидент произошел неподалеку от Сингапура. С океанского лайнера увидели, что навстречу идет крупный катер без опознавательных знаков. Вдруг на борту его появилась раздетая женщина, потом еще одна — женщины кричали, махали руками и бросались в море. С катера по ним стреляли.
Капитан лайнера проявил решительность. Он приказал застопорить ход и спустить шлюпки с вооруженными матросами, благо из-за опасения пиратских нападений на судне имелось несколько пистолетов.
При виде реакции лайнера катер дал полный ход и ушел. Матросы подняли из воды шесть оставшихся в живых вьетнамских девушек. А капитан тем временем радировал в Сингапур, и поднявшиеся оттуда вертолеты засекли катер, намеревавшийся укрыться неподалеку от города. Восемь членов его экипажа были арестованы, опознаны девушками и отданы под суд.
Это был фактически первый открытый процесс против пиратов.
На процессе девушки показали, что пираты напали на джонку, в которой находились несколько десятков вьетнамских беженцев, и убили всех, включая грудных детей, оставив себе лишь десять девушек. Одиннадцать дней после этого они делили добычу, упивались и обжирались, насиловали пленниц, ожидая, когда появится новая добыча. Девушкам было ясно, что со дня на день наступит их очередь погибнуть. Они договорились, что как только увидят какое-либо судно, бросятся в море — лучше погибнуть в волнах, чем от руки пиратов.
Шестерым из них повезло…
Можно предположить, что с уменьшением числа беженцев из Вьетнама уменьшится и размах пиратских нападений в Сиамском заливе. Пиратство здесь станет похожим на то, которое процветает в Малаккском проливе. Правда, как уже говорилось, опасность заключается в том, что пираты Сиамского залива, подобно тиграм-людоедам, вкусили человечины — они жестоки и безжалостны. И если они присоединятся к тем своим собратьям, что оперируют западнее, они могут внести дополнительный элемент изуверства в нападения и набеги. И вряд ли они в ближайшие годы откажутся от такого прибыльного занятия…
А если в Юго-Восточной Азии разгорится какой-нибудь военный или социальный конфликт, который породит новую волну беженцев, то и пиратство расцветет с невиданной силой.
Пиратство на Южных Филиппинах, в архипелаге Сулу, старо как мир — современны лишь методы его, потому что теперь пираты не ограничиваются крисами и луками — у них, как и у их собратьев в Малаккском проливе, в изобилии имеется современное оружие.
Добычей филиппинским пиратам служат, как правило, небольшие рыболовные траулеры и каботажные суда, что возят грузы между Филиппинами и Малайзией. Зовутся эти пираты «амбак паре», что значит «Прыгай парень!», — именно это словосочетание употребляется пиратами, после того как судно захвачено и надо избавиться от свидетелей.
По выражению одного американского журналиста, «в то время как пираты Малаккского пролива в основном воришки, пираты Минданао к тому же похитители людей, вымогатели, шантажисты и безжалостные убийцы». От этих пиратов приходят в отчаяние местные рыбаки. Пираты обложили данью все рыболовецкие суда в море Сулу и, как говорил президент филиппинского Союза рыбаков, «если вы осмелитесь сопротивляться, то умрете».
Катера филиппинских пиратов основательно вооружены — на них стоят пулеметы, а двигатели дают возможность развивать скорость, вдвое большую той, которой обладают несколько стареньких катеров филиппинских пограничников, что базируются в порту Замбоанга. Некоторые из катеров вооружены ракетами. У столь блестяще организованных разбойников, разумеется, все рассчитано. Есть даже такса рэкета. По крайней мере в 1989 году она была такой: 5 тысяч долларов — выкуп за захваченный корабль (чаще всего небольшой рыболовецкий траулер), 4 тысячи — за команду из шести-восьми человек, 2 тысячи долларов — за улов сардины. И если учесть, что рыбак получает (в зависимости от сезона и улова) от 10 до 150 долларов в месяц, можно понять, что пираты живут безбедно.
Долгие годы пираты моря Сулу пользовались полной безнаказанностью. Эта безнаказанность, естественно, вела к эскалации разбоя. И от нападений на траулеры и каботажные пароходики пираты перешли к более масштабным акциям.
Сигнал к этому был подан в 1985 году, когда пиратский катер остановил паром, шедший к Замбоанге, на борту которого было около двухсот пассажиров. Потрясая гранатами и пистолетами, пираты выстроили пассажиров и команду парома на палубе и начали обыск. Но среди пассажиров оказались отважные люди, которые начали сопротивляться, завязалась драка, пираты принялись палить в толпу пассажиров из автоматов и пистолетов. Двенадцать человек погибло, многие были ранены.
Газеты сообщили об этом нападении, но общее мнение заключалось в том, что происшедшая трагедия не закономерность, а несчастный случай — пираты, дескать, стреляли с перепугу, и если бы у них было время одуматься, они бы никогда так не поступили.
Но уже в начале следующего года из моря Сулу пришло новое тревожное известие: роскошная частная океанская яхта «Одиссей», принадлежавшая французскому миллионеру, была остановлена в открытом море. Под дулами спаренных пулеметов пассажиры и матросы яхты расстались с семьюдесятью тысячами долларов, что оказалось у них в кошельках.
Тут уж нельзя было отговориться нервозностью пиратов — очевидно, что жертва была выбрана сознательно. В Маниле встревожились: пока пираты грабят «своих», можно отнести это к экзотическим обычаям тех островов. Иное дело — иностранные туристы. Это — важный источник дохода для государства, к тому же не очень приятно, когда газеты всего мира сообщают о том, что в филиппинских водах водятся самые настоящие пираты, словно мы живем в XVII веке.
Из Манилы в Замбоангу полетели приказы принять меры. Но как примешь мерь, если, как отмечалось, несколько старых катеров, имеющихся в распоряжении береговой охраны Южных Филиппин, должны охранять изрезанное побережье десятков островов, протянувшееся более чем на 300 миль. При этом каждому полицейскому отлично известно, что посадить в тюрьму пойманного пирата практически невозможно — ты не найдешь на архипелаге ни одного свидетеля, который отважится выступить в суде и притом проживет после этого хотя бы до вечера. По крайней мере в тюрьме в Замбоанге за последние десять лет не побывало ни одного пирата.
Так что местные власти отрядили нескольких полицейских на борт местного парома и отрапортовали в столицу, что меры приняты.
Гром грянул в июле того же, 1986 года, когда в руки к пиратам попал швейцарский турист Ганс Кунцли. Он отправился купаться на роскошный пляж у отеля в окрестностях Замбоанги, и на глазах у изумленных барменов и швейцаров, не говоря уж о десятках американских и немецких туристов, подошедший с моря пиратский катер пленил его на мелководье и увез в открытое море.
