Однако рекорд отцовства принадлежит марокканскому императору Исмаилу Кровожадному[12]: он был отцом семисот сыновей и приблизительно такого же количества дочерей. Такие цифры, безусловно, подтверждают, что моногамный мужчина, посвятивший себя заботам о ребенке, тем самым закрывает для себя огромные репродуктивные возможности.

Наконец, идея заботы о потомстве менее привлекательна для мужчины, чем для женщины, — вполне извинительная паранойя, свойственная не только самцам человека, но самцам всех остальных видов, практикующих внутреннее оплодотворение. Мужчина, ухаживающий за своим ребенком, всегда рискует, сам того не зная, содействовать передаче чужих генов. Этот биологический факт лежит в основе многих отталкивающих обычаев, возникших в результате желания мужчины иметь гарантии своего отцовства, а для этого предотвратить для собственной жены возможность секса с другими мужчинами. Среди этих обычаев можно назвать большие выкупы за невесту, но только в том случае, если есть твердая уверенность в ее девственности; традиционные законы о прелюбодеянии, которые карают прежде всего замужних женщин (на прелюбодеяние мужчины закон смотрит гораздо более снисходительно); институт компаньонок или дуэний или заключение женщин под домашний надзор; женское «обрезание» (иссечение клитора или чувствительных частей женских половых органов) с целью подавить половое влечение женщины; скрепление краев половых губ, чтобы сделать невозможным половой акт во время отсутствия мужа.

Все эти три фактора: различие первоначальных вложений в потомство со стороны отца и матери, различие в возможностях, которые отрезает себе этой заботой тот и другая; различная степень уверенности в собственном материнстве или отцовстве — приводят к тому, что мужчина (самец) гораздо более склонен к тому, чтобы бросить на произвол судьбы свою партнершу и свое потомство.

Однако человек все же не похож на самца колибри, тигра или других видов животных, которые беззаботно оставляют самку сразу после копуляции, совершенно уверенные в том, что она и сама сможет вскормить их потомство, т. е. передать отцовские гены. Нашим детям все-таки требуется забота обоих родителей, особенно в традиционных обществах. В пятой главе мы убедимся, что отцовская забота — гораздо более сложный комплекс действий, чем может показаться на первый взгляд, и многие или даже большинство мужчин в традиционном обществе оказывают своей жене и детям множество услуг. Они добывают и приносят пищу, защищают свое потомство не только от хищников, но и от мужчин-конкурентов, домогающихся чужих жен и считающих чужое потомство лишь досадной генетической помехой. Мужчины возделывают землю и распределяют урожай; строят дома, пропалывают огород и делают другую полезную работу. Они обучают и воспитывают детей, особенно сыновей, чтобы повысить их шансы на выживание.

Разная генетическая ценность родительской заботы для разных полов создает биологическую основу для столь хорошо знакомых нам различий в отношении к внебрачному сексу. Поскольку в традиционном обществе человеческому ребенку в любом случае не обойтись без родительской заботы, то внебрачный секс эволюционно более выгоден для мужчины — особенно если это секс с замужней женщиной, чей муж волей-неволей будет растить ребенка любовника. Случайный секс служит увеличению потомства мужчины, но не женщины. И это решающее различие отражено в мотивациях мужчины и женщины. Изучение этих отношений в разных человеческих сообществах по всему миру подтверждает, что мужчина более склонен к сексуальному разнообразию, включая случайный секс и кратковременные отношения. Подобное поведение легко объяснимо, поскольку благодаря этому мужчина расширяет возможности передачи своих генов. Напротив, у женщин, по их собственному признанию, более частой мотивацией для внебрачного секса является неудовлетворенность браком. Такие женщины склонны искать новые долговременные отношения — либо новый брак, либо длительный внебрачный союз с человеком, который сможет лучше, чем ее первый муж, обеспечить ее и детей материальными благами или хорошей наследственностью.

