Энди заморгал. Вид у него был блаженный, хотя и несколько осоловелый, губы перемазаны мороженым, но он не обращал на это никакого внимания.

— Как — две? Нам же дали только по одной ложке.

— Так он говорит.

— Наверное, две порции сразу, — догадался Энди, соскрёб с блюдечка остатки не то одиннадцатого, не то двенадцатого шарика и помахал, чтобы ему дали ещё.

К нему подошёл подающий.

— Два шарика, пожалуйста, — сказал Энди.

— К сожалению, по правилам больше одного шарика не полагается. Иначе мы собьёмся со счёта.

Ева нахмурилась.

— Наверное, — сказала она, — Питер имел в виду, чтобы ты начал есть быстрее.

Энди просиял. Нагибаясь к своему вновь наполненному блюдечку, он сказал:

— Вот это дело! Такой команды я давно жду. Теперь-то я уж отведу душу!

И, поправив пальцем розовую горку на ложке, он принялся отводить душу.

В телефонной будке Морис чуть не укусил трубку.

— Да что он — с ума сошёл, что ли? Он убыстряет темп!

— Как? — ахнул Питер, который уже успел сообщить матери и доктору Да Сильве, что Энди наверняка займёт первое место. — А ты передал ему то, что я сказал?

— Конечно! Ева только что отошла от него, я следил за ними и… Ай! Он уже требует новую порцию! Подающий положил ему шарик, а Энди… Энди прямо с блюдца опрокинул его в рот, подпихнул ложкой и просит новую порцию!

— Останови его! Что ты тратишь время на болтовню? Останови его!

— Не могу! Руфь куда-то девалась, она… Руфь! Руфь!.. Она покупает мороженое, а он… ой-ой-ой… он опять проглотил шарик целиком и… Ай!

— Что? Что случилось?

— Всё!

— ЧТО???

— Он отодвинул блюдце, встал, он шатается, схватился за живот… Всё кончено. А ведь он чуть было не победил!

— Ну, во всяком случае, остаются ещё поиски клада. А они важнее всего остального.

Это сказал бледный, осунувшийся Энди. Хотя с тех пор, как он бесславно объелся мороженым, прошёл уже целый день, его лицо всё ещё было таким белым, что веснушки на нём выделялись, точно крошки печенья на ванильном пломбире.

— Нет, вы только подумайте, как будет интересно, когда мы обзаведёмся портативным радиотелефоном! — продолжал он, стараясь воодушевить остальных искальцев картиной радужного будущего и отвлечь их от позорного прошлого.

Но это ему не удалось.

— Да, конечно, — проворчал Питер, — радиотелефон — вещь хорошая. Будь он у нас, я мог бы давать распоряжения прямо Энди. — И он с горькой укоризной поглядел на Мориса.

— Послушай, нечего валить всё на меня, — запротестовал тот. — Я всё передавал точно, и я не виноват, если кому-то захотелось моро…

— Не надо… — застонал Энди. — Не произносите этого слова. Я его слышать не могу.

— И я не виновата, — заявила Ева. — Я ведь передала только то, что мне сказали.

— И я тоже, — сказала Руфь.

Надо отдать ей справедливость, она сказала это шёпотом, не поднимая взгляда от ушей Лимбо, которого гладила по голове.

И всё-таки остальные не стерпели.

— ТЫ!!! — возопили они хором с таким негодованием, что Лимбо метнулся за дверь, а Уильямсов прижал уши, зашипел и спрыгнул с кровати прямо как спал — клубочком.

— Ты-то уж помолчала бы! — сказал Питер.

— И вообще ты исключена! рявкнул Энди. — Из искальцев. Раз и навсегда. С этой самой минуты.

— Нет, не исключена! — огрызнулась Руфь.

— Исключена!

— Не-е-ет!

— И не визжи так, пожалуйста, — сказала Ева. — Сколько раз тебе мама говорила, что нельзя визжать!

— Нет, можно, мо-ожно, мо-о-ожно!!!

В этих «мо-о-ожно!» Энди почудилось неприятное сходство с ненавистным «мороженое», и на лбу у него выступил холодный пот.

— Ох, да замолчи же! — сдался он. — Мы оставим тебя условно, до нового нарушения.

— Попробуй только не оставить! — заявила Руфь, всегда умевшая распознать слабое место врага. — Не то я…

— Ну ладно, ладно!

Наступило долгое угрюмое молчание.

Наконец его нарушил Питер.

— Во всяком случае, Энди прав — поиски клада важнее всего, — сказал он. — И похоже, что кое-кто уже идёт по следу.

Он указал в сторону окна. Там в парке, как обычно, ребята играли в футбол и бейсбол, соревновались в прыжках на батуте, но теперь повсюду можно было заметить фигуры, как будто бесцельно бродящие между деревьев. Однако стоило к ним присмотреться, и становилось ясно, что все они заняты какими-то поисками.

Некоторые искали в одиночку, другие парами или небольшими компаниями. Одни то и дело поглядывали на зажатые в руке листы бумаги. Другие тыкали ложками в дёрн — старыми, погнутыми ложками. Однако Питер с облегчением убедился, что никто из них, по-видимому, не знает, куда, собственно, идти и где ковырять дёрн.

Он оглянулся на Мориса.

Дай-ка я ещё раз прочту эти подсказки.

Морис, который, сосредоточенно сдвинув брови, наклонялся над листком, передал его Питеру, но продолжал морщить лоб. Хотя с тех пор, как распорядители начали раздавать эти листки, не прошло и получаса, листок, который взял Питер, был потрёпан и захватан пальцами, точно юмористический журнал месячной давности, который много раз переходил из рук в руки.

Питер в четвёртый раз принялся перечитывать бледные, отпечатанные на стеклографе строки:

(«Всего!» — пробормотал Питер.)

В некоторых разобраться легко, другие окажутся потруднее.

(«Что правда, то правда!»)

Каждая подсказка поможет вам найти место, где спрятано одно слово из сообщения в шесть слов. Разыскивать эти слова можно в любом порядке. Когда все шесть будут найдены, и надо расположить так, чтобы можно было прочесть сообщение. Первый, кто представит жюри правильное сообщение, получит главный приз. Искать можно в одиночку и группами детям не старше пятнадцати лет. Вот подсказки:

— А! — воскликнул Питер, которого внезапно осенила какая-то мысль.

— Что? — спросил Морис.

— Потом, потом, — ответил Питер и прочёл вторую подсказку:

Питер покачал головой и перешёл к следующей подсказке, которая представляла собой рисунок:

Под ним была подпись:

Вычти из меня четыре — и я тебе всё позволю.

«Птицы? — недоумевал Питер. — Два птенца в прямоугольном гнезде? И что вычитать?» Он пожал плечами и продолжал читать.

«И они считают, что я способен разгадать вот это?» — подумал Питер. Он поглядел на следующий стишок:

— Понятно, почему у всех тех, кто сейчас ищет в парке, такой растерянный вид, — пробурчал Питер и поглядел последнюю подсказку:

— Ну, это-то нетрудно, — сказал он. — Французское слово «порте»…