– Что я тебя целый день не видел.

– Не правда, ты видел меня несколько часов на работе.

– Так то работа, это не считается. А как только мы вернулись домой, ты стала готовиться к сегодняшнему вечеру, а меня отправила в патио высаживать цветочную рассаду.

– Ты что, соскучился по мне?

– Я соскучился вот по этому. – Райли еще крепче обнял Брин и продвинул язык глубоко в ее рот.

Когда они наконец оторвались друг от друга, чтобы глотнуть воздуха, Брин прошептала:

– Я польщена. Мы женаты уже десять месяцев, а ты все еще мной не пресытился.

– Это точно, не устал, – прошептал Райли, касаясь губами ее шеи. – И если ты опустишь руку на несколько дюймов пониже, сможешь сама убедиться, насколько мы тобой не пресытились.

Брин хихикнула.

– Райли! – воскликнула она с наигранным негодованием.

– Прости. Насколько я тобой не насытился.

– Тише! Водитель услышит.

Райли повернулся к панели управления и нашел кнопку, поднимающую перегородку, отделяющую их от водителя.

– Ну вот, я обо всем позаботился. Тебе когда-нибудь приходилось заниматься любовью в лимузине?

– Нет, и я… а-ах… дорогой… Райли, веди себя прилично! Шофер… м-м-м.

Не думая, что делает, Брин сбросила босоножки на высоком каблуке и обтянутой тонким чулком ступней погладила его икры. Райли усадил ее в угол мягкого, обитого бархатом сиденья, и Брин обвила руками его шею.

– Нет, мне положительно нравится эта блузка. – Блузка была черная, из полупрозрачной органзы, сквозь которую просвечивало черное кружевное боди. Пуговицы с искусственными бриллиантами охотно поддавались его ловким пальцам. – Мне нравится, как она шуршит. Ты когда-нибудь замечала, какой это сексуальный звук – шорох одежды?

– Райли, нам правда не следует… – Протест Брин прозвучал не очень убедительно, потому что руки Райли уже сжимали, мяли и поглаживали ее груди. Искусные пальцы быстро довели ее соски до состояния болезненного возбуждения, а потом он склонил голову и взял один напрягшийся пик в рот. Райли теребил языком нежный бутон, чертил вокруг него невидимые спирали, своими ласками доводя Брин до грани помешательства. Дрожа от нетерпения ощутить под пальцами его обнаженную кожу, коснуться волос на груди, она на ощупь стала расстегивать непослушными пальцами его рубашку, наконец расстегнула и с наслаждением положила ладони на грудь мужа.

Брин надела на официальный прием черную муаровую юбку. Свободной рукой Райли нырнул под плотный шелк. Ткань соблазнительно зашуршала. Рука скользнула вверх, добралась до края чулка и погладила обнаженную кожу над ним. Кожа на бедрах Брин была шелковистой и нежной, и, поглаживая ее, Райли сам получал не меньшее наслаждение, чем дарил Брин.

Потом его пальцы прокрались еще выше, к атласному поясу, и погладили теплую кожу над ним. Когда рука Райли скользнула в трусики и накрыла средоточие ее женственности, оба одновременно охнули.

– О, Джон, это… о, да…

– Ты такая сладкая. И влажная. Мне нравится касаться тебя вот так… и вот так.

Его пальцы ощупывали, исследовали, поглаживали… Восхитительно. Брин запрокинула голову, вжимаясь ею в бархатную обивку, и прикусила губу, чтобы экстаз не прорвался наружу криком.

Реакция Брин воспламенила Райли, он отдернул руку и стал лихорадочно расстегивать брюки. Их страстное соитие было стремительным. Оба понимали, что совершают нечто крайне неприличное, и эта мысль возбуждала обоих до неистовства. Риск быть в любую минуту обнаруженными, опасность испортить парадную одежду, смятую и зажатую между их напряженными телами, – все это только подогревало их возбуждение. Райли обхватил упругие ягодицы Брин и рывком посадил ее на себя. Ударяя и вращая бедрами, он задвигался в неистовом ритме, входя в нее глубокими сильными толяками.

Разрядка наступила быстро, подобная мощному беззвучному взрыву, одновременно сотрясшему их тела. Райли с низким грудным рыком мужского удовлетворения уткнулся лицом в ее шею, обдавая разгоряченную кожу обжигающим дыханием. Брин с удовлетворенным вздохом бессильно уронила руки.

И так же одновременно оба расхохотались.

– Господи, Райли, что мы натворили! Быстрее сними меня, и я попробую привести все в порядок.

