Я просыпаюсь от ощущения жара. Как будто всю ночь проспала в обнимку с печкой, или с грелкой. Может, так и было?

С трудом открываю слипшиеся от вчерашних слёз веки, и мой взгляд утыкается в голый мужской торс. Я лежу головой на груди Молота и прижимаюсь к нему всем телом, обвив руками и закинув ногу на его бёдра, как в первую ночь, когда он похитил меня из мотеля.

Только в отличие от прошлого раза, сейчас мужчина не отталкивает меня. Его левая рука покоится на моём обнажённом плече, а правую мужчина положил мне на живот чуть ниже пупка. Мы оба укрыты одеялом, но, не смотря на это, я знаю, что под ним мы обнажены.

В голове тут же вспыхивают воспоминания о вчерашней ночи. Мой необдуманный побег, и то, как Молот кинулся спасать меня, принёс в хижину, успокаивал, согревал.

Я боялась, что мужчина будет в ярости, узнав, что я решила сбежать. Вся внутренне сжалась, когда увидела его в лесу, думала, он прикончит меня прямо там, ведь это самый удобный момент. Но вместо ожидаемой злости увидела в его глазах волнение.

Он совершенно точно за меня испугался. Я уверена в этом также свято, как в том, что Молот не убийца.

Уткнувшись лицом в его грудную клетку, я слушаю его размеренное дыхание, ровный стук сердца, вдыхаю уже до боли знакомый запах мускуса и цитруса. Пожалуй, он мне нравится. Запах. Очень приятный, тёплый как будто. И родной. Наверно теперь цитрусы навсегда будут ассоциироваться у меня с этим мужчиной.

Это звучит странно, но мне нравится лежать с ним вот так, даже не смотря на то, что жарко. И я нагло пользуюсь тем, что Молот спит, продолжая наслаждаться моментом. Ведь если бы мужчина проснулся, то точно отодвинул бы меня от себя.

Однако как только в голове мелькает эта мысль, рука на моём плече неожиданно оживает, и тёплые шершавые пальцы начинают выписывать круги на моей коже.

Тут же вскидываю голову и удивлённо смотрю на мужчину. Его взгляд прикован к моему лицу, и я тоже смотрю ему в глаза. Почему они казались мне тёмными и мрачными? Это же не так. Они карие. Такой тёплый оттенок. А по краям радужки тонкая полоска медового цвета.

— Вы не спите, — говорю утвердительно, отмечая про себя, что мужчина до сих пор гладит моё плечо. — Почему тогда не встали?

— Боялся разбудить. Хотел, чтобы ты выспалась, — низкий голос звучит с лёгкой хрипотцой, и мой организм реагирует на это очень странно, отзываясь лёгким спазмом внизу живота. В том месте, где до сих пор находится его вторая ладонь.

— Доброе утро, Леся.

— Доброе утро, Молот, — отвечаю шёпотом. Но на мой ответ мужчина почему-то хмурится. Тёплые ладони перестают гладить мою кожу, и, отстранившись, мужчина встаёт.

— Вы злитесь на меня, да? — спрашиваю, наблюдая за тем, как он надевает спортивные штаны. Взгляд скользит по широкой раскачанной спине, по выступающим венам на крепких предплечьях. — За то, что я хотела сбежать.

— Я не злюсь, Лесь. Я просто сильно испугался. Ты понимаешь, что могло произойти, если бы я тебя не нашёл? О чём ты вообще думала, дурочка? Я же сказал, что сам отпущу тебя через пару дней.

Слова мужчины звучат совершенно беззлобно, и меня это немного успокаивает. Но я всё равно чувствую себя странно. Виновато что ли. Я ничего не отвечаю. Мне не хочется говорить Молоту о том, что я ему не верила. Что боялась, что он меня убьёт. Тем более, что сейчас я знаю совершенно точно, что этот мужчина никогда не причинит мне вреда. Наоборот, отведёт беду, если будет такая необходимость. С ним я чувствую себя в безопасности. Очень приятное чувство. Непривычное для меня и, казалось, уже давно позабытое.

— Твои вещи уже высохли, — сняв со стула футболку и толстовку, мужчина протягивает их мне. — Ты одевайся пока, а я пойду воду на мангале вскипячу. Будем завтракать.

