— Она не успевает справляться со слонами. Как она собирается убираться еще и в зверинце?

— Она не будет им заниматься, — твердо сказал Алекс.

— Буду.

— Дейзи…

— Ты не можешь запретить мне заниматься чем я хочу в мое свободное время.

— У тебя нет свободного времени, — напомнил ей Алекс.

— Значит, придется работать побыстрее.

Муж посмотрел на Дейзи долгим, изумленным взглядом. В его лице появилось какое-то доселе невиданное выражение. Может, понимание? Тень невольного уважения?

— Ты действительно хочешь это делать? — спросил он.

— Да.

— Ты понимаешь, на что обрекаешь себя?

— Не имею ни малейшего понятия.

В глазах Алекса на мгновение мелькнуло что-то весьма похожее на нежность, но он взял себя в руки и кивнул:

— Ладно, быть по-твоему, за несколько дней мы увидим, годишься ли ты на это дело. Можешь работать по паре часов в зверинце каждое утро, а потом будешь ходить в слоновник, к Нико.

— Но мне тоже нужен помощник! Я не могу успевать везде! — огрызнулся Диггер.

— Дейзи тоже, — спокойно возразил Алекс.

Удивлению Дейзи не было границ.

Алекс вздернул бровь.

— Что-нибудь еще?

Дейзи слишком поздно вспомнила, что панически боится животных, но сейчас не время говорить об этом, и она отрицательно покачала головой.

— Решено, значит, зверинец за тобой.

Дейзи проводила мужа долгим взглядом — странное дело, каждый раз, когда она начинала считать его злодеем, он удивлял ее своей неожиданной человечностью. И еще одно немаловажное обстоятельство — Дейзи поняла, что больше не боится Алекса.

Настоящего страха, который она испытывала в первые дни, уже не было. Кодекс его поведения был очень жесток, но он никогда не выходил за его рамки и, судя по всему, никогда не шел на компромиссы со своей совестью и убеждениями.

Следующие несколько часов Дейзи пыталась, держась как можно дальше от животных, отмыть струей воды накопившуюся в клетках грязь. Закончив уборку зверинца, она стала еще грязнее, чем раньше.

Больше того, Дейзи заставила одного из рабочих передвинуть в тень клетку с Синджуном, а потом натаскала сена для Честера и Леденца. При этом верблюд пытался ее лягнуть, зато лама вела себя весьма благонравно. Глядя в ее томные, с поволокой глаза, Дейзи решила, что наконец-то нашла животное, которое ей нравится — Хорошая девочка. Леденец, — льстиво произнесла Дейзи. — Давай с тобой дружить.

Лама неторопливо сложила толстые губы бантиком и плюнула в Дейзи весомым комком вонючей слюны.

Такова благодарность в этом лучшем из миров.

Никогда в жизни не видел Алекс более жалостного зрелища, чем его бедная чокнутая женушка. Оторвавшись от кастрюли с чили[8] , которое готовил, он внимательно посмотрел, как она, шатаясь, входит в трейлер. Одежда Дейзи была грязнее робы золотаря. В волосах застряли клочья сена и остатки звериного корма, руки вымазаны в немыслимой грязи Пахло от девушки тоже весьма своеобразно.

Алекс сам не раз становился мишенью раздраженной ламы и поэтому сразу узнал запах.

— Кажется, ты подошла слишком близко к Леденцу, правда?

Пробормотав что-то нечленораздельное, Дейзи направилась прямиком в ванную Алекс улыбнулся, помешивая чили.

— Я не разобрал Повтори, что ты сказала?

Она повторила грубость голосом хорошо воспитанной женщины, не привыкшей к вкусу соленых ругательств:

— Катись ко всем чертям!

Дейзи с треском захлопнула за собой дверь.

Алекс усмехнулся:

— Понятно, ты впервые близко познакомилась с ламой.

Дейзи не подавала признаков жизни, за дверью царило гробовое молчание.

Алекс бросил в кастрюлю столовую ложку красного перца, добавил горячего соуса, хорошенько размешал и попробовал на вкус Нет, слишком пресно.

Из ванной по-прежнему не доносилось ни звука. Нахмурившись, Алекс поставил на стол бутылку с соусом.

— Дейзи!

Она не ответила.

