Сколько раз я позже буду жалеть о том, что выпустил её из бара, и что не пошёл следом, зацепившись за быка, которому она двинула по яйцам по пути в туалет. Сколько раз я буду просыпаться ночью, и видеть это расползающееся по белому платью кровавое пятно, и её закрывающиеся глаза. И буду вспоминать, как рвался сквозь толпу, озверевшую от страха перед чередой выстрелов. Как смотрел в безжизненные глаза Бари, и парня, оказавшегося не в то время, и не в том месте. Я видел смерть сотни раз, мы с ней были почти что старыми друзьями, так часто оказывающимися на одной дорожке, что казалось, я уже давно должен приветливо махать ей рукой. Но не в этот раз. Сейчас, стоя на коленях, зажимая рану на её животе своей ладонью, я молился богу, в которого никогда не верил, чтобы и на этот раз он отпустил её, не забирал в свою проклятую обитель. Придерживал окровавленными руками её голову, и под откинутыми волосами увидел серёжки. Те самые, что лежали на тумбочке у кровати её матери, когда я её нашёл. Когда я нашёл её, женщина была мертва, раскинув руки в безмятежном сне, так и не осознав, что смерть поцеловала её бледные, холодные губы последним поцелуем. Почему-то именно серьги врезались в память. Нежно-голубые, цвета неба, как символ света и жизни у мёртвого тела.

Элена ещё дышала. Очень слабо, и почти незаметно, и эти грёбаные серёжки рвали мне нутро в клочья, как предвестник того, что произойдёт с минуты на минуту. Необратимо, неизбежно, и чтобы я не сделал, я ничем не мог помочь. Только долбаные врачи, которые всё ещё не приехали, могли спасти её жизнь. Когда я услышал сирену скорой помощи, девушка окончательно закрыла глаза.

А дальше пошли мучительные минуты и часы ожидания, растянувшиеся в вечность. Дорога в больницу, слабый стук её сердца, который я слышал через аппарат, суета врачей, скользящих призраками по коридору, и ни один из них не мог сказать мне, что сейчас происходило в реанимации. Полиция приехала через несколько минут после того, как нас доставили в больницу. Спрашивали о том, есть ли у меня предположения о личности нападавших, но я молчал. Предположение было лишь одно, и оставалось понять, был ли я прав. Являлась ли девушка, за жизнь которой сейчас борются врачи, племянницей Дэвида, или целью всё же был я, а она случайно оказалась под пулями. Ответ был в её телефоне, который я нервно сжимал в руках, и который так и не нашли полицейские. В телефонной книге были лишь номера Полины, Артёма и Рика, а в вызовах числился один неизвестный номер, зарегистрированный на человека, который не имел ничего общего с Эленой. С минуты на минуту мне должны были сообщить адрес, откуда чаще всего поступали звонки. Улицу и номер резиденции Дэвида я уже знал, и сопоставить факты было просто. Оставалось лишь дождаться информацию.

Час назад самолёт Чужого совершил посадку, и после моего рассказа о случившемся, о моих догадках о личности Элены, он долгое время сверлил взглядом дверь операционной и не говорил ни слова.

— Ты хочешь сказать, что эта девушка обвела нас всех вокруг пальца, пробралась в мой дом, и вместо сиделки я приставил к лучшему другу убийцу? — Заговорил он после долгого молчания.

— Это ещё не доказано. Даже если это она, всё могло быть случайностью. А если и нет, то убийца здесь только я. Не она.

— Ты не убивал их. — Коротко бросил Чужой, сосредоточившись в своих мыслях. В какой-то степени я понимал его. Обнаружить дыру в охране острова после всего, что с ними произошло, было для него шоком. Теперь Холл вряд ли покинет остров, пока не залатает все лазейки окончательно. Но то, что чувствовала Элена ко мне, если она знала кто я такой… Только вот зачем она пришла? У неё было столько возможностей убить меня, что казалось глупостью не воспользоваться хотя бы одной из них, а она глупой не была. Скорее напуганной. И главный вопрос. Если она пришла за мной, если знала, что я виновен в гибели её семьи, то как Дэвид смог её обмануть? Если она помнит меня, то и его в ту ночь должна помнить… Но ни на один из этих вопросов я пока не мог получить ответ. Информация о её звонках всё ещё не поступила, а простой поиск в интернете не принёс результата. Вся информация о племяннице Дэвида было подтёрта, либо её не было изначально. Всё, что касалось фонда и лицевой компании корпорации было завязано только на нём.

