– Я это уже делал.

Он выдернул рубашку у меня из рук так резко, что потянул меня с кровати, когда отодвинулся.

– Было бы отлично, если бы я могла принять тебя, не дрогнув. Прости, что не получилось, но не лишай девушку шанса. Первый взгляд слишком меня... ошарашил.

Он покачал головой:

– Ты права, я царь слуа. Я не буду унижен.

Я села на край кровати и посмотрела на него. Он выглядел безупречно, хотя слегка угрюмо. Но это было не настоящее, а я последние годы провела скрываясь, прикидываясь. Фальшь, как бы красива она ни была, может сильно устареть. Хотя Неблагой Двор его отверг, никто не воплощал его так точно, как Шолто. Сочетание невероятной красоты и невозможного ужаса, не бок о бок, а в переплетении. Одно без другого существовать не может. Шолто был по-своему идеальным сочетанием всего, что представлял собой Двор, и они его отвергли, опасаясь, что он есть совершенное воплощение неблагого сидхе. Вряд ли они это так четко формулировали, таким количеством слов, но именно это их в Шолто пугало: не то, что он чужой, а то, что он не чужой.

– Я не могу дать слово, что не отвернусь во второй раз, но даю слово, что попытаюсь это сделать.

Он посмотрел на меня сквозь надменность как сквозь прозрачный щит.

– Этого мало.

– Это все, что я могу предложить. Неужто страх отказа действительно стоит того, чтобы так легко отказаться от первого прикосновения плоти сидхе?

В глазах Шолто мигнуло сомнение.

– Если тебе этого... не вынести, – что-то в этой фразе его позабавило, но не развеселило, – то я могу призвать гламор, и тогда...

Я закончила за него фразу:

– Да, тогда мы сможем.

Он кивнул:

– Это самые близкие к мольбе слова, произнесенные мною за всю жизнь.

– Твое счастье, – засмеялась я.

Он посмотрел недоуменно, и почти облегчением было видеть, как истинное лицо Шолто проглянуло из-под этой тщательной маски.

– Я не понял.

– У тебя достаточно сильная магия, чтобы тебе не приходилось просить. – Теперь горечь звучала в моем голосе. Я стряхнула ее с себя, буквально стряхнула, мотнув головой, отчего волосы рассыпались по лицу, и протянула к нему руки: – Иди сюда.

На его лице выразилось недоверие. Его можно было понять, но мне надоело эмоционально держать его за ручку. Я не хотела его ранить, но не была уверена, что хочу связать себя с ним навеки. Дело было не в щупальцах – в тяжелых эмоциях, которые так его мотали туда-сюда. С таким партнером очень тяжело будет общаться, когда дело касается его чувств. Такие мужчины настолько выматывают душу, что обычно я их избегаю, но Шолто мог предложить мне то, что никто другой не мог бы. Он мог бы вернуть мне мой дом, а ради этого я готова какое-то время перелопачивать эмоциональное дерьмо. Но если честно, это меня останавливало куда больше, чем его излишества.

– Сними рубашку и иди сюда или не снимай и не иди. Тебе выбирать.

– Ты стала нетерпелива, – заметил он.

Я пожала плечами:

– Есть немножко.

И потянула его к себе.

Он сбросил рубашку с плеч на пол. Буря эмоций исказила его лицо, наконец победил вызов. Меня устраивает, потому что я знала: выражение его лица сейчас не выдает его истинных чувств. Он будет в маске, пока не уверится, что я его приняла.

И он сбросил гламор.

Я пыталась смотреть на него всего, когда он шел ко мне, но оставила эту затею и вытаращилась. Щупальца так же светились белым сиянием, как все его тело. Самые толстые едва заметно отливали мрамором, и я знала от Бхатара, что это – мышечные руки, щупальца для тяжелой работы. Были и более тонкие и длинные щупальца, расположенные группами вокруг ребер и сверху живота. Это были пальцы, но в сотни раз чувствительнее, чем пальцы сидхе. И еще прямо над пупком располагалась бахрома коротких щупальцев с чуть более темными кончиками. Они-то и заставили меня задуматься: то, что у него в штанах, как у сидхе или нет?

