— Пустите-ка, братцы!

Понюхал табаку и стукнул в двери так сильно, что расшиб их.

Тут вошли они на двор, сели в кружок и собираются закусить, чем бог послал. А из дому выходит девица, собой такая красивая; вышла и говорит:

— Зачем вы, голубчики, сюда зашли? Ведь здесь живет прелихой змий; он вас съест! Счастливы вы, что его теперь дома нет.

Фролка отвечает ей:

— Мы сами его съедим.

Не успели вымолвить эти слова, вот и летит змий, летит и рычит:

— Кто мое царство разорил? Ужель в свете есть мне противники? Есть у меня один противник, да его костей сюда ворон не занесет!

— Ворон меня не занесет, — сказал Фролка, — а добрый конь завезет!

Змий, услыхав такие слова, сказал:

— Мириться, что ли, али драться?

— Не мириться я пришел, — говорит Фролка, — а драться!

Вот разошлись они, соступились, и Фролка с одного маху срубил все пять голов змию, взял и положил их под камень, а туловище зарыл в землю. Тут девица обрадовалась и говорит этим молодцам:

— Возьмите меня, голубчики, с собою.

— Да ты чья? — спросили они.

Она говорит, что царская дочь; Фролка также рассказал ей, что было нужно; вот и сошлось у них дело! Царевна позвала их в хоромы, накормила-напоила и просит, чтобы они выручили и других ее сестер. Фролка отвечает:

— Да мы за этим и посланы!

Царевна рассказала, где живут ее сестры:

— У средней сестры еще страшнее моего: с нею живет змий семиглавый.

— Нужды нет! — сказал Фролка. — Мы и с тем справимся; разве долго покопаюсь я с двенадцатиглавым змием.

Распростились они и пошли дальше.

Приходят к средней сестре. Палаты, в которых она заключена была, огромные, а вокруг палат ограда высокая, чугунная.

Вот подошли они и начали искать ворота; нашли, Фролка что ни есть силы бухнул в ворота и ворота растворились; вошли они на двор и опять по-прежнему сели позакусить.

Вдруг летит семиглавый змий.

— Что-то русским духом пахнет! — говорит он. — Ба! Это ты, Фролка, сюда зашел? Зачем?

— Я знаю зачем! — отвечал Фролка, сразился со змием и с одного маху сшиб ему все семь глав, положил их под камень, а туловище зарыл в землю.

Потом вошли они в палаты; проходят в комнату, другую и третью, в четвертой увидали среднюю царскую дочь — сидит на диване. Как рассказали они ей, каким образом и для чего сюда пришли, она повеселела, начала угощать их и просила выручить от двенадцатиглавого змия ее меньшую сестру. Фролка сказал:

— А как же! Мы за этим и посланы. Только что-то робеет сердце; ну, да авось бог! Поднеси-ка нам еще по чарочке.

Вот выпили они и пошли; шли, шли и пришли к оврагу крутому-раскрутому. На другой стороне оврага стояли вместо ворот огромные столбы, а к ним прикованы были два страшные льва и рычали так громко, что Фролка только один устоял на ногах, а товарищи его от страха попадали на землю.

Фролка сказал им:

— Я не такие страсти видал — и то не робел, пойдемте за мной!

И пошли дальше.

Вдруг вышел из палат старец примерно лет семидесяти, увидел их, пошел к ним навстречу и говорит:

— Куда вы идете, мои родимые?

— Да вот в эти палаты, — отвечал Фролка.

— И, мои родимые! Не на добро вы идете; в этих палатах живет двенадцатиглавый змий. Теперь его нет дома, а то бы он вас сейчас поел!

— Да нам его-то и нужно!

— Когда так, — сказал старик, — ступайте; я проведу вас туда.

Старик подошел ко львам и начал их гладить; тут Фролка пробрался со своими товарищами на двор.

Вот взошли они и в палаты; старик повел их в ту комнату, где жила царевна. Увидела она их, проворно вскочила с кровати, подошла и порасспросила: кто они таковы и зачем пришли?

Они рассказали ей. Царевна угостила их, а сама уж начала снаряжаться.

