— Если вы хотите.

— Нет, то, что я бы хотела... не имеет значения.

— Скажите мне, чего бы вам хотелось, — произнес он.

— Но тогда я буду выглядеть как тот парень, у моей двери.

— Что же он говорил вам?

Он спрашивал шепотом, его рука находилась у нее под юбкой.

— Я скажу вам позднее, — прошептала она. — Может быть.

— Скажите мне сейчас.

— Как вы думаете, что он говорил?

— Возможно, он сказал, что хотел поцеловать этот ваш рот Карли Симон.

— Он сказал, что хотел еще кое-что сделать с ним.

— Что он хотел с ним сделать?

— А как вы думаете, что он хотел с ним сделать?

— Почему бы нам не пойти ко мне на квартиру?

— Зачем мы должны куда-то идти?

— Здесь слишком людно.

— Судя по всему, вас это не смущает.

— Мне бы не хотелось, чтобы меня арестовали, — сказал он, улыбаясь.

— А разве они могут арестовывать частных детективов?

— Всегда, — ответил он и подумал: «Особенно, если забрался рукой так далеко под женскую юбку. Задержат за приставание или неприличное поведение...»

— Вы носите с собой револьвер? — поинтересовалась она.

— Нет.

— А у вас он есть?

— Да.

— Где?

— На квартире. Хотите увидеть его?

— Я никогда не видела револьвера, — сказала она.

— Он находится за ближайшим углом, — заметил он.

Она посмотрела на него.

— Вы действительно хотите этого, а? — спросила она.

— Да, я думаю, что это будет очень приятно.

— Приятно, — повторила она, кивнув.

— Да.

— Я догадываюсь, что это было бы приятно.

— Но все зависит от вас.

— Да, безусловно, все зависит от меня.

— От вас.

— Мы знаем друг друга не более десяти минут...

— Больше.

— И вы меня уже всю...

Она не закончила фразу и покачала головой, подняла бокал и осушила его до дна. Затем взяла кубик льда в рот, пососала его и опустила снова в бокал.

— Вы часто так делаете. Верно? — Спросила она.

— Делаю — что?

— Так возбуждаете женщин...

Она покачала головой, затем подняла бокал, поднесла его к губам и слизнула еще один кубик льда. Снова пососала и опустила назад.

— Как я могу быть уверенной в том, что у вас нет чего-нибудь такого, чего мне не хотелось бы подхватить? — спросила она.

— У меня ничего такого нет.

— Как я могу об этом знать?

— У меня была отрицательная реакция.

— У меня тоже, — сказала она.

Она снова изучающе посмотрела на него. Нога продолжала постукивать. Кивнула. Обдумывала. Их глаза встретились. Снова кивнула.

— Между прочим, — произнесла она, — я не очень уверена, что сумею и дальше это выдержать.

— Я должен остановиться?

— Кажется, я близка к эрекции, если вы понимаете, что я имею в виду.

— Мм-хм.

Он улыбнулся ей. Он возбуждал ее.

— Я имею в виду... вы видели этот фильм — «Гарри и Салли»?

— "Когда Гарри встретил Салли", — поправил он, улыбаясь и продолжая непрерывно возбуждать ее.

— Помните сцену в ресторане? — спросила она.

— Да?

— Что она сделала в ресторане?

— Да?

— Итак, или вы прекратите то, что вы сейчас делаете...

— Она получила удовлетворение, — сказал он.

— Я так не получу удовлетворения, — ответила она. — Я это знаю.

— Пойдемте посмотрим мой револьвер, — предложил он.

— Позвольте мне сначала пописать, — сказала она, убрала его руку и закатила глаза с таким видом, как будто произнесла «хууу», быстро вскочила со стула так, что юбка задралась выше бедер. Он наблюдал за ней, пока она шла к туалетной комнате. И думал: «Как легко, как необыкновенно легко». Он был очень невысокого мнения обо всех женщинах.

Во вторник после шести часов вечера в участок пришел Толстый Олли Уикс.

— Ты все еще злишься на меня? — спросил он.

