Ему пришлось потрудиться, чтобы привести её сюда, но теперь, когда её руки были прижаты к стене, и одна из его рук крепко удерживала их, в то время как другая грубо бродила по её коже, груди, животу, бедрам и заднице, между ног, а его рот и язык утверждали на неё права.

Отталкивая его, довольная собой, она укусила его за губу. Он даже не удивился, больше нет. Его реакция представляла собой — хмык и насмешливую ухмылку, а затем он развернул её лицом к стене, и снова прижал. Его огромный член прижался к её заднице и пояснице — твёрдый как камень и такой настойчивый.

Когда он протолкнул жёсткую руку между её ног, над ухом Пилар раздался хриплый голос:

— Я хочу поиграть с твоими игрушками, детка. Хочешь этого? Хочешь, чтобы я связал тебя и заставил кончить, пока ты не зальёшь простыни?

Застонав от самой мысли, Пилар кивнула. За полторы недели, что они являлись настоящей парой, они пару раз заглядывали в её ящик. Многое из того, что у неё там находилось, она использовала одна, но кое-что было для парной игры. До Коннора только её приятель по траху — Даг — заслужил достаточно доверия, чтобы поиграть с ней. На самом деле, Даг был первым, кто попытался сдерживать её, и это стало откровением.

Именно тогда ей пришло в голову, что ей необходимо сказать Дагу, что их трах-дни подошли к концу, но прямо сейчас она выкинула эту мысль из головы.

Хотя Коннор был в восторге от наручников и других верёвок, его тревожили некоторые вещи, которые находились у неё в том ящике. И маленький кожаный хлыст больше всего. Два раза, когда они играли, он придерживался связывания и траха на его условиях.

Что устраивало Пилар — он уделял ей массу внимания. Если бы он никогда не захочет стать более авантюрным в играх, она всё равно навечно останется счастливой.

Он поднял её и отнёс в кровать. Затем открыл ящик и стал копаться в нём, пока не вытащил манжеты-наручники. Раньше он привязывал её к кровати, широко раскрывая, но, если собирается воспользоваться этими, то хотел чего-то другого. Она вопросительно изогнула бровь и откатилась в сторону, но он схватил её, как она и предполагала.

Она заставляла его бороться, и это была одна из ее любимейших вещей — борьба и то, как он мог перемещать её, даже когда она использовала против него всю свою энергию, и теперь, когда он наконец-то принял, что их борьба — это прелюдия (проявление сил ими двумя превращало её ещё в более развратную, более дикую для него, и что она остановит его, если он станет слишком грубым), он полностью и охотно был участвовал.

Он приковал наручниками её запястья над головой к изголовью. Затем взял свободный набор манжет с липучками, широко развел ее ноги и привязал к изножью кровати, останавливаясь, чтобы поцеловать каждую лодыжку чуть выше кожаной полосы. Он заскользил по её телу между ног — целуя, облизывая и прикусывая, пока не достиг её киски.

Потираясь носом об её складочки, он прошептал:

— Люблю твой запах. Есть в нём что-то, что просто пронзает меня прямо в живот. Когда ты такая мокрая, что я просто хочу испить тебя.

Она выгнулась дугой ему навстречу.

— Господи, давай, трахни меня. — Он обожал говорить, соблазнять и ей пришлось признать, что это может быть круто. Его низкий, грубый голос становился ещё ниже и грубее — это было как звуковой секс. Но Пилар никогда не была той, кто любит попусту тратить время. Когда они были голыми, всё, чего она хотела, это хороший, жёсткий трах, а не нежные слова.

Хихикая, он ущипнул её за клитор — и быстрый, интенсивный всплеск острого удовольствия заставил её бедра подергиваться. Но он не стал пировать ею. Вместо этого он продолжил свой путь вверх по её телу, целуя и облизывая, слегка пощипывая соски, поглаживая грубыми, как мелкозернистая наждачная бумага, руками её кожу.

Когда он оказался с ней лицом к лицу, он оставил целомудренный поцелуй в уголке её губ… а затем полностью слез с кровати.

— Коннор, бл*дь!

— Придержи лошадей, — рассмеялся он. — Я не тороплюсь. И, в любом случае, что ты можешь с этим поделать? Уверен, ты полностью в моей власти.