Только стали они выходить из хором — вдруг видят: в версте от них летит змий.

Тут царская дочь бросилась назад в хоромы, а Фролка с товарищами пошел навстречу и сразился со змием. Змий сначала очень шибко нападал на них, но Фролка — парень расторопный! — успел одержать победу, сшиб ему все двенадцать голов и кинул их в овраг.

Потом вошли назад в хоромы и начали гулять от радости пуще прежнего, а после отправились в путь и зашли за другими царевнами и все вместе прибыли на родину.

Царь очень обрадовался, растворил им свою царскую казну и сказал:

— Ну, верные мои слуги, — берите, сколько угодно, себе денег за работу.

Фролка был тороват; принес свою большую шапку — треуху; солдат принес свой ранец, а Ерема принес куриное лукошко. Вот Фролка первый стал насыпать, сыпал, сыпал, треуха и порвалась, серебро утонуло в грязи. Фролка опять начал сыпать: сыплет, а из треуха валится!

— Нечего делать! — сказал Фролка. — Верно, вся царская казна за меня пойдет.

— А нам-то что останется? — спросили его товарищи.

— У царя достанет казны и на вас!

Ерема давай-ка, пока деньги есть, насыпать лукошко, а солдат ранец, насыпали и пошли себе домой. А Фролка с треухой остался подле царской казны и поныне сидит да насыпает. Когда насыпет треуху, тогда дальше скажу; а теперь нет мочи и духу.

К таким-то попала Крошечка-Хаврошечка. Осталась она сиротой, взяли ее эти люди, выкормили и над работой заморили: она и ткет, она и прядет, она и прибирает, она и за все отвечает.

А были у ее хозяйки три дочери. Старшая звалась Одноглазка, средняя — Двуглазка, а меньшая — Триглазка.

Дочери только и знали, что у ворот сидеть, на улицу глядеть, а Крошечка-Хаврошечка на них работала: обшивала, пряла, ткала — и слова доброго никогда не слыхала.

Выйдет, бывало, Крошечка-Хаврошечка в поле, обнимет свою рябую коровку, ляжет к ней на шейку и рассказывает, как ей тяжело жить-поживать.

— Коровушка-матушка! Меня бьют-журят, хлеба не дают, плакать не велят. К завтрашнему дню мне велено пять пудов напрясть, наткать, побелить и в трубы покатать.

А коровушка ей и в ответ:

— Красная девица, влезь ко мне в одно ушко, а в другое вылезь — все будет сработано.

Так и сбывалось. Влезет Хаврошечка коровушке в одно ушко, вылезет из другого — все готово: и наткано, и побелено, и в трубы покатано.

Отнесет она холсты к хозяйке. Та поглядит, покряхтит, спрячет в сундук, а Крошечке-Хаврошечке еще больше работы задаст.

Хаврошечка опять придет к коровушке, обнимет ее, погладит, в одно ушко влезет, в другое вылезет и готовенькое возьмет, принесет хозяйке.

Вот хозяйка позвала свою дочь Одноглазку и говорит ей:

— Дочь моя хорошая, дочь моя пригожая, поди погляди, кто сироте помогает: ткет, и прядет, и в трубы катает?

Пошла Одноглазка с Хаврошечкой в лес, пошла с нею в поле, да забыла матушкино приказание, распеклась на солнышке, разлеглась на травушке. А Хаврошечка приговаривает:

— Спи, глазок, спи, глазок!

Глазок у Одноглазки заснул. Пока Одноглазка спала, коровушка все наткала, и побелила, и в трубы скатала.

Так ничего хозяйка не дозналась и послала вторую дочь — Двуглазку:

— Дочь моя хорошая, дочь моя пригожая, поди погляди, кто сироте помогает.

Двуглазка пошла с Хаврошечкой, забыла матушкино приказание, на солнышке распеклась, на травушке разлеглась. А Хаврошечка баюкает:

— Спи, глазок, спи, другой.

Двуглазка глаза и смежила. Коровушка наткала, побелила, в трубы накатала, а Двуглазка все спала.