— Вы меня слышали.

— Я слышал, что вы отвели Дональду время, в течение которого он должен был назвать вам имя своего клиента.

Селлерс долго смотрел на него, потом изрек:

— Вы все поняли правильно.

— Это время истекло? — не унимался Эссекс.

— Еще нет, — признал Селлерс после непродолжительного молчания. — Но когда истечет, этому недоростку придется туго. Это уж точно!

— А если он все же назовет это имя в срок, вы позволите ему уйти безнаказанно?

Сам себе противореча, Селлерс признал:

— Думаю, именно это я и подразумевал.

Эссекс посмотрел на меня и сказал:

— Самосохранение — первый закон природы. Смелее, Лэм, и назовите ему имя.

Я перевел взгляд на Филлис.

Она молча кивнула.

— Моим клиентом, — произнес я, — является человек, который представился как Клейтон Даусон. Он указал мне свой адрес в Денвере. Правда, потом выяснилось, что этот адрес — всего лишь почтовый ящик. Я не сумел обнаружить Клейтона Даусона. Все, что я о нем знаю, — опять же с его слов, — что он является помощником президента Финансово-страховой компании Даусона, располагающейся все в том же Денвере, штат Колорадо. Такой компании я, как ни старался, тоже не обнаружил.

Кроме того, этот Даусон сообщил мне, что у него есть дочь, которую зовут Филлис Даусон, но что она сменила фамилию на Элдон. Вот, собственно говоря, и все, что мне удалось разузнать.

— Ну а что за дела у тебя были с миссис Честер? — требовательно спросил Селлерс.

— Это, — спокойно ответил я, — особая статья. Здесь я абсолютно чист.

— Ты ей заплатил?

— Заплатил.

— За то, что она не будет выдвигать обвинение?

— Что вы, сержант! Я передал ей деньги, поскольку мой клиент изъявил желание перекупить у нее права на возмещение ущерба.

— И твоим клиентом была Филлис Даусон, присутствующая здесь? — продолжал наседать Селлерс.

— Моим клиентом был Клейтон Даусон, — поправил я.

Селлерс нахмурился.

— Итак, — заметил Эссекс, — Лэм огласил имя своего клиента. То есть, конечно, с разрешения Филлис Даусон, дочери клиента. Таким образом, он освобождается от каких-либо претензий. Вы ничего не можете на это возразить.

— Еще как могу! — заявил Селлерс. — Не думайте, что этот коротышка… этот ублю…

— Следите за своим языком! — осадил сержанта адвокат.

Селлерс одарил его гневным взглядом и с угрозой заметил:

— Я вам этого не забуду.

— Вы бы лучше постарались, чтобы я вам это забыл, — парировал Эссекс.

Селлерс только глубоко вздохнул и по инерции полез в карман за сигарой.

— Эй! — напомнила ему Филлис.

Сержант вернул сигару на место, процедив:

— Я ведь, ребятки, мог допросить вас в управлении, в более теплой и дружеской обстановке.

— Это было бы ошибкой с вашей стороны, — сказал ему Эссекс.

— Не обольщайтесь. Я все еще могу доказать, что кое-кто играл со мной в молчанку по поводу одного преступления и способствовал скорому бегству жертвы из нашего штата.

— Какого преступления? — сделал Эссекс удивленное лицо.

— Случая, когда сбили миссис Честер, разумеется.

— Хм, вы снова меня заинтересовали, — проговорил Эссекс. — Как офицер полиции, вы отлично знаете, что показаний, данных с чужих слов, недостаточно для построения обвинения. У вас есть свидетели, которые видели инцидент собственными глазами и могут опознать машину?

— Мы не можем опознать машину, — медленно ответил Селлерс, — но мы считаем, что сможем идентифицировать ее после того, как машина Филлис Даусон пройдет технический осмотр.

— Так вы располагаете свидетелями, которые видели, как миссис Честер сбила машина? — повторил свой вопрос адвокат.

— Мы располагаем свидетелями, которые видели бедную женщину лежащей на середине перекрестка, которые слышали, как она стонала, лежа на асфальте.

И видели, что она пыталась подняться после того, как машина умчалась.

— А каким образом они узнали, что ее именно сбили?

— Миссис Честер сказала им, что произошло.

Эссекс молча ухмыльнулся.

— Хорошо, хорошо, — пробурчал Селлерс, — пусть это будут свидетельства с чужих слов, но, поверьте, когда мы отыщем миссис Честер, они уже таковыми не будут. Послушайте, умники, я хочу вам еще кое-что сообщить, вам всем! Департамент полиции подобного дела так просто не оставит. Мы выведем этого водителя на чистую воду. Это вопрос чести.

