– Ты бы видел свое лицо. Даже слепоглухонемой усомнился бы, что тебя с этой женщиной связывает большое и чистое чувство.
– Знаешь, ненависть тоже бывает большой и чистой.
– Но никогда – светлой. Забудь. Там Уилли выиграл шикарный набор для бадминтона, а Мэри участвует в конкурсе чечеточников.
– Надо же, я и не знал, что она танцует. Собственно, я очень многого не знал, как выяснилось…
– Успокойся. Сегодня праздник, будем веселиться. Она уедет?
– Думаю, да. Хотя она здорово напилась…
– До Барнхеда дорога прямая, а там остановится в гостинице. Ну или ее остановят… Дик, а мы на чем поедем на ферму? Мне надо будет заехать домой. Сюрприз для близнецов лежит у меня под кроватью.
– Заедем. Томми Аткинс отвезет нас на своем фургоне.
– Чего она тебе наговорила? У тебя лицо было такое… одухотворенное.
– По-хорошему, я должен быть ей благодарен. Она открыла мне глаза на мою собственную жизнь. И сказала правду.
– А конкретнее?
– Замуж звала. В смысле жениться. На ней.
– И что ты ответил?
Дик посмотрел на Джессику, а потом пожал плечами, наклонился и стал целовать ее в губы. Вокруг раздались аплодисменты и радостные возгласы, но Джессика, сказать по правде, ничего уже и не слышала.
Близнецы с большим успехом выступили в конкурсе прыганья на одной ножке от стены до стены. Потом персонально Сюзи блистала в конкурсе на Самую Страшную Историю – как легко догадаться, рассказывала она про Беанн Ши…
Уилли, надутый и серьезный, важно бродил по залу, а с двух сторон на нем висели рыжие и веснушчатые внучки старого Добсона. Уилли что-то с достоинством им рассказывал, а они постоянно хихикали и хлопали Уилли по плечу… вернее по плечам.
Мэри отозвала Джессику в сторонку, и они удрали в туалет переодеваться. Когда Мэри вновь появилась в зале, со всех сторон раздались восторженные вопли и аплодисменты.
Платье было сшито из кусочков кожи, меха и разноцветной «шотландки». Неровный подол клиньями, меховая опушка воротника и волчий хвост, свисающий с узорного кожаного ремешка – теперь Мэри предстала в образе воинственной шотландской принцессы. Джимми, судя по его виду, окончательно тронулся рассудком и не спускал с Мэри глаз… Вдвоем они начали отплясывать джигу, и Джессика снова видела слезы в глазах Дика. Теперь она точно знала, что это – слезы счастья.
Рождество витало в воздухе, заражая всех радостью и добротой. Элен Парселл и Мейбл Блант торжественно помирились, порыдав друг у друга на плече. Агата Джоунс и миссис Картрайт готовили пунш. Викарий, изумленно склонив седую голову на плечо, слушал завывания какой-то модной группы, под песню которой молодое население Миддл-Маунтин отплясывало так, что пол содрогался.
Откуда-то со стороны окраины тянуло дымом – приятным, смоляным запахом костра.
К десяти часам вечера веселье не то чтобы пошло на спад – просто вошло в нормальную колею. Все разбились по группам – кого-то объединил возраст, кого-то общие интересы и музыкальные пристрастия. Дети охрипли, устали и были усажены под большим венком из остролиста и омелы – слушать сказки. В данный момент сказку рассказывала Агата Джоунс, сменившая Джессику. Сама Джессика танцевала с Диком и чувствовала себя абсолютно счастливой.
Внезапно раздался какой-то шум, потом звон разбитого стекла и дикий женский визг, затем – добродушные и изумленные проклятия.
– Вот же право слово – Демон! Демон и есть… Ба, да что это с тобой, пес?!
Огромная черная тень металась по залу, жалобно выла и взлаивала. Дик и Джессика остановились, с другого конца зала к собаке кинулся Уилли.
– Демон! Что случилось?!
Лица собравшихся мгновенно изменились. Улыбок больше не было – только напряженная тревога.
Демон увидел Дика, Уилли, Джессику и кинулся к ним. Вид его был ужасен. Окровавленный, мокрый, грязный, бесстрашный Демон с обиженным щенячьим визгом припал к ногам хозяина и вдруг завыл – тоскливо и отчаянно. Джессика вскрикнула и схватилась за горло. Дик нагнулся, чтобы погладить пса, но тот вскочил, метнулся к двери и вопросительно уставился на хозяина. Затем залаял – звонко, отчаянно и требовательно. Гул толпы прорезал звонкий голосок Сюзи:
– Он же зовет, папа! Демон зовет нас за собой!