Алекс подошел к двери ванной.

— Дейзи? Все нормально?

Ответа не последовало.

Повернув ручку, он заглянул внутрь и увидел, что жена стоит перед зеркалом и беззвучно плачет.

Алекса захлестнула неведомая доселе теплая волна нежности.

— Что с тобой, радость моя?

Дейзи не отвечала, слезы продолжали ручьем струиться по ее щекам — Я никогда не была красавицей, не то что моя мать, но сейчас я просто уродина.

Как ни странно, ее задетое тщеславие вместо раздражения вызвало у Алекса сочувствие — он был по-настоящему тронут.

— Даже в такой грязи ты красавица, ангелочек Тебе станет лучше, когда ты вымоешься Но горе было слишком сильным — Дейзи продолжала неподвижно стоять перед зеркалом и рыдать.

Присев перед женой на корточки, Алекс снял с нее босоножки и носки.

— Прошу тебя, уйди. — Дейзи заговорила с тем чувством собственного достоинства, которое он заметил у нее в последние несколько дней, когда эта маленькая женщина отважно бралась за самую тяжелую работу. — Ты это делаешь только потому, что я плачу, но это оттого, что я устала Прости меня и не обращай внимания на мои слезы.

— Я и не заметил, что ты плачешь, — солгал он, стянув с нее после минутного колебания джинсы Сладостные изгибы ее стройных ног мгновенно возбудили его, и Алекс поспешно отвел глаза от треугольника ее светло-зеленых трусиков Сколько времени он еще сможет не прикасаться к ней? За последние полторы недели она каждый день уставала настолько, что едва держалась на ногах, но он думал только о том, как бы прижаться к ее мягкому и соблазнительному телу. Дошло до того, что он не мог спокойно на нее смотреть — при одном взгляде его охватывало неуемное желание, — и это его страшно раздражало Алекс привык контролировать все стороны своей жизни, но эта, кажется, ускользнула из-под его власти.

Даже женщина, воспитанная в цирке с младых ногтей, свалилась бы с ног от той работы, что Алекс взвалил на Дейзи. Он от души надеялся, что пройдет несколько дней, а может быть, и часов, как жена сдастся. А это значило, что ее ни в коем случае нельзя было трогать. Секс осложнил бы ситуацию, поэтому Алекс сдерживал свои порывы и не прикасался к Дейзи.

Но она не собиралась сдаваться, и Алекс мог только гадать, сколько еще ему придется держать себя в узде. Упав ночью в постелю, он неотступно думал о том, что всего в нескольких ярдах от него, съежившись на кушетке, лежит такая сладостная Дейзи.

От этой мысли он долго не мог уснуть. Один ее вид в течение дня не давал ему сосредоточиться на повседневных делах.

Почему она не уехала? Ведь она такая нежная. Слабая. Плачет по любому поводу. Но, разбирая по косточкам ее характер, Алекс был вынужден вспомнить, что Дейзи не спасовала перед Нико и отстояла этих бедных тварей из зверинца. Дейзи Девро Марков оказалась не такой слабой, как он думал.

Оказалась она и непредсказуемой, и это раздражало его так же сильно, как ее недоступность.

— Подними руки, — резко приказал он.

Сегодняшняя работа настолько изнурила Дейзи, что она безропотно подчинилась. Он стащил с нее футболку, оставив Дейзи в лифчике и трусиках, прилипших к потному телу. Она устало уронила голову на грудь, но Алекс не решился раздеть ее до конца, а открыл воду и втолкнул ее под душ прямо в нижнем белье.

— Я покормлю тебя, когда вымоешься. Мне уже обрыло питаться консервами, и сегодня я решил приготовить чили.

— Я тоже умею готовить, — пробормотала Дейзи.

— На сегодня с тебя хватит, — отрезал Алекс.

Выйдя из ванной, Дейзи тщательно расчесала мокрые волосы. Когда она села за кухонный стол, ей нельзя было дать больше шестнадцати лет.

Алекс поставил перед ней тарелку горячего чили, потом положил еду себе.

— Можно мне сегодня пропустить представление?

— Ты заболела?

— Нет.

Поставив свою тарелку на стол, Алекс постарался сохранить суровость.

— Тогда ты не можешь пропустить представление.