— Абсолютно точная. Узнал об этом от одного своего силзверского знакомого, который пробегал мимо и услужливо поделился свежими новостями.

Свинолюд зарычал, сжав кулаки.

— Какого ляда они здесь забыли?

Я виновато поджал губы и развёл в сторону ладони.

— Ну, знаешь ли, они преследуют одного рэйтерфолского трогранда, к которому ты явно не испытываешь тёплых чувств, Борлаф.

Он оскалил жёлтые клыки и сдвинул брови.

— Ну тогда мы и твой труп оставим на площади!

Я скривился, прикрыв один глаз.

— Ффф, ууу! Идея хорошая, но тоже бессмысленная — эти силзверы донельзя злые, кровожадные и лядски раздражённые долгими поисками. Боюсь, что они при любом раскладе не откажутся от погони за гуатами.

— Однако ты можешь увести погоню в другую сторону, — Хайзен не мигая смотрел на меня, — верно, Саргон?

— Верно, — я кивнул, сложив на груди сцепленные в замок ладони. — Могу. Но не буду.

Взъярённый Борлаф вскочил со стула и навалился руками на стол.

— А ты не охренел ли, трограндишко?!

Дёрнув плечом, я покачал головой.

— Не-а. Это вы охренели, раз думаете сбежать и оставить афилемцев с силзверами грабить и убивать беззащитные мирянские деревни. И в связи с этим у меня назрел вопрос, — в моих глазах блеснула сталь, — кто из нас большая тварь: я — лимрачный ублюдок, или Вы — “верные” рэйтерфолские миряне?

Мрачный Борлаф шумно дышал, сверля меня взглядом, Скайдэн молча рассматривала огрызок яблока в своей руке, а Хайзен же всё также как ни в чём не бывало спокойно и неспешно размышлял, слегка прикрыв глаза.

— И что же ты предлагаешь, — он взглянул на меня, — Саргон?

Я улыбнулся.

— А разве не очевидно? Я предлагаю убить их всех. — Я скользнул глазами по лицам всех присутствующих и моя улыбка стала ещё шире. — К тому же, у меня есть просто отличнейший план…

Огромные крылья черной виверны мощными взмахами рассекали воздух и с бешеной скоростью гнали меня вперёд. Ледяной ветер разбивался о морду и окутывал всё покрытое чешуёй тело, а далеко внизу мелькали проносящиеся мимо деревья и поляны заваленного снегом Глухолесья, между которыми змеилась тонкая, едва различимая линия лесного тракта, тянущегося вплоть до самой границы афилемского герцогства. Я летел высоко в небесах, скрываясь от чужих глаз в плотной завеси облаков и полностью полагаясь на своё усиленное силпатское зрение.

И оно меня не подвело.

Несколько миль спустя я наконец нашел то, что искал — быстро продвигающийся по дороге отряд всадников. И не было сомнений в том, куда же именно он держит направление, ведь в той стороне находится только одно мирянское поселение, откуда я и прибыл — “Выдриха”.

Зарывшись поглубже в облака, сделал несколько широких кругов вокруг вражеского отряда и завис в плавном полёте прямо над ними, подсчитывая их количество и тщательно всматриваясь в исходящую от силпатов ауру силы.

Что ж, как я и думал, их ровно сотня, и самая малая ступень могущества, которую мне удалось разглядеть, равняется двум тысячам. Пытаться пробиться сквозь ауру Вуали и выяснить ступени остальный не стал, опасаясь, что могу выдать себя. К тому же, это не являлось моей первоочередной целью.

Правый артефактный глаз вспыхнул синим сиянием и в активированном режиме дальнозоркости я ещё раз прошелся по всадникам, особенно выделив одного из них, скачущего на могучем белоснежном коне в самом центре в полном боевом артефактном облачении, причём далеко не самом дешевом.

Мои зрачки хищно сузились, превратившись в тонкие щелки.

Так вот ты какой, капитан Ясалор Эртийский. Приятно познакомиться. Хотя, конечно, это можешь быть и не ты, но уж больно сильно выделяется твоя аура на фоне остальных.

Вдоволь насмотревшись на главнокомандующего, ещё раз осмотрел его грозную свиту.

Хмм… Если их скорость не изменится, то они прибудут в Выдриху не раньше следующей ночи… Что ж, этого времени будет вполне достаточно для подготовки к жаркой встрече.

