В том же селе у бабкиных соседей остановились на ночь. И лошадям требовалось дать отдых, и дразнить упырей больше не хотелось – ночной погони хватило даже неугомонной сильфиде. Устроились очень удобно, в сарайчике, оборудованном под столярную мастерскую. Там даже печка была, на ней хозяин варил клей. Так что мерзнуть не пришлось.
А наутро Энка, проснувшись, как это заведено у народа сильфов, с первыми лучами солнца, захотела выйти на воздух, распахнула дверь… и уперлась носом в снежную стену, – сарайчик завалило чуть ли не под крышу! А снег все падал и падал.
– Приехали! – мрачно ухмыльнулся Орвуд.
– Уму непостижимо! – по-стариковски сетовал Рагнар. – Мыслимое ли дело – апрель на носу, а все замело! Раньше, я помню, в этих местах снег дольше двух-трех недель не залеживался. А сейчас даже у нас в Оттоне всю зиму не тает. Если так дальше пойдет, скоро, пожалуй, море замерзать будет! Отчего так?
– Климат меняется, – ответил Хельги авторитетно. – Глобальное похолодание. С севера идут льды, Граница Жизни отступает к югу. Думаю, лет через сто – сто пятьдесят фьорды совсем обледенеют, как наш Замерзший архипелаг. Тогда, конечно, и в Оттоне станет намного холоднее. Примерно как сейчас во фьордах.
– А что станет с Ипскими островами? – забеспокоилась Ильза.
– Тоже замерзнут.
– Ужас какой! – расстроилась девушка. – Почему такое невезение? – И размечталась: – Вот если бы, наоборот, теплело… Чтобы у нас стало как в Эттелии или Аполидий. Вот было бы здорово!
Хельги пожал плечами:
– В мире Макса климат как раз теплеет. Но там тоже никто не радуется.
Карету пришлось оставить на хранение до лучших времен. Вместо нее купили сбрую и седла, поехали верхом по двое. Ильза была довольна (она сидела с Хельги и ради такого счастья готова была терпеть любые неудобства), остальные – нет. Лошади, непривычные ходить под седлом, то плелись, с трудом продираясь сквозь заносы, то взбрыкивали и норовили понести. Мокрый липкий снег продолжал валить крупными, по выражению сильфиды, «опереточными» хлопьями – ему не было никакого дела до того, что «апрель на носу».
– Хотел бы я знать, за что Силы Судьбы на нас ополчились? – причитал Орвуд, вытряхивая снежные комья из бороды. От влаги главное гномье украшение топорщилось и в самом деле здорово напоминало метлу. – Чем мы так провинились, что они взялись устраивать нам одну гадость за другой? Сами поручают – против нашей воли, заметьте! – спасать мир и сами же чинят препоны! Где, спрашивается, логика?!
Итог его роптаний был один: потерял равновесие и свалился с лошади в сугроб. И Хельги опять показалось, что все это уже было, было не раз: и снег, и сварливый гном в сугробе, и гнетущее чувство безысходной тоски…
– Ох, мамочки мои-и! – Хельги вдруг взвыл так, что лошадь под ним споткнулась. Ильза, не разобрав, в чем дело, тоже завопила благим матом. Седоки остановили лошадей, в панике попрыгали в снег.
– Хельги, горе мое, да что случилось?! – Перепуганная Меридит трясла брата по оружию за плечи в надежде вытрясти хоть что-то конструктивное. Но тот, бледный до синевы, с глазами по плошке, лишь невразумительно охал, вспоминал мамочек и великих богов. – Да скажи же наконец, в чем дело?! – умоляла диса, чувствуя, что еще минута, и она разревется у всех на глазах.
– Вакации! – В голосе магистра Ингрема было столько отчаяния, что Аолен невольно подумал: «Приключись в самом деле конец света, Хельги наверняка говорил бы о нем более спокойно». – Зимние вакации закончились чуть ли не месяц назад! Я забыл про университет!!! Ни разу не явился! Боги Великие, как я мог?!!
Колени Меридит подкосились, девица села в сугроб.
– Хельги! Счастье мое, разве можно так пугать? Я уж не знала, что и думать. У тебя вид, будто заживо режут. Будто снова Ирракшану съел.
– Да лучше бы съел! Разве ты не понимаешь?! Меня же теперь наверняка исключили из университета!!! Ужас, ужас!