Я сидела на кровати и таращилась, пока он не оказался передо мной. Лицо он отвернул в сторону, руки сцепил за спиной, будто боялся взглянуть на меня или коснуться. Я протянула руку и тронула одно из мускулистых щупальцев. Оно отдернулось от прикосновения. Я погладила его и ощутила взгляд Шолто прежде, чем подняла на него глаза.

Я снова погладила кожу щупальца.

– Эти для тяжелой работы: поднимать или ловить добычу и пленников.

Я провела пальцем внизу щупальца, ощутив легкое изменение текстуры. Оно не было неприятным на ощупь, но было грубее человеческой кожи, почти резиновое, как кожа дельфина.

– Наверное, тебе Бхатар говорил.

Голос его прозвучал зло.

– Да.

Я схватила его за основание щупальца, там, где оно уходило в тело, и бережно, но уверенно развернула его. Оно обернулось вокруг моей руки, отодвигая от тела.

– Не надо, – сказал он.

– Это неприятно? – удивилась я.

Он посмотрел на меня злобно, испуганно:

– Откуда ты знаешь, что приятно ночному летуну?

– Я спрашивала.

Он удивился, и я смогла высвободить руку. Потом коснулась группы более тонких щупальцев. Они съежились, как морской анемон на коралле под прикосновением ныряльщика.

– Бхатар этими пальцами умел делать самую тонкую вышивку.

Я опустила руку пониже, почти прикасаясь к последней видимой линии щупальцев.

– А эти очень чувствительные, их можно использовать для тончайших работ на ощупь, но на самом деле это вторичные половые органы.

Он был поражен.

– Обычно мы этого не сообщаем чужим.

– Я знаю, – улыбнулась я. – Бхатар, бывало, гладил ими приходящих в гости дам. Дамы зачастую боялись его прогнать, чтобы не обидеть его и не оскорбить моего отца. Когда я вернулась ко Двору, то заметила, что представители Воинства иногда гладят не-слуа нижними щупальцами. Это вроде как шутка для своих, когда вы насмехаетесь над нами. Лапаете нас аналогами грудей, а нам невдомек.

– Но ты знаешь, – заметил он.

– Я люблю хорошие шутки для своих, когда шутят не надо мной.

Я долгим плавным движением провела по нижней линии органов.

Он испустил глубокий вздох, глаза его остались настороженными, готовыми к отпору. Я его отлично понимала. У меня самой милостью Божества хватает смешения генов от моих предков.

Я тронула их осторожно, и они стали переплетаться с моими пальцами. Концы были слегка цепкие – не так сильно, как верхние, но в каждом щупальце было небольшое углубление. Я погладила одну такую ямку пальцем, и Шолто вздрогнул.

– Я так понимаю, что у этих отдельная функция на случай, когда ты бываешь с ночной летуньей?

Он молча кивнул.

– А что они могут сделать для меня?

Этот вопрос я задала по нескольким причинам. Во-первых, из любопытства. Во-вторых, я должна была знать, вынесу ли я их интимное прикосновение. Я их касалась почти отстраненно, научно-исследовательски. Производишь воздействие икс, наблюдаешь реакцию игрек. Такое отстранение позволило мне до него дотронуться, но через секс оно меня не проведет.

Он потянулся вниз руками, но при этом масса толстых щупальцев прижалась мне к лицу. Я инстинктивно отдернулась, и Шолто тут же выпрямился. Может быть, он бы снова отступил, но я захватила в горсть нижние щупальца. От этого он застыл, и дыхание застряло у него в груди. Реакция похожая на то, как если взять мужчину за член, когда он этого не ожидает.

Он опустил руки и выдернул мою блузку из брюк. Это движение снова прижало его мускулистые конечности к моему лицу. На этот раз я не отдернулась, но пришлось сделать над собой усилие.

Он стянул с меня блузку через голову и бросил на пол. Готовность к отпору сменилась в его глазах чем-то другим, более темным и более искренним. Он двумя мышечными щупальцами осторожно отодвинул мои руки от нижних органов. Потом длинные тонкие щупальца выросли, стали длиннее и тоньше, будто лепилась глина. Кончики стали ласкать холмы моих грудей быстрыми дразнящими движениями. Я и дернулась, и ахнула.