Спустя несколько часов ожидания из операционной вышел врач. Уставший, с покрасневшими глазами, он смотрел виновато, а у меня на ладонях и лбу выступил холодный пот.

— Успокойтесь. Девушка жива. — Видимо на моём лице врач увидел то, отчего ему стало не по себе. — Но ей нужна кровь. Не самый редкий вид, но в больнице сейчас нет запасов. Мы ввели немного, чтобы поддержать на время операции, но последнее, что было израсходовали на пострадавшего в аварии, что случилась вчера на трассе.

— Группа?

— Третья отрицательная. — Я облегчённо выдохнул, а вот Артур резко поднялся, и направился к выходу.

— Нет! — Бросил он, и ускорил шаг.

Я догнал друга у выхода, и резко дёрнул за руку. Сейчас во мне была лишь злость. На него, на Дэвида, на себя и на весь мир вокруг.

— Я никогда ни о чём не просил тебя.

— Я сказал, нет! — Рявкнул Артур, и уже взялся за ручку двери, когда с той стороны он легонько приоткрылась. Внутрь заглянула Полина, заплаканная и напуганная, прижимая к груди маленького Стива, который с интересом разглядывал её лицо.

— Что у вас произошло? — Прошептала девушка, и почти сразу же была задвинута за спину своего мужчины.

— Ничего. А ты, — повернулся ко мне, тыча указательным пальцем мне в грудь, — не смей об этом просить. Она пришла в наш дом, обманула мою семью, и могла убить тебя в любой момент. Бес, она должна помнить ту ночь. И если она знает о тебе, то прекрасно осведомлена о роли Борка в этой истории. Дэвид прислал её, и я понятия не имею, что творилось в её голове, когда она попыталась пролезть в наш дом, но помогать мы ей не будем. Не таким путём. Тем более, не сейчас. — Я не понимал его. Впервые в жизни увидел жестокость в глазах друга. В человеке, который шёл на многое, чтобы помочь тем, кому это нужно. Сейчас в его глазах стоял вековой лёд, и я был почти уверен, что убедить его уже не удастся.

— Артём, пожалуйста, принеси мне воды. Я видела автомат в приёмной, но не взяла с собой деньги. Очень хочется пить. — Полина по-детски наивно посмотрела в глаза Холлу, и тот в мгновение растаял. Улыбнулся, поцеловал свою женщину в макушку, и скрылся за дверью. — Стив, что произошло? — Как только дверь закрылась, лицо Полины стала серьёзным, и она повернулась ко мне.

— Ей нужна кровь.

— Моя?

— Да.

— И Артём отказал тебе?

— Да. Не понимаю, почему он… — Договорить она мне не дала.

— Стив, я беременна. Опять. Он просто беспокоится. Нам очень тяжело дался наш первый малыш, ты это знаешь. — Будто в подтверждение сказанных слов, мальчик что-то проагукал на одном ему понятном языке, и завертелся на руках Полины.

— Но как?

— Ты уже взрослый мальчик, Бес, и должен понимать. Аист детей не приносит. Они появляются от любви. — Поля рассмеялась от своей шутки, но сразу же нахмурилась. — Прости, знаю, сейчас не время смеяться, но, наверное, это нервное. Мы и сами не ожидали. Врачи сказали, что вероятность практически нулевая, и мы… В общем, мы не заботились о том, чтобы обезопаситься. Но Артём очень рад. Мне кажется, он бы хотел дочь. И я бы тоже.

— Полина, я не знал. Мы не подвергнем тебя такому риску, и я буду искать другой выход.

— Ты знаешь, если бы не Элена, я бы могла потерять Стива. Если бы не вы с Эленой. Мы с Артёмом обязаны вам самым дорогим. Подержишь малыша? На минутку. — Полина протянула мне ребёнка, одетого в комбинезон и смешную шапочку с ушками, и едва я успел взять его в руки, как она скрылась за дверью операционной, а в коридор снова вошёл Артур.

— Какого хрена?! — Спросил он, переводя взгляд с меня на ребёнка. — Где Полина? — В руках у него бутылка воды, и детская люлька, напоминающая автокресло, только для лежачего положения.