Тут Орвуд разозлился не на шутку:
– Исключили из университета! Скажите, беда какая! Мир в опасности, жертв сотни, а он убивается из-за ерунды. Перепугал всех! Никакой совести нет!
Но гнома никто не поддержал, даже Энка оставила свой привычный язвительный тон.
– Не расстраивайся, – уговаривала она, – разберемся с мангорритами и переедем в Инферн. Помнишь, тебе понравился университет в Велнсе?
Хельги был безутешен. Тогда сильфида решила подойти с другой стороны.
– Мы дадим взятку Ученому Совету. Тебя восстановят, как в прошлый раз.
– Нет! – возразил демон убито. – В прошлый раз все было иначе. Мы были студентами, шла война. А теперь я в мирное время сорвал учебный процесс! Нет мне оправдания и прощения!
– Ничего себе – мирное время! – возмутился Эдуард.
– Будет тебе прощение. Мы дадим очень большую взятку, у нас есть сокровища.
– Придумала! – обрадовалась Меридит. – У нас есть куча артефактов! Отдадим им и ковер, и кристалл Акнагаррона, и камень Ло, и дудочку Крысолова! – На золотую чашу и орочий амулет она посягнуть не решилась. – Да Перегрин обалдеет! Такого ни в одном университете нет! Даже у Верховной Коллегии нет! Тебя точно восстановят, не сомневайся!
– При чем тут Перегрин? Я состою при кафедре естественной истории, а не магии.
– Будто ты не знаешь, что в нашем университете без мэтра Перегрина ничего не решается!
Девица была совершенно права, но Хельги не мог успокоиться так сразу – слишком велико оказалось потрясение.
– Мэтр Уайзер, наверное, уже весь ядом изошел! Он меня терпеть не может, думаю, весь Совет против меня настроил!
– Если за тебя заступится профессор Перегрин, Уайзера никто и слушать не станет. Хватит изводиться.
Нервничать демон перестал, но захотел сразу же отправиться в Уэллендорф улаживать дела. Девицы его остановили. Прежде надо покончить с мангорритами, решили они. Чтобы не пришлось давать взятку в третий раз.
А Эдуард размышлял про себя: неужели Силы Судьбы ниспослали им столько редчайших артефактов лишь затем, чтобы было чем давать взятки?
– Знаете, в чем наша проблема? – изрек вдруг Хельги.
– В чем? – сонно пробормотала Энка. Ей меньше всего хотелось думать о проблемах.
Они провели в седлах (а кое-кто и без!) весь день и с непривычки чувствовали себя прескверно, двигались наподобие полупарализованных калек.
Болело все, от шеи и ниже, особенно то место, где спина теряет свое благородное название. Измученные, они остановились на отдых в очередном селе, у пожилой вдовы. Добрая женщина устроила постояльцев в лучшей своей комнате – с полосатыми половиками, белыми занавесками и геранью на окнах. Да еще и пирогами накормила! Щедрой рукой она нарезала куски, подкладывала на тарелки, приговаривая: «Кушайте, кушайте, бедные детки», и украдкой всхлипывала в платочек.
– Наверное, у нас слишком жалкий вид, – справедливо предположила Меридит. – Такой, что без слез не взглянешь.
После ужина отроки почти мгновенно заснули, остальные некоторое время боролись со сном в надежде выработать план дальнейших действий, но потерпели поражение.
– …Так в чем проблема-то? – напомнила Меридит брату по оружию. Тот принялся зевать и о вопросе, похоже, забыл.
– Какая проблема? А-а! Наша проблема в том, что мы слишком много бегаем и слишком мало думаем!
– Бо-оги Великие! – Орвуд так и подскочил, будто золото увидел. – Что я слышу?! – И наигранно всполошился: – Хельги, ты здоров? Не иначе у тебя горячка, дай я голову потрогаю!
– Отстань от моей головы, не сбивай с мысли! Я вот что подумал. Во-первых, с жертвенной кровью все не так просто. Мангорритам не хватало детей сотни полторы-две. Крысолов прошел через Ольдон и Эйк, – неужели в двух больших городах не набралось нужного количества малолеток? Почему он отправился дальше, по селам Срединных Земель?
– Может, дудка не способна удерживать слишком много жертв одновременно? – предположила Энка азартно, сон с нее как рукой сняло.
Хельги фыркнул – он-то видел дудочку в действии! Она очень на многое способна! Страх берет, как вспомнится оцепеневший Буккен.