Молот выходит во двор, и я спешно натягиваю на себя одежду. Он сказал, что это мои вещи, но на самом деле, они принадлежат ему. Они даже пахнут им. Наклонив голову, я втягиваю в себя аромат мускуса и цитруса. Он смешан с запахом дождя, но я всё равно его чувствую. Будто мои рецепторы настроены на определённую волну. Прикрыв веки, я представляю, что вместо одежды меня накрывают руки Молота, и тут же распахиваю глаза. Что-то не то с тобой происходит Леся.

Торопливо подскочив на ноги, спешу выйти во двор, чтобы проветрить мозги.

Мужчина к этому времени уже успевает вскипятить воду и сделать чай и сейчас нарезает овощи для салата.

— Молот, давайте я вам помогу, — подойдя ближе, беру ломтики хлеба, чтобы сделать бутерброды. Уж с этой задачей я точно в состоянии справиться.

— Лесь, может уже на «ты» перейдём? И ты можешь называть меня по имени, я вчера тебе его не просто так же сказал.

— Вы… то есть ты… ты сказал мне своё имя? — удивлённо смотрю на мужчину. — Я не помню этого. Можешь сказать ещё раз?

— Иван Ипполитов.

Удивлённо смотрю на Молота. Почему это имя кажется мне знакомым? И только спустя минуту до меня, наконец, доходит, что я записала его так в учётной книге, когда регистрировала как гостя нашего мотеля.

— Ах ты гад, — смеясь, луплю его по плечу. — Издеваешься да?

— Немного, — ухмыляется и, поймав моё запястье, притягивает ближе к себе. — Меня зовут Рома.

— Рома, — повторяю, словно пробуя это имя на вкус.

Мне оно нравится. Доброе такое, мягкое. Замечаю, как глаза мужчины застывают на моих губах в тот момент, когда я проговариваю его имя.

— Лесь, — произносит тихим хриплым голосом, продолжая сжимать моё запястье. — Сегодня ты ещё ни разу не комментировала свои действия.

Смущённо отвожу глаза в сторону и, освободив руку, возвращаюсь к своему занятию. Мне неловко обсуждать эту тему. Уже очень много лет я пытаюсь избавиться от этой дурацкой привычки. Я знаю, что это здорово отпугивает от меня людей. Даже если в начале мужчина смотрит на меня заинтересованно, то, как только узнаёт о моей особенности, тут же начинает считать меня ненормальной.

— Просто сегодня я не нервничаю, — пожимаю плечами, наконец прервав молчание.

Но глаз на мужчину не поднимаю, концентрируясь на бутербродах.

— Когда мне было пять лет, мы с родителями поехали в центральный парк погулять. Мне тогда самокат купили, и я очень хотела его быстрее опробовать. Папа говорил мне, чтобы я не уезжала от них далеко, но видимо в какой- то момент я заигралась, а когда обернулась, родителей рядом не было. Меня тогда такой паникой накрыло. Я плакала, кричала, звала родителей, но никто не отвечал, — вспоминая тот ужасный день, меня даже сейчас начинает колотить от дрожи, и я обхватываю себя руками, чтобы успокоиться.

— К этому времени уже начало вечереть. Сумерки сгустились. Мне было очень страшно. Я думала, что никогда не найду родителей. Где дом не помнила. Мои крики услышала прогуливающаяся неподалеку пара. Они стали спрашивать, где я живу, но из-за нервов я не могла вспомнить своего адреса. В конце концов, им пришлось отвести меня в участок, и только там уже полицейские смогли выяснить моё имя и по базе нашли телефон родителей. Они, конечно тоже сильно волновались. Мама плакала, и папа был весь бледный. В общем после того происшествия у меня появился постоянный страх, что я могу снова потеряться и случившееся повторится. Я отказывалась выходить из дома. Даже в садик не ходила. Я не хотела снова испытать ужас, который поглотил меня в тот момент, когда я поняла, что не могу вспомнить, где живу. Папа тогда сказал мне, что чтобы такого больше не произошло, я должна выучить наш адрес наизусть с мельчайшими подробностями. Тогда, если я снова потеряюсь, то с лёгкостью вернусь домой. Я вызубрила его вплоть до количества ступеней. А потом, каждый раз, когда нервничала, по любой причине, начинала твердить его как заведенная.

Это настолько вошло у меня в привычку, что я повторяла его каждый день, стоило мне хотя бы немного поволноваться. Я пыталась перестать, но не получалось.

Даже к психологу обращалась. Он посоветовал попробовать переключаться на другие вещи, например, комментировать свои действия. Но от этого, знаешь ли, легче не стало, — горько ухмыляюсь себе под нос.