Какая жуть. «Не думать!» – приказала себе.

Выбежала на площадку, усмирила дыхание, прислушалась.

Ни звука. Тишина и полумрак. Как будто никого и нет. Слабый утренний свет падал на нетронутую выставку картин вдоль лестницы… Голландцы тихо спали на своих местах, безмятежно и мирно поблескивали в полутьме багетами…

Как странно. Грабители вывозят только самое ценное? Снимают картины только из парадных залов?..

Вот чудаки. Здесь ценны каждый стул и кресло.

Хотя… Обнести самого Мирона наверняка решились не простые люди. Не с кондачка наехали, обмозговали каждый лот… специалисты. Не исключено, что вся эта гадость задумана из-за одной-единственной картины или статуэтки. Все остальное отдадут огню.

Радуясь за – не дай бог! – временную сохранность голландцев, Дуся торопливо кралась вдоль стены, поглядывала сквозь ажурные перила на нижние этажи… Дышать боялась.

По лестничному пролету чуть слышно, а Дусе показалось – оглушительно! – раскатился отзвук глухого, мягкого удара! Как будто что-то не слишком тяжелое упало на паркет и покатилось!

Сыщица буквально рухнула на корточки, съежилась в комок. Никаких сомнений не осталось: по дому кто-то ходит. А Евдокия, честно говоря, надеялась, что грабители смастерили нехитрое устройство для отсроченного взрыва и умотали подобру-поздорову, пока полиция не заявилась.

Но нет. Внизу, на первом этаже – шаги. И тихий гулкий плеск. Как будто кто-то выплескивает жидкость из канистры или большой бутылки: жидкость булькает утробно…

Навскидку, по звуку, Дуся определила, где находится человек – примерно в районе курительной комнаты или библиотеки, вскочила и что есть духу пронеслась до анфилады.

В два прыжка на цыпочках подскочила к двери в спальню Анны. И…

ОСТОЛБЕНЕЛА.

Обе ручки двойной двери в комнату Анюты были крепко-накрепко обмотаны проволокой, связаны между собой. Как и в спальне Дуси, кто-то перекрыл дочери Мирона выход. Только подпирать дверь колом не было надобности: ручки просто обмотали…

Да нет, ужаснулась Евдокия, совсем не просто. Проволоку так перекрутили, что распутать множественные узлы второпях во время пожара… не удалось бы – ни-ко-му.

Увидев эту жуть, представив, как девушка, задыхаясь в дыму, пытается выбраться из запертой комнаты, как мечется в огне, из последних сил стараясь распахнуть окно… Евдокия даже не поверила, что все это ей видится в действительности. ТАКОГО быть не может. Тот, кто намертво зафиксировал дверные ручки, – не человек. Он нелюдь, монстр, чудовище. И это слабо сказано.

Распутывать узлы из алюминиевой проволоки нет времени, за долю секунды поняла Евдокия. «Если сама успею выскочить из дома, брошу камень в окно девушки, привлеку внимание, пускай прыгает – второй этаж, невысоко. Сломает ногу – оттащу до клумбы».

А остальные?..

Сделав шаг в сторону, Евдокия вытянула шею и поглядела на виднеющуюся невдалеке дверь в комнату Инессы.

Ну надо же, какой загадочный сюрприз: выход бабушке никто не закрывал. Землероева пробежала до двери в ее спальню, нажала на изогнутую ручку – заперто с обратной стороны, Инесса Сигизмундовна спит.

Дуся негромко постучала, колотить по двери со всей силы испугалась: «привлеку внимание бандитов». И оставила занятие. Цейтнот: нет времени будить Инессу, что толку дожидаться, пока та полноценно продерет глаза, тапочки наденет, до двери дошаркает…

Евдокия развернулась и помчалась к черной лестнице, ведущей на кухню, откуда есть проход до комнаты охраны.

По пути опомнилась, остановилась, открыла два окна. Поглядела на двери в комнаты Зоси и Дениса и снова удивилась избирательности злоумышленников: ручки на двери жены Мирона были крепко связаны, Дениса почему-то решили пощадить, дать возможность убежать из пылающего дома.

Странно.

Дуся подскочила к комнате хозяйского брата, без особенной надежды нажала на дверную ручку… Дверь открылась.

Комната была пуста. Кровать не тронута.

Где же Денис?!

Нет времени подумать. Оставив спальню ученого открытой, Дуся побежала к лестнице.