Райли поднял голову и выглянул в окно – к счастью, окна в лимузине были затемнены.

– Дорогая, тебе лучше поторопиться. Боюсь, мы скоро приедем. У нас в запасе минуты три, не больше.

Брин взвизгнула:

– Не может быть!

Привести ее одежду в порядок удалось довольно быстро, но Брин никак не могла найти одну босоножку. Только встав на четвереньки и пошарив под сиденьем, она наконец отыскала пропажу.

– Проклятие, Брин, я потерял запонку. – В голосе Райли слышалась паника. – О, вот она… нет, это какая-то железяка.

– Ой! Что за чертовщина… вот она, Райли. Я только что нашла твою запонку своей пяткой. Боюсь, как бы она не продырявила мне чулок.

Райли вставил запонку на место, заправил рубашку в брюки и поправил пояс.

– Не забудь застегнуть молнию на брюках.

– Спасибо за напоминание.

У Райли помялась бабочка, и Брин расправила ее, пожертвовав частью времени, которое ей требовалось, чтобы привести в порядок волосы. Расчесываться было уже некогда, она наскоро поправила декоративный гребень и достала пудреницу, чтобы посмотреться в зеркальце. С макияжем, на который она потратила дома уйму времени и стараний, дела обстояли куда хуже.

Лимузин подъезжал к зданию элитного загородного клуба. Посмотрев в окно, Брин увидела, что под навесом их прибытия дожидается небольшая группа встречающих. Лимузин плавно остановился.

– Райли, как я выгляжу? – с тревогой спросила Брин.

– Так, как будто только что занималась любовью.

– Райли!

– А что, ты же сама спросила. – Он рассмеялся и ободряюще пожал ей руку. – Взгляни на эту ситуацию иначе. Все женщины будут завидовать тебе, а все мужчины будут завидовать мне. Сомневаюсь, что многим из них по дороге сюда удалось перепихнуться.

Брин рассмеялась:

– Я люблю тебя.

– И я тебя, – серьезно сказал Райли. – Клянусь Богом, я тебя люблю.

Шофер обошел вокруг лимузина и открыл заднюю дверцу. К вящему смущению встречающих, мистер и миссис Райли были застигнуты целующимися.

– Согласись, это было здорово, – тихо сказал Райли.

– А я никогда с этим и не спорила. – Брин потеребила кисточку пледа. – Ты всегда умел повеселиться. – Она посмотрела на Райли сквозь густую завесу ресниц. – Сколько раз с тех пор, как я ушла, ты так же забавлялся с другими женщинами? Давно в последний раз ездил с кем-нибудь в лимузине?

Райли осторожно снял с колен ее ноги, взял стакан и наклонился вперед, поставив локти на колени. Повертев стакан в здоровой руке, он уставился в образовавшуюся воронку янтарной жидкости.

– Когда ты ушла, я был зол как черт, – тихо начал он.

Брин вдруг пожалела о своем вопросе. «Зачем я только вынудила его рассказывать о других женщинах?» – подумала она. Брин внезапно поняла, что не желает ничего знать и его признания ей не нужны, но было уже поздно, Райли начал рассказывать:

– Ты просто взяла и ушла, не сказав ни слова. – Он повернул к ней только голову, но так неожиданно и резко, что Брин подскочила и отшатнулась от его пронзительного взгляда. – По-твоему, я не имею права злиться и обижаться? А ты поставь себя на мое место. Что, если бы я вот так же собрал вещички и смылся от тебя без единого слова объяснений, упреков, сожалений, раскаяния… просто так?

– Наверное, ты имеешь право сердиться, – тихо признала Брин.

– Совершенно верно, черт побери. Еще как имею. – Он залпом допил бренди. – Пока по почте не пришло письмо, я сходил с ума от беспокойства.

– Но я же оставила записку.

– Ах да, записку. Пять слов, не считая предлогов. Очень серьезное послание. «Не волнуйся, со мной все будет в порядке». Легко сказать, «не волнуйся», когда по улицам шляются всякие извращенцы, самолеты то и дело разбиваются, а автокатастрофы случаются на каждом шагу. – С каждым словом он все больше распалялся и говорил все громче. – Когда кругом полно морей и озер, в которых можно утонуть, когда существуют пропасти, в которые можно свалиться… Я каждый день думал обо всем этом. – Райлй замолчал и, чтобы успокоиться, глубоко вздохнул. Это немного подействовало. – «Не волнуйся». Клянусь, если бы в ту ночь ты попалась мне под руку, я бы тебя придушил!