Босх шагнул за Вероникой, но, прежде чем выйти в холл, обернулся и окинул взглядом выложенный серой плиткой пол.

Следующие пятнадцать минут он задавал те же вопросы, что и в прошлый раз – теперь не имеющие для расследования никакого значения. Но ловушка была приготовлена, и он тихо и незаметно отходил в сторону. Вскоре Босх закрыл блокнот. Он знал, что никогда не заглянет в него. Встал, извинился, что отнял у хозяйки время, и Вероника Алисо проводила детективов до двери. Когда Босх переступил порог, Вероника с ним заговорила. Роль требовала определенных реплик.

– Держите меня в курсе, детектив Босх. Пожалуйста, держите в курсе.

Гарри обернулся.

– Обязательно. Если что-нибудь произойдет, вы узнаете первой.

– Ну, что скажете? – обратился Босх к Эдгару и Райдер.

– По-моему, заглотнула наживку, – ответил Эдгар.

– Да, становится интересно, – подхватила Райдер.

Босх закурил.

– А кошка?

– Что? – не понял Эдгар.

– Звук в доме. Она сказала, что это кошка. Я специально посмотрел на кухне – на полу нет ни одной мисочки.

– Может, стоят на улице?

Босх покачал головой.

– Мне кажется, если хозяева держат кошек в доме, то и кормят их там. Во всяком случае, на холмах. Не забывайте, здесь водятся койоты. И еще – я терпеть не могу кошек, у меня на них аллергия. Всегда чувствую, если они поблизости. А ты, Киз, не заметила кошки?

– Нет, хотя провела там в понедельник все утро.

– Думаешь, тот парень? – предположил Эдгар. – С которым она провернула дело?

– Не исключено. Я считаю, в доме кто-то был. Например, ее адвокат.

– Нет. Адвокаты не прячутся. Наоборот, выдвигаются на передний план и принимают бой.

– Верно.

– Установим слежку, понаблюдаем, кто оттуда выйдет?

Босх на мгновение задумался.

– Нет. Они нас засекут и поймут, что деньги – просто ловушка. Оставим все как есть.

Во Вьетнаме Босх сражался под землей – в разветвленной системе ходов под деревнями в провинции Ку Чи, – в глубинах, которые они называли черным эхом. Забирался под землю и старался выбраться живым. Но операции в тоннелях проводились молниеносно, а между ними он жил в джунглях – воевал и коротал время под густым пологом листвы. Однажды его с несколькими ребятами отрезали от своих, и он целую ночь просидел спина к спине в высокой траве с парнем из Алабамы Доннелом Фредриком, прислушиваясь, как мимо пробирается рота вьетконговцев. Они сидели и думали, что «чарли» [18] вот-вот наткнутся на них. Другого ничего не оставалось – вьетнамцев было слишком много. Поэтому они замерли и ждали, а минуты растягивались в бесконечные часы. Им повезло – они остались невредимыми, но позже Доннела убило в окопе прямым попаданием снаряда – не вьетнамского, а своего. С тех пор Босх считал, что тогда в зарослях травы свершилось настоящее чудо.

Иногда он вспоминал ту ночь, когда в одиночку вел наблюдение или таился в засаде. Вспомнил и теперь, сидя в позе йога и привалившись к стволу эвкалипта в десяти ярдах от тента бездомного Джорджа. Поверх одежды Босх накинул зеленое пончо, хранившееся в багажнике его служебной машины. И шоколадные плитки «Херши» были тоже с миндалем, как в тот раз, когда он отсиживался в высокой траве. И, как в тот раз, казалось, он не шевелился целую вечность. Было темно, только сквозь листву над головой просачивался лунный свет. Босх ждал. Ему хотелось курить, но он не решался зажечь сигарету в этой черной чаще. Справа доносился шорох. Босх догадывался, что это удобнее устраивается сидящий справа в двадцати ярдах Эдгар. Но не был уверен. Может, крался олень или койот. Джордж сказал, здесь койоты.

Старика оказалось не так просто увести. Он вообразил, что его снова хотят упечь в «Камарилло». По большому счету его и следовало туда вернуть, но заведение не могло принять пациента без направления. Пришлось пристроить его на двое суток в отель «Марк Твен» в Голливуде. Неплохое место. Босх жил там год, пока восстанавливали его дом. И знал, что даже худшие из номеров все равно лучше убежища под деревьями. Хотя не исключал, что Джордж придерживался иного мнения.

