– Однако и я ожидаю, что ФБР ответит на мои вопросы.

– Я постараюсь.

– Внезапное исчезновение агента Хеннинг как-то связано с тем, что Ширли Бордж сегодня утром нашли мертвой?

– Я не могу ответить на вопрос.

– В этом-то все и дело, не так ли? Вы считаете, что Ширли была членом некоей группы, каким-то образом связанной с исчезновением Бет.

Его догадка удивила Лундкуиста.

– Боюсь, это не обсуждается.

– Энди работает под прикрытием, не так ли?

– Я не могу говорить об этом.

– Вы бы предпочли, чтобы я начал рассуждать об этом? Публично?

Лундкуист бросил на Гаса раздраженный взгляд:

– Болтовня о секте может повредить вашей жене или агенту Хеннинг.

– Секта? Я думал, это банда.

– Почему вы думаете, что в деле участвовала банда?

Гас хотел упомянуть Керби Тумбса, но удержался.

– Больше не думаю. Так что прекратите играть словами и скажите мне, почему ФБР считает, будто здесь действует секта.

– По многим причинам, большинство из которых я не имею права упоминать. Достаточно сказать, что некие факты навели наших экспертов на мысль, что, возможно, мы столкнулись с группой, практикующей ритуальные убийства.

– Что вы имеете в виду? Что-то вроде «семьи» Мэнсона?

Лундкуист не ответил, да этого и не требовалось.

– Боже мой, – прошептал Гас. – Будем надеяться, что вы ошибаетесь.

– Мистер Уитли, я не хочу, чтобы вы тратили время, беспокоясь, вовлечена ли в эти убийства какая-то секта. Для вас проблема сводится к более личному вопросу. К чему-то, что должно помочь вам понять, почему изменился поток информации между вами и ФБР.

– К сожалению, не понимаю.

– Вам нужно задать себе тот же самый вопрос, который задаем мы. Кто ваша жена? Жертва? Или соучастница?

– Простите?

– Вы меня слышали.

Эти слова словно прочертили у ног Гаса пограничную линию. Он внезапно порадовался, что не упомянул о разговоре с Керби Тумбсом. Если его жена находится под подозрением, то ему надо очень осторожно беседовать с агентами ФБР.

А сейчас уходить, пока не сказал чего-нибудь, о чем потом пожалеет.

– Благодарю за откровенность, – сказал Гас, вставая.

– Пожалуйста.

Гас пошел к двери, но затем остановился.

– Позвольте только сказать кое-что вам и всему треклятому ФБР. Если вы хоть на секунду допускаете, что моя жена имеет какое-то отношение к этим убийствам, то вы не в своем уме.

– Посмотрим, – холодно ответил Лундкуист.

Гас пристально смотрел агенту в глаза, пока тот не отвел взгляд. Потом Уитли закрыл дверь, постаравшись хлопнуть ею за собой.

Они находились где-то на севере центрального Вашингтона – Энди не представляла, где именно. Последние полчаса никаких дорожных знаков и указателей не попадалось. Хотя поездка заняла три часа, Энди чувствовала, что далеко они от Якимы не отъезжали – просто ездили кругами. Реши она сейчас повернуть назад, это было бы невозможно. И если бы она захотела через три недели повторить этот маршрут, это тоже оказалось бы невозможно. Поэтому некая параноидальная логика в этом хождении по кругу присутствовала.

Вокруг высились скорее холмы, чем горы. Девять грубых хижин с каменными трубами стояли над холодной, как лед, рекой, петляющей среди неровностей рельефа. По календарю весна началась меньше двух недель назад, и пучки голубых и желтых полевых цветов едва начали пробиваться сквозь бурую корку земли. Оттаивающая почва была такой топкой, что норовила сорвать с ног увязавшие сапоги. В сумерки вершины холмов покроет лед, а невдалеке высились горы, с которых так что бы не проехал по проселочным дорогам над нижней границей снега. Конечно, Блечман прекрасно знал об этом, когда обещал пикник «в горах». Небольшая невинная ложь, чтобы с гарантией скрыть от не пожелавших поехать истинное место назначения.

