Райан подошел ближе к креслу, чтобы включить лампу.

– А где ты спишь?

– Наверху.

– Покажи.

– Потом. Я взяла все, что нам нужно.

– Например?

– Из бара. – Нэнси наблюдала за ним, слегка опустив голову, подняв глаза.

Райан тоже смотрел на нее. Вид какой-то придурковатый – не Нэнси, а Энн-Маргарет, – но все в полном порядке.

– Пиво в холодильнике, – подсказала Нэнси, не пошевелившись.

– Кажется, я ничего не хочу.

– Я хочу, – подчеркнула Нэнси.

– Думал, ты пиво не пьешь.

– Иногда. Принесешь? – Она смотрела, как он шел на кухню, краешком глаза видела, как протянул руку и включил свет. Слышала, как открылась дверца холодильника, а через секунду закрылась.

– Тут нет пива, – крикнул Райан из кухни.

Нэнси глянула на раздвижную стеклянную дверь, на которую падал слабый свет из комнаты. Увидела себя сидящей в кресле.

– Посмотри в шкафчике у холодильника. На нижней полке.

– Ты что, англичанка – можешь пить теплое пиво?

– Поставь в морозку пару бутылок. Всего на пару минут.

– Может, выпьем еще чего-нибудь?

– Ничего не хочу, кроме пива.

Райан выглянул из кухни:

– Верю.

Она ждала. Услышала, как он открыл шкафчик. Раздавались какие-то слабые звуки. Потом наступила тишина. Она досчитала до тысячи одного, до тысячи двух, до тысячи трех, до тысячи четырех...

– У тебя пива нет, – сообщил Райан.

Она оглянулась на него через плечо.

– У тебя есть куча старых бумажников, а пива нет.

Нэнси повернулась, облокотившись о ручку кресла.

– Ты их узнал?

Он уставился на нее. Смотрел задумчиво, тянул время. Наконец, вошел в гостиную. Подтащил к креслу Нэнси оттоманку и сел.

– Я никогда грубо не обращался с девушкой, – сказал Райан. – Никогда не повышал голоса, никогда девушку не ударил.

– Пиво есть внизу, – вспомнила Нэнси.

– Может быть, я чего-нибудь другого выпью.

– Угощайся. Бар сзади. Пиво внизу в морозке.

– Ты всегда так говоришь?

– Как?

– "В морозке"?

Она слегка нахмурилась:

– Не всегда.

– Это глупое слово, – заметил Райан.

Он встал и спустился вниз по винтовой лестнице в комнаты отдыха. Лампа на углу стойки бара бросала на полированное дерево мягкий розовый свет. Нашел бутылку бурбона, налил немного в старомодный стакан. Взял из холодильника лед, пиво, бросил в стакан два кубика и откупорил пиво. Прикурил сигарету, вытащив из сигаретницы в баре, медленно выпустил дым и хлебнул бурбона.

Нэнси не шевелилась. Она ждала, пока Райан ставил пиво, стакан и бутылку бурбона на столик с ней рядом, усаживался на оттоманку.

– Ладно, – вздохнул Райан. – Теперь расскажи, как называется эта игра. – Он терпеливо смотрел на нее.

– А ты, оказывается, по-разному разговариваешь в разные времена, – проговорила Нэнси. – Могу поспорить, сейчас у тебя плохое настроение.

– Расскажи про игру, ладно?

– Плохое настроение – это нормально, если тебя что-то огорчает, но, по-моему, большинство притворяется, как бы позирует.

Райан допил остатки бурбона и встал:

– Ну пока!

– Игра заключается в том, что, если ты не будешь хорошим мальчиком и не сделаешь то, о чем мы говорили, я отправлюсь в полицию штата с бумажниками, – быстро оттараторила Нэнси. – Название у этой игры длинное, но она забавная.

– Название длинное, – подтвердил Райан. – Почему ты считаешь, что я к ним имею какое-то отношение?

– Потому что твой друг рассказал. Фрэнк, как там его? Приходил сюда вчера вечером и заявил, что пойдет в полицию, если я не дам ему за бумажники пятьсот долларов.

– Пятьсот?

– Согласился на восемьдесят.

– Почему он решил, что тебя это заинтересует?

– Наверное, потому, что видел тебя в моей машине. Решил, будто между нами что-то есть.

– Ну, это его дело.

– Нет, теперь это мое дело, – возразила Нэнси. – Я скажу, что видела, как ты выходил из того дома. Я пошла за тобой и забрала коробку, когда ты ее выкинул.

– У тебя будет куча проблем.