К половине двенадцатого движение на Малхолланд-драйв стихло, теперь машины проезжали с интервалом примерно в пять минут. Из-за склона и густого кустарника Босх не видел их, зато слышал и наблюдал мелькание света сквозь листву, когда они преодолевали поворот. Он был настороже, поскольку один автомобиль дважды проехал мимо. Босх узнал его по звуку мотора: чтобы двигатель не заглох и не было перебоев в цилиндрах, водителю приходилось сильно газовать.

И вот теперь он возвращался в третий раз. К знакомому звуку мотора прибавился шорох покрышек по гравию – автомобиль свернул с дороги. Двигатель заглушили – наступила тишина. Раздался щелчок открываемой дверцы. Босх приготовился и, несмотря на боль в коленях, встал на четвереньки. Вгляделся в темноту справа, где занимал позицию Эдгар, но ничего не увидел.

Через несколько секунд кусты прорезал луч фонарика. Он был направлен на землю и колебался из стороны в сторону, будто держащий фонарь человек спускался по направлению к навесу. Под пончо Босх сжимал в одной руке пистолет, в другой фонарь. Готовый включить свет большой палец замер на кнопке.

Движение луча прекратилось. Босх догадался, что человек нашел место, где находился чехол для одежды. После недолгого колебания луч взмыл вверх и прошелся по лесу, скользнул по Босху, но не задержался и не возвратился, а, как и рассчитывал детектив, остановился на синем тенте. Источник света стал приближаться. Тот, кто его держал, спускаясь к убежищу Джорджа, споткнулся. Вскоре луч светил под навесом. Босх почувствовал новый выброс адреналина. В голове снова вспыхнули картины Вьетнама. Но теперь вспомнились тоннели. Он приближался в темноте к противнику, и тело пронизывали страх и нервное возбуждение. И лишь покинув Вьетнам живым и невредимым, он признался себе, насколько притягательным было то возбуждение. Для того чтобы найти ему замену, пошел служить в полицию.

Босх, не сводя глаз с луча и надеясь, что суставы не хрустнут слишком громко, медленно поднялся. Чехол был наполнен скомканными газетами и положен под тент. Гарри начал осторожно приближаться к навесу. Он заходил слева, а Эдгар, согласно плану, должен подойти справа. Но было еще темно, и Босх не мог его рассмотреть.

Он слышал доносившееся из-под тента частое дыхание. Раздался звук открываемой молнии и резкий выдох.

– Черт!

Босх рванулся вперед. Обогнул навес, заходя с открытой стороны, и выхватил одновременно из-под пончо пистолет и фонарик. Он узнал мужской голос.

– Ни с места! Полиция! – крикнул Босх и включил свет. – Вылезай оттуда, Пауэрс!

Справа вспыхнул фонарик Эдгара.

– Какого дьявола… – пробормотал напарник. В перекрестье лучей возник сидящий на корточках полицейский Рэй Пауэрс. При полной форме.

Патрульный держал в одной руке фонарь, в другой пистолет. При виде детективов у него отвисла челюсть, от изумления исказилось лицо.

– Босх! Что вы здесь делаете?

– Это наша забота, – сердито ответил Эдгар. – А вот ты-то как тут очутился?

Пауэрс опустил пистолет и сунул в кобуру.

– Я… получил сообщение. Кто-то заметил, как вы здесь шныряете, и дал мне знать. Заявил, что двое мужчин лазают по склону.

Босх отступил от навеса, однако оружие держал на изготовку.

– Выбирайся оттуда, Пауэрс! – приказал он.

Патрульный послушался. Гарри направил луч фонарика ему в лицо.

– Так что там насчет сообщения? Кто это был?

– Проезжавший мимо водитель. Уберите свет с моего лица.

Босх не отвел луч ни на дюйм.

– Куда он позвонил?

После того как Райдер высадила их на этом месте, в ее задачу входило остановиться на соседней улице и дежурить с включенным сканером. Если бы последовало радиосообщение, она бы услышала его и проинформировала дежурного, что идет следственная операция.