За стенами послышался настойчивый скрежет. Кто-то скребся по дереву, пытаясь проникнуть внутрь здания.

– Все слушать сюда! Времени на вопросы нет! – крикнул эрсати. – У нас гости. Судя по всему – гееры. Кто не знает – очень неприятные зверюги. Впиваются в ноги и уже не отпускают. Но бегают не очень быстро. Видимо, мы в пределах гнезда. В следующие пол часа их будет здесь до сотни. Стены не спасут. Единственный шанс – прорыв. Кто не попытается – умрет. Кто отстанет – умрет. Разобьемся на группы – умрем все. Выходить надо немедленно. Стрелять по всему, что движется в пределах пяти шагов.

Кэр замолчал, давая людям время осознать услышанное. Он отлично понимал, что насильно заставлять кого-то прислушаться к его словам – глупо, а в одиночку даже не стоило пытаться пробиться.

Ход размышлений подтолкнул повторившейся скрежет. На этот раз он звучал с разных сторон. Холл, в котором находились беженцы, имел несколько, сейчас заваленных, дверей. И почти из-за каждой слышались не предвещающие ничего хорошего звуки.

– От нас мало толку, но мы готовы, – нарушила молчание Марна. Она поддерживала под руку Эльзу.

Кэр понятия не имел, что она наговорила девчонке, но выглядела та однозначно лучше, чем в самом начале. Лицо по-прежнему белое, но глаза ожили, из них исчезло тупое отрешенное выражение. Рядом, с Ани на руках, стояла Дезире.

Эрсати снисходительно улыбнулся.

– Я слышал, как кричал Винс. Слышал, как его рвали заживо. И потому не хочу на его место… – прозвучал голос Кларка – глухой, как никогда. – Так кого ждем?

Бегство или, как сказал Кэр – прорыв, слился для Дезире в один стремительный кошмар. Когда мужчина раскидали наспех возведенные баррикады и распахнули двери, ей показалось, что небо вот-вот рухнет им на головы. Одновременно прозвучавшие выстрелы перекрыли все звуки, оставив после себя долгой протяжный звон в ушах.

Девушка прижимала к себе Ани, старалась закрыть ей глаза, а в моменты относительной тишины сказать хотя бы пару успокаивающих слов. Малышка держалась молодцом – не плакала, не пыталась вырваться, лишь вздрагивала каждый раз, когда рядом раздавался очередной выстрел или кто-то кричал особенно громко.

Сама Дезире не могла отстреливаться и потому держалась в ощетинившемся извергающимся пламенем кругу. Люди пытались двигаться слаженно – плечом к плечу, не оставляя брешей. Но не всегда это получалось.

Если бы не луна, то прорыв мог закончиться, даже не начавшись. Свет фонарей не был способен выхватить из ночи распластанных на земле существ. Некоторые из них постоянно перемещались и атаковали. Другие же действовали более разумно – они оценивали траекторию движения спасающейся группы и прятались на ее пути. Выпрыгивая из-под самых ног, твари мертвой хваткой впивались в руки и ноги людей.

Больше всего нападавшие походили на рептилий. Передвигались на четырех конечностях, причем задние были длиннее и мощнее передних, что позволяло их обладателям весьма далеко прыгать. Короткие пальцы венчали серповидные когти. Яркую, огненно красную кожу местами покрывала отливающая желтым чешуя. С вытянутой приплюснутой морды, всей не то в складках, не то в морщинах – смотрели немигающие глаза. Твари были вымазаны в какой-то отталкивающей смеси из земли и слизи. Некоторые успели покрыться кровью.

Дезире с ужасом наблюдала, как из, казалось бы, абсолютной пустоты появляется ощеренная морда. Беззвучный бросок и громкое шипение настигшего жертву хищника. Неизменный крик боли. Именно так таяли ряды и без того обескровленной общины. Люди падали или замедляли шаг, становясь одиночными целями для охоты. А одиночки этой ночью шансов не имели.

На этот раз Хилки не остался без дела. Дезире слышала россказни, которые уже успели обрасти домыслами, о том, как старик на заводе в одиночку расправился с кучей многоножек. Слышала, но не очень им верила. Не могла представить этого улыбчивого, постоянно витающего в своем мире деда – могучим волшебником, каким его расписывал зарккан. Но теперь сомнения развеялись. Хилки, держа в одной руке Браксуса а в другой посох, оказался на самом острие атаки. Случайно так вышло или нет – девушка не заметила, но, судя по всему, старик уверенно взял на себя роль ледокола, прокладывающего путь всем остальным. Он шел размеренно, чеканя каждый шаг.