– Потому что ты мне нужен.

Райан покачал головой:

– Нет, думаю, ты выбрала не того парня.

– А я думаю, если твоего приятеля арестуют, он свалит все на тебя.

Райан снова сел. Налил бурбона на растаявшие кубики и, потягивая его, представил Фрэнка Писарро на стуле с прямой спинкой, а перед ним стоит коп из шерифского департамента Джей-Ар Коулмен.

Нэнси улыбнулась:

– Мне казалось, что ты сначала взбесишься, а ты ведешь себя как маленький мужчина.

– Я хочу все прояснить, – отозвался Райан. – Значит, если я выхожу из нашего дела, ты звонишь в полицию и закладываешь Фрэнка Писарро?

– Точно.

– И тебя не волнует, что нас видел Боб-младший?

– Нисколько.

– Я должен подумать об этом. – Райан поднял стакан. – Можно взять еще льда?

– Угощайся.

– Ты, наверное, больше пива не хочешь?

– Я ненавижу пиво.

Он достал лед из холодильника на кухне и вернулся с коробкой из-под пива. Нэнси пронаблюдала, как Райан поставил ее на оттоманку.

– Я подумал, – сказал он. – Нет.

Нэнси выждала момент.

– Ну что ж.

– Так что лучше захвачу это с собой.

– Давай. Мне бумажники не нужны.

Райан сел на край оттоманки, лицом к ней, касаясь коленями ее коленей, и спокойно проговорил:

– Слушай, не делай никаких глупостей, ладно? Если люди начнут наговаривать друг на друга, заварится жуткая каша. Полиция начнет задавать тебе вопросы, история попадет в газеты, и, нравится это тебе или нет, все узнают, чем ты занимаешься. Тебе это надо? Я хочу сказать, здесь ты заключила хорошую сделку, зачем все это ломать?

– Я просто думала, что завтра твое маленькое воскресное дельце будет описано в местной газете, – отозвалась Нэнси. – Об этом и будут говорить в городе.

– Может быть. Пару дней.

– Все станут держать двери на замке.

– Это другое дело, – хмыкнул Райан. – Боб-младший прочитает про кражу и кое-что смекнет. Я хочу сказать, мы плохо рассчитали время.

– Почему бы тебе не расслабиться? – спросила Нэнси. Взяла его сигарету, затянулась и вновь опустилась в кресло. Послала Райану милую улыбку, мягкий, теплый взгляд и сообщила: – Я просто играла. Ты действительно думал, будто я пойду в полицию?

– Если бы посчитала, что это забавно.

– Джеки... – Тон оскорбленный, разочарованный.

– И если бы подумала, что останешься в стороне, – продолжил Райан. – Но я именно это имею в виду. Ты не можешь остаться от этого в стороне. В газетах опубликуют твою фотографию и историю твоей жизни. Все узнают, чем ты занимаешься. Дело коснется Рея, и он тебя просто утопит.

Нэнси прижалась к ручке кресла, освободила местечко возле себя, похлопала по сиденью.

– Иди сюда, – мило надула она губки. – Иди помиримся.

Он чувствовал, что нельзя двигаться слишком быстро, словно тянулся к домашнему животному, которое могло отхватить ему руку, если не быть осторожным. Все бумажники лежали в коробке из-под пива, на всех бумажниках стояли имена ограбленных людей, и минуту назад она держала пивную коробку над его головой, готовясь обрушить ее на него. А сейчас превратилась в ласковую девушку, которая старается старым способом подцепить его на крючок, вполне уверенная, что ей это удастся. И даже прибегая к старой девичьей ерунде, выглядит лучше любой другой девушки, какую он когда-либо знал.

Тогда Райан сделал вот что: подошел к ней, положил обе руки на спинку кресла, приблизился, нашел губами ее губы, опираясь на руки, которые потом легли ей на плечи. Она тоже подняла руки, обняла его за шею, взъерошила волосы, прижалась к нему.

Потом их губы чуть оторвались друг от друга, настолько, чтобы ей удалось предложить:

– Пошли наверх.

Он шел домой берегом, ступая по холодному песку у кромки воды, чувствуя ночной бриз, боль в плечах, в челюсти. Нес пивную коробку и видел себя как бы со стороны, идущим вдоль озера. Потом увидел, как стоит у постели, застегивая рубашку и заправляя ее в штаны, вспомнил мягкие очертания фигуры Нэнси на белых простынях. Она лежала на спине неподвижно – одна рука на животе, ноги чуть раздвинуты – и глядела на него спокойным, ничего не выражающим взглядом.