Привязанная к кровати, она была полностью в его власти. И теперь ей также стало любопытно.

Он снова открыл её ящик, и она услышала легкий гремящий звук металлической цепи. Она знала, что это такое, и от осознания её киска сжалась, а Пилар напряглась и застонала, одна на кровати, в глубокой нужде. Бл*дь, она надеялась, что он вытащит их.

— Пожалуйста, — прошептала она, не осознавая, что что-то произносит, пока слово не возникло в воздухе.

Ухмыляясь, он вытащил цепь из ящика, подцепив пальцем, пока маленькие, резиновые зажимы не стали свободно свисать.

— Хочешь их?

Она кивнула. Её любимая игрушка.

— Я никогда раньше ими не пользовался.

— Им не нужна инструкция, дурачок. И они уже настроены под меня.

— Может, не очень разумно называть дурачком парня, который тебя связал. Просто так, полезный совет.

— Прости. Пожалуйста.

— Подожди-подожди. Я не закончил. — Он потянулся и вытащил вибратор «Magic Wand» (Прим.: один из самых мощных вибромассажеров для сексуальной стимуляции в мире). — Я хотел попробовать этот. Вибрация, передающаяся через стену. Этот ублюдок должен быть интенсивным.

Он даже не представляет насколько. Только предвкушение того, что он может воспользоваться им — уже направило ее на полпути к оргазму. Она думала, что его любопытство, проявляющееся к её игрушкам, было удивительно невинным для такого парня. Вряд ли он неопытен с женщинами. Но был в этом какой-то смысл. Такого рода игры были тем, что ты не станешь делать с кем-то, кого снял просто для траха. Они требуют доверия и близости. Так что, если пара его бывших не увлекались игрушками, у Коннора не было повода знать о таких вещах.

Наконец-то он вернулся в кровать. Садясь рядом с ней, он размахивал цепью с зажимами над её грудью, давая им слегка соприкасаться с сосками. Когда кожа напряглась настолько, насколько только возможно, он наклонился и поцеловал каждую вершинку. Затем, пока она смотрела и дрожала от нужды, он слегка потянул за один тугой сосок и прикрепил на него зажим.

Она громко хныкнула, и он посмотрел ей в глаза. Когда она кивнула, поощряя его, он сжал другой сосок, и она дугообразно выгнулась вскрикивая.

Не существовало других ощущений, кроме такого совершенного устойчивого и сбалансированного давления — щипок пальцами или зубами никогда не смогут повторить это. Конечно, это больно, но боль была чистым эротическим жаром. Когда он аккуратно стал натягивать цепь, пока оба соска не вытянулись вверх, Пилар прикусила нижнюю губу, чтобы не закричать от потребности. Бл*дь, она радуется тому, что он выбрал их.

Пока она была сосредоточена на огне в сосках, Коннор слез с кровати. Она едва заметила это. Когда он вернулся, она услышала сильное гудение её вибратора. Должно быть, он воткнул его в розетку.

Она догадалась, что он задумал, и уже была так близка к оргазму, поэтому не могла сохранять неподвижность.

Он снова расположился между её бедрами, сначала на коленях, так, чтобы он мог провести языком вверх-вниз по каждому зажатому и растянутому соску, пока она не стала подвывать и эротично двигаться на кровати. Затем он расположился так, что его ноги оказались под её. Он был очень гибким для такого мускулистого парня. Его член встал, свидетельствуя о собственной нужде, но он, казалось, полностью игнорировал это.

Держа вибратор в руке, он провёл костяшками по её клитору и ниже по складочкам. Она зашипела от его прикосновения и той дрожащей вибрации, проходившей через его пальцы.

— Такая мокрая, — пророкотал он. — Ты уже намочила простыни, детка.

Она почти не слышала его. Всё, о чём она могла думать, — вибрация прямо там.

— Давай же, давай, — бормотала она.

Широко раскрывая её складочки одной рукой, а другой он приложил закругленную голову вибратора прямо к её клитору.

Огонь, который распалял, тут же превратился в инферно, и она сразу кончила. Её тело стало жёстким, руки превратились в кулаки, а пальчики ног поджались. На долгие секунды она забыла, как дышать.