Босые ноги почти беззвучно ступали по паркету. Сыщица боялась поскользнуться: по полу змеились полоски разлитого бензина, кто-то много времени потратил на подготовку страшного злодейства. Толстые бензиновые дорожки упирались в двери жены и дочери Миронова… С дверных полотен скатывались капли, бензин плеснули и на них.

Кто ж так задумал, кто это сделал?! Натравить на них Мирона – загрызет зубами лично, долго, с удовольствием чавкая…

Анфилада осталась за спиной. Евдокия подкралась к перилам черной лестницы, перевесилась, прислушиваясь… Вроде бы никто не бродит поблизости от лестницы, не шуршит подошвами. Осторожно, прижимаясь спиной к стене, спустилась вниз. И, прежде чем бежать в комнату охраны, задержала дыхание, зажала нос двумя пальцами и ринулась на кухню, где ожидала самую сильную концентрацию газа.

Вбежала, огляделась. С тихим зловещим шипением газ исходил не из кухонных конфорок и духовки… Он выходил прямиком из трубы. Ниже ее болтался огрызок отпиленного или даже отгрызенного шланга под заглушкой. Сама заглушка была извлечена из паза…

Не перекрыть. Наверное, где-то есть еще какой-то вентиль, но где ж его искать?

Едва не задохнувшись от недостатка кислорода, Евдокия раскрыла большое зарешеченное окно – не выбраться отсюда, все окна подсобных помещений закрыты от воров решетками, где-то в кухонных ящиках хранится ключ… Но где? Где эти ключи и вентили?!

Дуся налегла на подоконник, прижала лицо к решетке, глотнула свежего воздуха и почувствовала, как сильно закружилась голова: газ, вытекающий из кухни, попал в легкие.

Выбегая из кухни с задержанным дыханием, кружащейся головой, Дуся перепутала направление и забежала в коридор, ведущий к гостиным и столовой. Опомнилась, обругала себя за потерю нескольких драгоценных секунд, вернулась через кухню к выходу до комнаты охраны и к подсобкам.

Пробежала несколько метров и всем телом рухнула на запертую дверь. Подергала за ручку – заперто, прислушалась – из комнаты охраны доносились жуткие звуки хрипящих людских глоток…

Мамочки родные… Им что – всем горло перерезали?! Они там запертые – УМИРАЮТ?!

От запаха газа, от представившейся картины залитой кровью охранников комнаты Евдокию чуть не вырвало. И навернулись слезы. И ноги подкосились, обрезанная пятка заболела…

«Господи, что делать, подскажи?! Я тут одна, хромая, полузадохнувшаяся, по дому бандиты гуляют, мне всех Мироновых с охранниками не вытащить, не вывести… Сил нет!!!

Если бы открылась комната охраны, можно было б нажать на кнопку тревожной сигнализации, помощь вызвать, поторопить!! Что я могу одна?!»

Накатывала паника. Евдокия сцепила зубы и, шатаясь, побрела открывать дверь, ведущую к гаражу. Надо обеспечить отток газа. Надо пройти на улицу и с той стороны разбить камнем окно в комнату охраны… Пусть хоть перед смертью продышатся ребята…

Повернув за угол, Евдокия вдруг остолбенела: перед дверью в гараж лежал охранник. Свернулся в уютный клубок на коврике, руку под щеку подложил – мирно упокоился, бедняга, на лице все признаки удушья в загазованной среде: свекольный цвет преобладает.

Дуся осторожно подошла к бедняге. Сегодня вечером этот паренек представился Димоном, машину предложил назавтра помыть. Кажется, заигрывал таким нехитрым образом с хозяйской гостьей…

Эх, бедолага, охранял бы ты лучше супермаркет в Митино… Ведь говорил, что звали.

Стараясь не смотреть на мертвого, Дуся переступила через тело одной ногой, толкнула дверь и почти не удивилась, найдя ее закрытой на врезной замок.

Не получилось. Надо возвращаться, снова пройти через кухню, теперь до черной двери, или попробовать уйти через парадное крыльцо.

Между ног тихо хрюкнули. Дуся от перепуга и неожиданности чуть сознание не потеряла. Взвизгнула! Лихо отскочив, забилась в угол.

Живой, что ли, тут лежит?!

Или – глюки?.. Газу надышалась…

Димон причмокнул губами, отчетливо всхрапнул… Живой!! Спит обормот!! Или в отключке!