Сегодня от нас, мужчин, ожидают, что мы будем заботиться о своих детях. Предлогов, которые помогли бы нам уклониться от этого, не существует, потому что мы и в самом деле способны делать для детей практически все то же, что и наши жены. В 1987 году, когда у меня родились два сына-близнеца, я быстро научился менять им подгузники, чистить одежду, на которую кто-то из них срыгнул, и выполнять прочие отцовские обязанности.

Но от необходимости кормить своих мальчиков грудью я все-таки был избавлен. Это делала моя жена, и это было очень утомительное дело. Мои друзья острили, что мне, пожалуй, стоило бы начать делать гормональные инъекции, чтобы разделить с женой это бремя. Однако жестокие биологические законы явно идут вразрез с мнением тех, кто хотел бы сокрушить последний бастион неравенства полов — грудное вскармливание, последнюю женскую привилегию или, как знать, последнюю мужскую отмазку.

Разумеется, у мужчины иная анатомия, ему не пришлось вынашивать плод, и у него нет необходимых для лактации гормонов. Вплоть до 1994 года (см. ниже) ни один самец ни одного из 4300 видов млекопитающих не был замечен в том, что он вскармливает молоком свое потомство. Ответ на вопрос, почему мужчины не кормят грудью, кажется очевидным и не требует дальнейших обсуждений, да и углубляться в эту проблему в книге об эволюции человеческой сексуальности, по-видимому, не совсем уместно. В конце концов, ответ этот связан скорее с особенностями физиологии, нежели с эволюционными факторами, тем более что лактация исключительно у самок — это универсальный феномен, свойственный всем млекопитающим, а вовсе не только человеку.

На самом деле, тема мужской лактации закономерно возникает в ходе разговора о битве полов. И эта тема прекрасно демонстрирует, как нам не хватает в обсуждении человеческой сексуальности внятных физиологических объяснений и эволюционных аргументов.

Что верно, то верно, ни один самец млекопитающих до сих пор ни разу не забеременел. Правда и то, что подавляющее большинство нормальных самцов не способно к лактации. Но давайте зададимся вопросом, почему так произошло? Почему у млекопитающих в ходе эволюции развились гены, возлагающие эту функцию только на самок, почему только у них появились необходимые анатомические особенности, позволяющие вынашивать плод, почему только у них вырабатываются все нужные гормоны? Например, у голубей и самец, и самка выкармливают птенцов так называемым «птичьим молоком» — секретом стенок зоба. Почему же у млекопитающих все устроено иначе? У морских коньков понятие «беременность» скорее можно применить к самцу, чем к самке. А почему подобное не свойственно людям?

Кстати, что касается беременности, то она не является абсолютно необходимым условием для начала лактации: самки многих видов млекопитающих, в том числе и многие (возможно, большинство) из женщин, способны выделять молоко без предварительной беременности. А у многих самцов млекопитающих, в том числе и у некоторых мужчин, при приеме соответствующих гормонов начинается развитие молочных желез и выделяется молоко. При определенных условиях у значительного числа мужчин эти особенности наблюдаются и без гормональной терапии. Случаи спонтанной лактации давно известны у домашних козлов, а не так давно подобный случай был описан и у самцов дикой козы.

Значит, лактация вполне вписывается в рамки физиологических возможностей мужчин. Как мы увидим дальше, лактация могла бы иметь для мужчин большее эволюционное значение, чем для самцов других видов млекопитающих, однако факт остается фактом, мужская лактация — все-таки не норма. Сказанное справедливо и для самцов других млекопитающих, если не считать упомянутых выше единичных случаев. Но если естественный отбор вполне мог заставить мужчин лактировать, то почему же этого не случилось? Похоже, это и есть главный вопрос, и ответить на него не удастся, просто сославшись на особенности анатомического строения мужчины. Мужская лактация прекрасно иллюстрирует все главные проблемы эволюции сексуальности: эволюционный конфликт между самцами и самками, вопрос надежности обоих родителей в деле воспитания потомства, неравные репродуктивные вклады отца и матери и ограничения, наложенные на вид его эволюционной историей.