А в данном случае это даже больше, чем вопрос чести. Я переверну весь город! Я намерен искать миссис Честер в том случае, если обнаружу хоть малейшую ниточку на машине, которую мы изъяли.

— Когда мой клиент сможет получить ее назад? — спросил Эссекс.

— Есть только два способа заполучить ее обратно, — заявил Селлерс. — Первый — по решению суда, второй — по нашей доброй воле после того, как мы произведем полный и самый тщательный ее осмотр. — Селлерс поднялся на ноги, повернулся ко мне и строго сказал: — Заруби себе на носу, Лэм, после того, как я разберусь с этим делом, тебе придется стать безупречным малым.

Если ты посмеешь хоть самую малость нарушить правила, то всю оставшуюся жизнь будешь продавать страховые полисы. Или же тебе придется подыскать себе такое дело, чтобы вообще не попадаться мне на глаза!

— Может быть, тогда вы купите у меня страховой полис? — предложил я Селлерсу.

Сержант выдернул из кармана сигару, сунул ее в рот и, широко шагая, вышел из комнаты, хлопнув дверью.

Прошло несколько минут, прежде чем я решился нарушить всеобщее молчание.

— Где ваш отец? — спросил я у Филлис.

— Не могу вам сказать. — Она покачала головой.

— Потому что не знаете?

— Потому что не могу.

— Не можете или не хотите?

— Не могу.

— Лэм, теперь вы вне опасности, — вмешался Эссекс. — Это был остроумный ход — заключить сделку.

Конечно, как юрист я могу вам сказать, что при данных обстоятельствах действительность сделки сомнительна, но…

— Я всего лишь выполнял указания клиента, — заметил я. — Я ведь не адвокат.

— Даусону понадобился по-настоящему хороший детектив, — усмехнулся Эссекс. — Когда он впервые увидел вас, то был немножко сбит с толку, но я думаю, что вы оправдали самые лестные отзывы. Я рад, что так случилось. Я испытываю полное удовлетворение.

— Погодите! — остановил я его. — Вы испытываете полное удовлетворение! Неужто это вы рекомендовали нашу фирму Даусону?

— Ни один адвокат, — многозначительно улыбнулся Эссекс, — не имеет права открывать подробности своих разговоров с клиентом, иначе он нарушит профессиональную этику. Если у вас возникнут еще неприятности, Лэм, просто дайте мне знать.

Я понял, что со мной вежливо попрощались, и пробормотал:

— Хорошо, спасибо… Я все еще думаю, что за всем этим делом что-то кроется.

— Фактически за каждым делом кроется что-то, — вкрадчиво заметил адвокат. — Это «что-то» называется человеческими эмоциями. Знаете, взаимоотношения, характеры, противоречащие друг другу интересы, а порой и все это вместе.

— Да, — согласился я с ним. — Все вместе. Доброй ночи вам обоим.

До двери меня никто не проводил.

На следующее утро, придя на работу, я обнаружил, что Берта рвет и мечет.

— Во что ты вляпался? — набросилась она на меня.

— Я?

— Ты!

— Ни во что я не вляпывался.

— Не вешай мне лапшу на уши! На сей раз Фрэнк Селлерс всерьез за тебя взялся. Ты лишаешься лицензии!

— Кто говорит, что я лишаюсь лицензии?

— Фрэнк.

— Ха! У него на меня ничего нет. Сержант из тех, кто, сложив два и два, получает шестнадцать. Он считает, что я покрываю преступника в деле об одной женщине, которую сбила машина, и еще кое-что, но все это одни домыслы. И потом…

— Домыслы! Черт побери! — взорвалась Берта, ее маленькие глазки сверкали, как бриллианты. — Тебя как дурачка втянули в эту историю. Ты просто сунул свою шею в петлю. Селлерс мог бы выручить нас, если бы ты пошел к нему и чистосердечно во всем признался. Он сказал, что дал тебе шанс выпутаться. Но разве ты им воспользовался? Нет, только не ты. Ведь ты у нас такой умный! Ты улизнул в Денвер и предупредил клиента, чтобы он лег на дно. Ты пытался замять дело о наезде с помощью наличных в обмен на то, что пострадавшая не станет возбуждать дела. И не говори, что это все — плод воспаленного воображения сержанта Селлерса. Знаешь что?