Еще одна купюра в тысячу шиллингов.

— Нет, спасибо, — сказал Малко. — Она одна?

— Да.

Он уже был в лифте... Номер 118 находился в конце изогнутого буквой Г коридора. Ключ торчал в замке. Он осторожно повернул ручку и толкнул дверь. Она скрипнула, и женский голос тут же спросил:

— Это ты, Стефан?

Малко прошел в комнату и чуть не столкнулся с Наташей. На красавице не было ничего, кроме красного боди, чулок и лодочек на каблуках. Сильно накрашенное лицо обрамляли длинные серьги. Как проститутка из дома терпимости начала века.

Взгляд ее остановился на Малко, и зрачки расширились от изумления. Но тут же удивление сменил непередаваемый ужас, исказивший черты женщины так, что она стала казаться дурнушкой. Кровь отлила от ее лица. Ее словно парализовало. Что-то похожее на карканье сорвалось с губ.

— Что это...

Потом она на секунду прикрыла глаза, а когда снова открыла их, на лице ее появилось то чувственное, вызывающее выражение, которое он привык видеть в Белграде... Женщина шагнула вперед и воскликнула хрипловатым голосом:

— Малко! Я так ждала тебя!

Она страстно прильнула к нему, прижав губы к его губам, словно не давая ему заговорить, извиваясь, распахнула плащ и стала расстегивать пуговицы рубашки. Сексуальный ураган. Она опустилась на колени и хотела приступить к любимому занятию.

Но Малко, чувствуя, что в груди у него ледяной холод, схватил женщину за плечи и поднял. В его ушах еще звучал взрыв, уничтоживший «мерседес» и Милену Братич.

Блеск желания в глазах Наташи внезапно поблек, рот дернулся в тике и скривился. Она зашептала:

— Не убивайте меня.

— Вас не интересует, как я оказался здесь? — спросил Малко.

Наташа, не отвечая, отвела взгляд.

— А между тем, как и было предусмотрено, «мерседес» взлетел на воздух. Да только меня в нем не было.

Она отступила на шаг, не сводя глаз с Малко. Подбородок ее слегка дрожал.

— Прошу вас, не причиняйте мне зла, — повторила она. — Я не могла поступить иначе.

Она села на кровать, подняв к нему умоляющий взгляд. И став от этого еще привлекательней. Роскошная шлюха. Малко, сунув руки в карманы плаща, пошел вперед и остановился в нескольких сантиметрах от женщины.

— Мне нужна правда, — сказал он. — Кто стоит за этой историей с машиной?

— Мой друг Стефан, — ответила она.

— Он в Вене?

— Да. Должен сейчас прийти ко мне.

— Кто он?

— Он из службы безопасности.

— За «мерседесом» он следил?

— Да, — выдохнула она.

— И он уничтожил мой автомобиль?

— Да.

— Откуда ему было известно, что я обращусь к вам?

Прежде чем ответить, она сглотнула слюну.

— Эндрю Виткин всегда по таким делам обращается к Богдану. А Богдан — ко мне. Через Стефана я могу получить любую машину.

— Югославская служба безопасности хотела уничтожить Арама Эриваняна?

Наташа вытерла обильные слезы.

— Нет. Стефан работал не только на Югославию. Он еще агент КГБ.

Приехали.

— И что же?

— КГБ дало ему задание сделать все возможное, чтобы Эриванян не доехал живым до Вены, если ему все же удастся покинуть Белград. Но югославские службы не должны были быть в этом замешаны... Ну вот он и придумал трюк с машиной. Он поручил своему доверенному проехать следом за «мерседесом» и взорвать его на австрийской территории... Получалось, что Стефан тут ни при чем. Обвинять могли израильтян... или Акопяна.

Дьявольская выдумка.

— Но не мог же он «подготовить» машину в одиночку?

— Ее вообще не он готовил, — призналась Наташа. — Несколько месяцев назад ее захватили у палестинцев, которые хотели переправить автомобиль на запад для террористических актов. Они начинили ее шестьюдесятью девятью килограммами пластита и шашках не двести пятьдесят граммов.

Оставалось только поставить детонатор и дистанционное управление. Малко не сомневался, что Наташа говорит правду. А Милена оказалась жертвой этой двойной комбинации.