Теперь от него не исходило былого спокойствия. Неспособная к магии Дезире могла бы поклясться, что чувствует вокруг старика какое-то странное поле. И настолько оно было мощное, настолько напоминало взведенную гранату, что держаться от него хотелось как можно дальше. Но позволить себе этого девушка не могла.

Внезапно Дезире почувствовала, как земля под ногами начинает вспучиваться. Девушка взвизгнула и попыталась прыгнуть. Одна нога потеряла опору, от чего прыжок превратился в падение. За спиной раздались испуганные крики, сопровождающиеся беспорядочной стрельбой. Дезире, что было сил, вытолкнула Ани перед собой, а сама вцепилась в сухие, но прочные стебли какой-то травы. И, как оказалось, вовремя.

Крики за спиной усилились, но теперь к ним добавилось шипение. Девушка обернулась. Дороги, по которой они отступали, больше не было. Точнее, не стало целого куска автотрассы. В том месте, где еще недавно лежало твердое асфальтовое покрытие, теперь зияла с каждой секундой увеличивающаяся яма. На ее дне, окруженные неясными тенями, стояли пять человек.

Дезире замерла, почти перестала дышать. Любое, даже самое легкое движение, неизменно вызывало новый оползень. Комья земли попадали под одежду, в глаза, рот. Немного грело лишь одно – Ани все же успела спастись. Оставалось надеяться, что выжившие смогут прорваться. Наверняка теперь твари отстанут от них, отвлекшись на столь удачно попавшую в ловушку добычу.

В яме, погруженной в густой мрак, можно было разглядеть лишь то, что выхватывали лучи фонарей. Казалось, что свет луны обходит это место стороной, боится прикоснуться к происходящему в двух метрах под висящей из последних сил девушкой.

Вот один из лучей дрогнул и отлетел в сторону. Раздался крик, за ним сразу три выстрела, а потом какой-то чавкающий хруст. Дезире почувствовала, как сокращается желудок, а кожа покрывается потом. Как назло, он стекал по лбу, солеными каплями разъедая и без того раненые глаза. Девушка тихо скулила – до боли, до вкуса крови на языке закусив губу. Руки медленно скользили по траве. Дезире подняла лицо к небу, отсчитывая последние мгновения, стараясь не слышать того, что творилось внизу. Но воображение услужливо подсовывало картины – одна красочней другой.

Выстрелы стихли довольно быстро, крики же слились в бесконечную сводящую с ума какофонию. Дезире не могла понять – почему напавшие на них хищники просто не убьют свою добычу. Так, насколько она знала, делали все животные. Лишь разумные существа способны упиваться страданиями беззащитной жертвы. Гееры же, судя по всему, именно наслаждались, не давая людям умереть. Девушка чувствовала себя висящей над адской пропастью, из которой доносятся стенания грешников.

А потом крики начали отдаляться. Они становились тише, но не из-за того, что кричащие смирились со своей участью, а потому, что их попросту оттаскивали в стороны. По всей видимости, к яме вело несколько подземных ходов, а это значило – еще живых людей забирают под землю, в осклизлые переходы…

Дезире закричала: без слов, ни на что не рассчитывая, желая выплеснуть душившую ее боль и отчаянье. Она знала, что гееры ее сразу заметят, если до сих пор еще не видели. Знала, что вполне может пожалеть о содеянном, когда окажется на месте любого из той пятерки, что скрылась во мраке внезапно появившейся ямы. Знала, но ничего не могла с собой поделать. С нее вмиг слетел весь, копившейся веками налет цивилизации, обнажив испуганную, взывающую к небесам натуру.

А потом над головой возникла тень. Она надвинулась медленно и осторожно, заслонив собой почти всю луну. Девушка сглотнула и подняла взгляд. На нее смотрели две пары глаз. Из ощеренных пастей послышалось приглушенное шипение, дохнуло гнилостным смрадом. Дезире показалось, что перед ней открыли крышку гроба и ткнули в разлагающиеся останки.