Энди поселили в хижину с еще тремя женщинами. Все новенькие. Две из них – те девушки, с которыми Энди разговаривала в автобусе. Третья – вдова пятидесяти с чем-то лет по имени Ингрид. Энди поискала в хижине ванную, но не нашла. Единственным источником воды был ручной насос на кухне. А единственная уборная на девять хижин располагалась в рощице у реки – к счастью, с подветренной стороны. Ни телефона, ни электричества в хижине тоже не было. Единственным источником света оказались три окошка и свечка на каминной полке. Камин явно действовал: в нем еще лежали обуглившиеся остатки дров. Постелями служили простые брезентовые койки без матрасов. Их распределили заранее, чтобы избежать споров из-за спальных мест.

Необходимые вещи были разложены на койках и ждали участников «пикника» по прибытии. Одеяло. Кусок мыла, зубная щетка и паста. Пара ботинок и аккуратно сложенная одежда. Одежда не новая, но чистая и в хорошем состоянии. Очень похоже на товары, которые Энди продавала во «Втором шансе». Кое-что, несомненно, оттуда и происходило.

– Все в порядке? – спросила Фелисия, входя в хижину.

– Отлично, – ответили женщины хором.

– Спасибо за дополнительную одежду, – поблагодарила Энди.

Фелисия сказала:

– Она не дополнительная. Она на замену.

Ингрид, самая старшая, изучала предложенный ей свитер, пробуя пальцем дырку размером с мяч для гольфа.

– Я бы предпочла то, что купила сама.

Фелисия, не обратив на нее внимания, раздала бумажные сумки.

– Переоденьтесь в новую одежду и сложите все, что привезли с собой, в сумку. Торжественный обед через полчаса. Сумки принесите с собой. – Она вышла, не сказав больше ни слова, и закрыла за собой дверь.

Две девушки сразу же начали переодеваться, не задавая вопросов. Энди и Ингрид переглянулись.

– Ну я эти старые тряпки не надену, – сказала Ингрид.

Она недвусмысленно смотрела на Энди, ожидая проявления солидарности. Но та отвела глаза, потом начала раздеваться и запихивать свою одежду в сумку.

В течение дня гнев Гаса только разгорался. Он еще как-то справлялся с собой, забирая Морган из школы, но ко времени прихода Карлы – сестра зашла, чтобы приготовить обед, – больше не мог сдерживаться. Ему надо было выпустить пар.

– Я просто лопаюсь от злости, – сказал Гас со своего места за кухонным столом. – Мне хотелось наорать на него.

Карла помешивала овощной соус.

– Чудак, почему ты не подумал об этом раньше? Это объясняет все.

– Превосходно. Язви дальше. Правда, когда Бет исчезла, полиция считала, что я избивал жену, потом убил ее и избавился от тела. Теперь у них новая теория: они считают Бет сектанткой и соучастницей серийных убийств. Не знаю, почему они все время обращаются с нами как с преступниками?..

– Думаю, они просто скрупулезны. Исследуют все возможности.

– Ты в самом деле веришь, что Бет могла связаться с сектой?

– Не более чем в то, что ты избивал жену.

– И это значит?..

– Ничего.

– Я устал от мелких колкостей, Карла. Мне жаль, что твой парень когда-то бил тебя. Из-за этого я очень тебе сочувствую. И все-таки я – не он и никогда таким не был.

– Дело не в нем.

– Значит, ты защищаешь человека, который бил тебя?

– Я не защищаю его!

– Защищаешь. Не знаю, как это объяснить, но создается впечатление, будто все, что ты хотела бы сказать ему, ты говоришь мне. Карла, ты направляешь свой гнев не туда. Черт, иногда я готов поклясться, что ты по-прежнему любишь этого типа.

Карла сердито уставилась на брата:

– Не играй со мной в психоаналитика.

– Я просто…

– Делал то, что у тебя лучше всего получается. Обвинял других в их собственных несчастьях, чтобы не пришлось помогать.

– О чем это ты?

– Есть множество братьев, которые внимательны к сестрам. Которые не настолько поглощены собой. Которые не поверили бы так охотно, что синяки под глазами и ссадины – последствия падения с лошади.

Гас не был уверен, что сестра поступает честно. Но если, перекладывая вину на него, она сможет оставить прошлое позади, то так тому и быть.