Наташа тревожно посмотрела на него.

— Что вы со мной сделаете?

Он пожал плечами.

— Зачем ваш друг Стефан пожаловал в Вену?

— Он должен поговорить с резидентом, здесь это безопасней, чем в Белграде. Обычно связной бываю я, но...

— Но в этот раз он пожелал лично получить плату за кровь, — горько закончил за нее Малко.

И посмотрел на женщину. Жалкая. Запуганная. Разумеется, она заслужила пулю в лоб. Но это не воскресит Милену Братич. Она была лишь винтиком в безжалостном и бесчеловечном механизме. Так же, как и Стефан. Как Богдан, наверняка знавший об этом.

— До свидания, — сказал он.

Наташа прошла за ним до дверей и прошептала:

— Стефан будет здесь только до завтра.

Он услышал, как захлопнулась дверь, и спустился вниз. Портье приветствовал его как сообщник. Прохладный воздух принес Малко облегчение.

Только он вошел в номер, зазвонил телефон. Голос Арама Эриваняна.

— Не могли бы вы ко мне заглянуть? — попросил слепой.

Из комнаты в комнату было два шага. Армянин так и не тронулся со своего кресла. Он снял черные очки, вид у него теперь был чрезвычайно впечатляющим.

— Это я, — сказал Малко.

— Садитесь. Прежде всего я хотел вас поблагодарить. Без вас я погиб бы в Белграде.

— У меня такая работа, — сказал Малко.

— И еще кое-что я хочу вам сказать.

— Что именно?

— Я решил принять предложение американцев, — произнес он медленно, — и укрыться в Израиле.

В Израиль! Малко внимательно смотрел в ставшее вновь непроницаемым лицо — Эриванян снова надел черные очки. Что еще пришло ему в голову?

— Кто вам подсказал такую идею?

Арам Эриванян пожал плечами.

— Никто, — произнес он медленно, низким голосом. — Только то, что случилось с Миленой. Теперь мне наплевать на свою судьбу. Я рассчитывал жить с ней, забыть свое прошлое. Но...

Голос его оборвался... Малко подумал о Библии. «Кто пришел с мечом, от меча и погибнет». Арам Эриванян когда-то сеял смерть, теперь он стал жертвой себе подобных.

— Но ведь израильтяне были вашими противниками, — заметил Малко.

— Верно. Но это дело случая, лично против них мы никогда ничего не имели. Они ставили нам в упрек сотрудничество с такими людьми, как Абу Нидал. Им нужен он. Я им помогу.

Малко взглянул на него. Армянин казался измученным, лицо осунулось, он был опустошен годами подпольной жизни и войны. Но похоже было, он не говорил всей правды.

— Вы были очень привязаны к Милене Братич?

— Да.

— Вы знали, что она работала на КГБ?

— Догадывался...

— И как же...

Армянин вновь чуть заметно пожал плечами.

— В наших кругах все предают всех... Деньги, личная неприязнь, политика, страх... Но я знаю, что она меня тоже любила. Даже если хотела убить.

Малко тоже в этом не сомневался, потому что не видел других причин странной многолетней преданности Милены. Но сейчас следовало подумать о ближайшем будущем.

— Кому вы говорили о своем решении? — спросил он.

— Только Тане, больше никому.

Малко вздрогнул.

— Тане? Но она, наверное, с ума сошла от ярости?

— Она обругала меня, — просто ответил слепой. — Я на нее не сержусь. Она искренна, но ошибается. Я не предам своих старых друзей, и это решение принял отчасти из-за Тани. Если бы не она, мы умерли бы с Миленой вместе, и это было бы лучше.

Малко удержался и не возразил, что в таком случае он сам и Элько Кризантем тоже оказались бы в их компании. Слепой был словно в другом мире.

— А американцам сказали?

— Я бы хотел, чтоб их предупредили вы. Израильтяне их союзники. Они будут рады.

Это было даже сверх их желаний.

— Хорошо, я сделаю все, что необходимо.

— И еще одно, — попросил Эриванян. — Сегодня я хотел бы поужинать в общем зале. Услышать людей. Я так долго находился взаперти.