И в этот момент от дверей кто-то громко ахнул: – Ребята! А ведь это пожар!… И в зале воцарились паника и суматоха.
Они стояли возле ворот – ближе подойти было просто нельзя.
Дом пылал весело и ярко. С треском рушились стены, а крыша уже давно провалилась в огненный ад. На улице было светло как днем. По снегу метались пляшущие тени деревьев.
Джессика прижалась к Дику, а к ней прижались близнецы. Сэм держал Сюзи за руку – они привыкли именно так, вместе встречать все беды мира. Уилли стоял с другой стороны от Дика, презрительно и насмешливо кривя губы. Мэри машинально обнимала его за плечи, и в темных глазах девочки не было слез.
Чуть поодаль столпились практически все жители деревни. Все молчали.
Тушить, спасать – глупая трата сил. Сухое дерево сгорало быстрее, чем комок бумаги. Пожар умирал на глазах, теперь от него валил удушливый чад.
Дик Холторп встрепенулся, расправил плечи, оглядел свою семью и громко сказал:
– Все. На сегодня достаточно. Сейчас мы все равно ничего не можем сделать, так что… Томми! Ты здесь? Отвезешь нас на ферму?
– О чем ты, конечно…
Миссис Картрайт охнула, приходя в себя.
– Дик! Вещи ж надо. Малые остались в чем были…
– Не волнуйтесь, миссис Картрайт. Все нормально, правда. Такое уж везение – мы же собирались прожить на ферме все каникулы, так что я почти все необходимое перевез. Еда есть, молока полно… Едем, Томми.
Джессика с трудом проглотила соленый и горький комок в горле и сипло позвала:
– Дик… А как же… Алиса?…
На лице Дика всего на мгновение промелькнул ужас – но он взял себя в руки и спокойно сказал:
– Машины нет. Я думаю, мисс Дарси уехала из деревни.
Тоненький голосок Мейбл Блант прозвенел откуда-то сзади:
– Она была очень расстроена. Сказала, что срочно уезжает в Лондон… только вещи заберет…
– Когда это было?
– Примерно с час назад. А потом я слышала, как по дороге на Барнхед проехала машина… Больше ведь никто не мог ехать, правда?
Люди оглядывались, проверяя, все ли здесь. Дик решительно кивнул.
– Она уехала. Слава богу, все живы и здоровы.
Джессика простонала сквозь зубы:
– Ди-ик… там… это же…
Он стиснул ее плечи, заглянул в глаза и очень тихо произнес:
– Прошу тебя, девочка! Все потом. Завтра. Сегодня главное – ребята. Мы должны держаться ради них. Нельзя допустить, чтобы они испугались.
Джессика судорожно кивнула, обняла Сэма и Сюзи и побрела к машине Томми.
При виде маленького сказочного домика под черепичной крышей Джессика на мгновение забыла даже о страшной беде, приключившейся с семейством Холторп. Ферма раскинулась у подножия холма, окруженная живой изгородью. Рядом с жилым домом стоял длинный приземистый сарай – из него доносилось умиротворенное похрюкивание. Перед высоким крылечком в снегу стояла небольшая пушистая елочка, полностью наряженная и украшенная рождественской звездой. Небо было чистым, его усыпали звезды, но, когда машина подъехала к дому, вдруг пошел снег – крупные белые хлопья неторопливо падали из пустоты, красиво кружась.
Томми Аткинс помог занести в дом сумки и пакеты – умница миссис Картрайт не растерялась ни на минуту и успела собрать для детей всяких вкусностей с праздничного стола, а также сгоняла Джимми домой, и он приволок пару одеял и подушек.
Дик сноровисто растопил очаг – совсем не такой, как в усадьбе, настоящий английский очаг, сложенный из больших речных камней… Мэри зажгла по всему дому свечи, и домик приобрел совершенно сказочный вид.
Томми простился и уехал, а Холторпы и Джессика уселись вокруг очага, притихшие и разом уставшие. Близнецы сопели и зевали., Уилли с тревогой осматривал Демона, в изнеможении повалившегося на пол перед очагом.
