Медсестра провела Макса в одну из палат госпиталя в Уилтонвиле. Лицо Макса было непроницаемо, тонкие губы поджаты, и только бледность выдавала волнение. Его попросили подождать, и он застыл у стены. Его мутило, отчаянно хотелось курить, но он только сунул руку в карман, нащупывая пачку сигарет. Появилась сестра, сделав приглашающий жест.

– Вы можете побыть у него не более двух минут. Он очень плох.

– Умирает?

– Да.

– Почему бы не сказать об этом сразу? – проворчал он. – Или боялись, что я заплачу?

Остановившись у кровати, он посмотрел на Фрэнка. Толстое, обрюзгшее лицо его было желтым, губы посинели, дыхание с хрипом вырывалось из груди.

– Я здесь! – резко сказал Макс, спеша побыстрее покончить с этой тяжелой и неприятной обязанностью.

Фрэнк еле слышно пытался что-то сказать. Макс наклонился к нему.

– Это была Кэрол Блендиш, – прошептал Фрэнк. – Она сказала… Сначала я… Потом ты… Я узнал ее по шраму…

Макс выпрямился.

– Нечего тебе, идиоту, связываться с потаскухами! Ты всегда был падок до них, – не скрывая злости и презрения, сказал Макс. – Пеняй на себя, но уж меня она не получит!..

Фрэнк попытался приподняться, из горла у него вырвались булькающие звуки. Макс кинул на него последний взгляд и пожал плечами.

– Прощай, голубок! – сказал он.

Вошла медсестра и накрыла лицо Фрэнка простыней. Макс перевел взгляд на нее: она была молода и красива. Хлопнув умершего по плечу, он проговорил:

– Вот еще одна куколка, но ты уже не увидишь ее, – и, надвинув шляпу на глаза, не оборачиваясь, он вышел из палаты.

Довольная улыбка блуждала на губах Макса, когда он спускался по ступенькам госпиталя. Неожиданно он подумал, что стал вдвое богаче, и его охватила радость.

Сулливаны никогда не держали деньги в банке. В случае провала полиция могла наложить арест на счет. Деньги хранились в таком месте, откуда в любую минуту можно было их взять, – у отца Макса. Теперь Макс мог отказаться от своей работы наемного убийцы, купить птицеферму, о которой мечтал всегда, и зажить в свое удовольствие.

Он подошел к черному «Паккарду», прикурил сигарету и бросил спичку в кювет. Мысли его вернулись к сказанному Фрэнком: «Кэрол Блендиш! Вначале я, потом ты!»

Он не сомневался, что Фрэнка действительно прикончила Кэрол Блендиш. Макс слышал от Линды о существовании некой Мэри Прентис. Сопоставив факты, он понял, что под этим именем Кэрол Блендиш проникла в дом Фрэнка, который всегда был идиотом в отношении женщин, готовый бежать хоть на край света за первой попавшейся юбкой. Темперамент заглушал в нем осторожность. С Максом этот фокус не пройдет – женщины для него не существуют. Если Кэрол попытается сыграть с ним подобную шутку, пусть пеняет на себя. Он без всякого сожаления раздавит ее, как убирал всех тех, кто вставал у него на пути. Макс был уверен в себе и выбросил из головы мысли о Кэрол. Она ему не угроза.

Фрэнк мертв, братьев Сулливанов больше не существует. Он вновь станет Максом Геза, сменит профессию убийцы, купив ферму… Будет жить на лоне природы. Чего еще желать!

Бросив под ноги окурок, он открыл дверцу машины и замер от удивления. На переднем сиденье лежала ярко-алая орхидея. Макс осторожно взял ее и внимательно рассмотрел. Цветок стоил слишком дорого, чтобы кто-то вот так просто мог оставить его в машине. Что это означает? Его охватила тревога. Он воровато оглянулся. Улица была пустынна. Пожав плечами, он швырнул орхидею в канаву. Потом включил зажигание и невидящими глазами уставился в стекло. Ему было не по себе. Откуда мог взяться этот цветок?

Когда-то они с Фрэнком тоже предупреждали свои жертвы о грозящей смерти, прибивая на дверь дома двух маленьких черных шерстяных ворон. Однажды это даже сослужило им хорошую службу: намеченная жертва, увидев вестников смерти, сама пустила себе пулю в лоб. Позже, решив, что это слишком театрально, Макс отказался от такого оповещения.

Тот, кто положил цветок, пусть сам поостережется, Макс шуток не любит. Он вышел, поднял орхидею и, немного поколебавшись, сунул ее в петлицу. Потом сел в машину и уехал.