Несколькими сильными взмахами крыльев увеличив скорость полёта, я понёсся обратно в мирянское поселение.

Свет полной луны блестел на покрытых снегом изогнутых ветвях и просачивался сквозь их переплетение в глубины лесных дебрей, через которые неумолимо мчались десятки силзверов. Стремительные тени мелькали меж деревьев, изредка замирая во тьме со вскинутыми мордами и принюхиваясь к морозному воздуху. Из их клыкастых пастей вырывались белесые облачка обжигающего пара, губы кривились в оскале, а сверкающие глаза пронзали ночь хищным, внимательным взглядом.

Они долгие недели упорно шли по едва видимому следу, медленно, но верно распутывая клубок обманных троп, ложных запахов и скрытых под снегом следов, отыскивая мельчайшие, неразличимые обычному глазу отметины, будь то сломанная веточка, царапина на древесном корне, замерзшая волосинка на коре или впитавшаяся в землю капля пота. И теперь, теперь цель была близко, и они во что бы то ни стало настигнут убийцу царя Легратоса, а вместе с ним и того, кто помог ему, когда ублюдок лишился сил и пал на хладную землю Глухолесья.

Худой муржит со сморщенным, безволосым лицом, большими глазами и торчащими из шапки ушами перепрыгнул через поваленную корягу и вдруг резко остановился. Расширив до предела зрачки, он настороженно обвёл взглядом возвышающиеся вокруг зловещие стволы потрескивающих от мороза деревьев, и тщательно прислушался к звукам зимнего леса, пытаясь вновь уловить тот странный звук, что заставил его замереть без единого движения.

Что это было?

Его зрачки медленно сузились.

Хруст снега под чьей-то лапой? Тихий звон опадающего инея, словно бы кто-то отнял ладонь от поблескивающей на морозе коры? Шипение стремительно тающих от горячего дыхания снежинок, опавших с тонких ветвей?

А затем за его спиной раздался звук, который невозможно спутать ни с чём другим.

Шелест вынимаемой из ножен стали.

У муржита моментально перехватило дыхание, сердце сжалось, словно захваченное в тисках, а мышцы всего тела напряглись. Он подался вперёд, уже собираясь распрямить полусогнутые ноги и отпрыгнуть в сторону, но в это же мгновение его спину пронзила резкая боль и из груди вылезли два окровавленных тёмных лезвия, прошивших зачарованную сталь брони, словно бумагу.

Изо рта муржита вырвался хрипящий вскрик, а затем его ноги медленно оторвались от земли, и неведомый убийца поднял его тело к ярко сияющей в небесах полной луне. Со стекающей изо рта кровью умирающий силзвер повернул свисающую голову и взглянул прямо в глаза широко оскалившемуся клыкастой пастью чёрному волколаку, что держал его над собой на полусогнутой дриарилловой руке, из кулака которой торчали два острейших клинка, насквозь пронзивших его тело и зловеще сверкающих в холодном лунном свете.

Хруст снега и мелькнувшая справа тень заставляют волколака резко повернуть голову — выпрыгнувший из тьмы силзвер с широкой мордой бульдога взмыл высоко в небо со вскинутой над головой большой двулезвийной секирой и рухнул прямо на них, обрушив на врага своё грозное оружие. Но волколак вдруг молниеносно отпрыгивает назад и резким движением руки подставляет под удар висящего на ней муржита, которого секира играючи разрубает надвое.

Поток хлынувшей крови окатывает зарычавшего силзвера и алым веером стелется по снегу подобно рваному покрывалу. А затем из пасти бульдога рвётся наружу бешеный звериный вопль:

— ОН ЗДЕСЬ! — эхом разносится по зазвеневшему перестуком сосулек Глухолесью. — СЮДА! ОН ЗДЕСЬ!!!

Силзвер яростно бросается на волколака и тот с трудом уворачивается от хищно изогнутого лезвия, с треском перерубившего затвердевшее от мороза дерево. Во все стороны брызнула щепа и обломки коры, но бульдог, даже не обратив внимания на встреченную преграду, вновь как ни в чём ни бывало кинулся в атаку. Сталь зазвенела о сталь, рычание врагов сплелось воедино и они сошлись в громогласном танце смерти, что уже приготовилась собрать свою кровавую жатву.