На улице было двенадцать градусов по Фаренгейту, но, несмотря на это, на нем были голубые джинсы, белая рубашка, спортивный пиджак, синие носки и коричневые ботинки. На рубашке спереди было заметно пятно от кетчупа. Или от крови? Рубашка у горла была расстегнута, и в распахнутом вороте виднелись вьющиеся черные волосы с застрявшими хлебными крошками. Олли явно следовало бы побриться и принять ванну.

— Чтобы ты снова не вышел из себя, я расскажу тебе, что мне удалось откопать, — сказал он.

— Что же ты откопал?

— Я выяснил, почему этот Тилли оказался на Айнсли.

— Почему? — спросил Карелла.

— Почему он там находился? Или почему я отдал тебе предпочтение?

— В чем же заключалось твое предпочтение, Олли?

— Я опросил всех по поводу твоего дела. И учти — в счет моего собственного времени.

— Чепуха, — сказал Карелла.

— Ты все еще злишься. Не так ли?

— Нет, я просто счастлив, что у меня дел по горло.

— Ты думаешь, что я взвалил дело об убийстве на тебя. Верно?

— Нет, откуда бы у меня появилась такая мысль?

— Я не знаю откуда, так как все решено по правилу первого человека.

— Тогда ни о чем не беспокойся.

— А кто беспокоится? Так ты хочешь узнать, почему Тилли оказался на Айнсли или это тебя не интересует?

— Как он оказался там?

— Он трахал шлюху в квартире 22.

— Как ты узнал об этом?

— Я опрашивал людей в округе. Тилли знал эту шлюху еще до того, как попал в тюрьму за попытку убийства. Ты знал об этом?

— Да, Олли.

— Тилли избил этого траханого подонка, который назвал его гомиком.

— Между прочим, Тилли не был гомиком, так как он трахал эту шлюху за ночь до того, как другой подонок повесил его на трубе, предварительно застрелив.

— Кто это говорит?

— Ты по поводу подонка? Это я только предполагаю. Живут там в округе в основном бывшие испанцы. Они взяли верх над неграми. Ты еще не знаешь, какую блядскую головную боль они нам доставляют. В любом случае, если хочешь поговорить с этой шлюхой, то она живет в квартире 22. Ее имя Кармен Санчес.

— Ты уже говорил с ней?

— Нет, я получил эту информацию, опрашивая других людей.

— Кого ты опрашивал?

— У тебя есть свои информаторы, а у меня — свои.

— Не хочешь сказать мне его имя?

— Я был бы счастлив сказать тебе его имя, но это не он, а она. В этом городе есть дамы, которые благоговеют перед законом, — сказал Олли и стал подражать своему любимому У. К. Филдсу.

Карелла нахмурился.

— Твой информатор что-нибудь сказала по поводу того, как Тилли закончил свой путь под потолком подвала?

— Мой дорогой, мой информатор только сообщила мне, что Тилли был наверху и всю ночь трахал эту девицу Санчес. Эту девицу я бы и сам не прочь трахнуть, если она выглядит так, как мне ее описали.

— Твой информатор сама видела Тилли там?

— Я не знаю, мой друг, не знаю. Я бы тебе предложил самому поехать туда и поговорить с этой дамой из квартиры 22, которая в соответствии с тем, что мне о ней говорили, заслуживает того, чтобы посмотреть на нее. Это точно.

Кармен Санчес оказалась женщиной около тридцати лет, высокой, стройной, с копной черных вьющихся волос, яркими глазами и голосом, созданным для пения. Во всяком случае, она сразу всем об этом говорила. Кармен собиралась на урок пения. Она уже надевала пальто, когда зазвонил дверной звонок. Пальто было таким же ярко-красным, как свитер в обтяжку с длинными рукавами и длинный полосатый шарф. Кармен сказала, что она должна немедленно уходить и что у нее нет времени на разговоры с полицией. Мейер заверил ее, что разговор отнимет не более минуты.

— Конечно, я знаю, что такое полицейская минута, — произнесла Кармен и посмотрела на свои часы. — Хорошо, пять минут, это все, чем я располагаю. Я с вами не шучу. Я должна успеть к восьми.

— Пять минут, — пообещал Карелла.

— Я это обещала, — заметила Кармен. — Я плачу за урок вне зависимости от того, когда приду. Итак, давайте сделаем это быстро. Хорошо?

— Роджер Тилли, — сказал Карелла, приступая прямо к делу.