На холме неподалеку от Санто-Рио стоял двухэтажный коттедж, выстроенный из сосновых бревен, окруженный пальмами и декоративным кустарником. Он казался заброшенным, неухоженным. На деревянных воротах висела вывеска, которая гласила: «Козикот».

Возвращаясь сюда, Макс каждый раз смотрел на нее и довольно улыбался. Это был его дом. Здесь жил его отец, старый Исми Геза. К этому времени ему исполнилось шестьдесят пять лет, тридцать из которых он проработал клоуном в цирке. И в жизни он был похож на клоуна: сгорбленный, плешивый, с грустным, сморщенным от постоянного присутствия грима лицом, круглым как луна и не имевшим ничего общего с лицом сына. Гезу поразил инсульт, положивший конец его цирковой карьере. Он немного волочил правую ногу.

Исми боялся Макса, как когда-то боялся его матери, злой и сильной женщины. Макс уродился в мать, и Исми чувствовал себя спокойно только тогда, когда сына не было дома. Сам Исми был добрым, тихим человеком.

Исми возился в саду, когда услышал, что к дому подъехала машина. Он растерялся. В надвинутой на глаза шляпе Макс стоял возле «Паккарда». В петлице алела орхидея. От всей его фигуры веяло угрозой.

Исми насторожился. Он боялся Макса и не любил, когда тот приезжал без предупреждения. Исми никогда не знал, зачем приехал Макс и чем для него это может окончиться, и сейчас встревожился.

Макс какое-то время делал вид, что рассматривает вывеску на воротах, потом толкнул калитку и вошел во двор. Исми сразу заметил орхидею и удивился. Макс никогда не обращал внимания на цветы. Что это значит? Что-то произошло! Но что? Не испортит ли Макс жизнь своему отцу, не лишит ли покоя старого Исми?

Они посмотрели друг на друга.

– Фрэнк умер, – вместо приветствия сообщил Макс. – Он попал под машину.

Несмотря на то что Исми терпеть не мог Фрэнка, известие потрясло его. Смерть так близка, зачем лишний раз напоминать о ней?

– Надеюсь, он не мучился? – выдавил старик.

– У него была смята грудная клетка. За два часа все было кончено, – ответил Макс и понюхал орхидею.

– Значит, теперь ты один? – несмело спросил старик. Он знал, что Макс и Фрэнк – братья Сулливаны. Макса очень забавляла реакция отца, когда он рассказывал ему о совершенных им и Фрэнком преступлениях. Старика всякий раз охватывал ужас, который он неумело пытался скрыть.

– Да, всему конец. Теперь деньги принадлежат мне. У нас с ним было такое условие: если один из нас умрет раньше, то все деньги переходят другому. Теперь я богат!

Исми почесал лысину.

– Моя жизнь изменится?

– Не знаю, – безразлично проговорил сын. – У меня не было времени подумать об этом. Делами я займусь позже.

Макс остановился перед стариком. Они были бы одинакового роста, если бы отец не сутулился.

– Я хочу купить ферму и заняться коммерцией. Если у меня для тебя найдется какое-нибудь дело, я дам тебе знать. Если хочешь, можешь жить здесь. Тебя беспокоит это?

– Я привык к этому дому. Но если я тебе нужен…

– Ты очень постарел, – проговорил Макс. – Плохо соображаешь. Как ты думаешь, почему такой тип, как Фрэнк, позволил раздавить себя на улице?

Исми смутился. Он действительно стар, и мысли его путаются.

– Я не думал об этом, – ответил он, не отрывая взгляда от Макса. – Как это случилось?

Макс рассказал о Рое Ларсоне, как они его прикончили. Потом о Стиве Ларсоне и о том, что Кэрол отомстила Фрэнку. Теперь, приехав в город, она охотится за ним, Максом.

– Что ты об этом скажешь? – спросил он отца в заключение.

– Я бы предпочел не знать об этом, – ответил Исми и ушел в дом.

Макс пожал плечами и вернулся к машине. Взяв из нее два чемодана, он поднялся по устланной пыльным ковром лестнице в свою комнату.

Скудно обставленная, она выглядела необжитой и неуютной. Но Макс не придавал значения комфорту. Равнодушно оглядевшись, он запер дверь на засов. Затем открыл тайник и вытащил оттуда два кожаных саквояжа, полных тщательно перевязанных пачек долларов. Более получаса он пересчитывал их, прежде чем упрятать в тайник. Он богат и может получить все, что душа пожелает. Глаза его радостно блеснули. Он уже собрался спуститься вниз, когда услышал телефонный звонок. Через несколько минут к нему поднялся отец.