» Магдебург. 1994 год».

«Пять лет…», – отметил Том. Биллу, впрочем, как и ему, было тогда пять лет. Следующий снимок, и на нем мальчишка, именно пяти-шести лет. Том открыл рот от удивления. Если бы ему эта фотка попалась в своих домашних фотографиях, он бы даже и сомневаться не стал, что это он сам и есть… Сидящий на велосипеде мальчишка, с задорной улыбкой, без одного переднего зуба, был точной копией маленького Тома, каким он себя видел на детских фотографиях. Такой же белобрысый, хотя потом волосы немного потемнели. Те же глаза, тот же овал лица.

И сейчас он понял, что вопрос об их родстве встал бы, в конце концов, даже без этой операции и анализа крови. Билл показал бы эти снимки рано или поздно, или Том ему свои. И это стало бы только началом. Потому что сходство было потрясающим.

И вот теперь Том знал, как начать разговор о том, что они братья. Он просто покажет Биллу свою фотку и его. И тогда, наверное, Билл все поймет сам.

Были еще несколько фотографий Билла, уже чуть старше, лет десяти или одиннадцати. И там сходство было еще более явным.

И мама с папой…

И счастливый Билл улыбается рядом, еще не зная, что может это их последний совместный снимок.

Мама Билла… Том смотрел на свою родную тетку, такую похожую и в тоже время не похожую на его маму. Похожую глазами. Все остальное действительно было другое. Красивое, но другое. Губы другой формы, чуть курносый нос, короткая стрижка и темные волосы с высветленными прядками. Джинсовый костюм на одной фотографии, брюки на другой, шорты и кеды на третьей – спортивный стиль. Замечательная улыбка. Но Симона казалась Тому немного женственнее, и было понятно, почему Биллу лицо Симоны не показались очень знакомым.

Отец Билла. Высокий и сильный, с более деловым стилем в одежде. С красивым мужественным лицом, но Билл перенял у него лишь рост, все остальное было в маму, в ту, которой она должна была быть от природы. От гуманной природы, а не от той, что ее изуродовала.

Том долго рассматривал эти фотографии и сделал вывод, что пожилая пара на фотографии – родители отца Билла, а не приемные родители его мамы. Он видел, что отец похож на того пожилого мужчину, причем сходство было очень заметным.

Перебрал письма и на одном был обратный адрес и имя: фрау Анита Кернер. Том, почему-то решил, что именно так зовут бабушку Билла. На другом конверте значилось имя отправителя: фрау Грета Кернер; красивый почерк, похожий на мамин, именно поэтому Том понял, что Грета – мама Билла. Читать письма Том не решился, просто повертел их в руках и вернулся к фотографиям.

А вот теперь Том, с все растущим нетерпением, ждал Симону. Он успел сварить кофе, разогреть ужин и даже поесть, когда пришла мама.

Поздоровались, обнялись, она спросила про вещи, и Том ответил, что он их уже перевез.

– Ну, вот и хорошо, – улыбнулась Симона. – Потом возьмемся за гостевую спальню.

-Да, – рассеяно ответил Том и вернулся на кухню, когда мама ушла переодеваться.

Еще никогда Том так не маялся без нее, уже сходил за фотографиями, попил кофе, покурил и просто успел посидеть, бессмысленно таращась в бормочущий новостной канал телевизора, пока мама не вернулась на кухню.

-Ты долго, – выдохнул Том, и Симона с удивлением на него посмотрела.

– Родной, ты чего? Я же уже дома… Что-то случилось? – она села на стульчик, даже забыв, что хотела поставить бутерброды в микроволновку.

Том кивнул, и мама увидела необычный блеск в глазах сына. Том соскользнул с подоконника и на стол перед Симоной легли фотографии.

– Смотри, – почти прошептал Том, притянул стул, сел рядом с мамой, и, положив подбородок на сложенные на столе руки, стал смотреть на нее снизу вверх.

Симона пару секунд, не отрываясь, смотрела на фотографии, Том видел по глазам, что она почти сразу поняла, ЧТО это за снимки. Она смотрела на них, а Том не сводил глаз с нее. Но сейчас Симона не замечала этого пристального взгляда. Она почти не дышала – впервые в жизни она смотрела на свою сестру.

Именно ее фотографию она взяла сразу и уже почти минуту смотрела на нее. Глаза увлажнились, чуть дрогнули губы…

– Сестричка, – шепот, и по щекам пролегли две мокрые дорожки.

Том кивнул. У него самого сейчас стоял комок в горле.

– Ее Гретой звали, да, мам? – тихонько спросил Том, и Симона кивнула.

– Грета…

– Значит Анита – его бабушка по отцу…

Симона шмыгнула носом, нисколько не стыдясь, слез, перед сыном.

– Откуда ты это взял?

– Есть конверты с обратными адресами и именами. На одном есть имя, Грета, а на втором – Анита. Мне показалось, что…

– Я надеюсь, все это ты не без разрешения смотришь? – Симона взяла фотографию Билла.

– Он мне сам разрешил, мам, все нормально.

– Господи! Вы с ним просто одно лицо, – она качала головой, глядя на своего племянника в детстве.

– Да. Это очень заметно, – Том коснулся фотографии.

А Симону начали посещать мысли немного другого плана …

– Ты говоришь конверты с обратными адресами? – она закусила губу.

– Да, все из Магдебурга, – Том с удивлением смотрел на мать.

– Понятно …

– Что, мам?

– Да так, солнышко, просто мысли, – она улыбнулась. Но это не были ПРОСТО мысли. Она уже знала, ЧТО сделает. Знала, что разыщет фрау Аниту Кернер и посмотрит ей в глаза.

До и после того, как расскажет, ЧТО пришлось пережить ее внуку из-за того, что родная бабушка отказалась от него.

Они еще долго сидели над фотографиями. Говорили, молчали, опять говорили – так много всего в душе накопилось за это время.

А вечером, около десяти часов, Симона набрала номер Ральфа и без долгих объяснений спросила:

– Мне необходимо найти одного человека, Ральф. Сможешь мне помочь?

– Думаю, что смогу, постараюсь… Что ты о нем знаешь? – Ральф не выглядел удивленным, как будто ждал ее звонка.

– Имя и город, где он жил раньше, а может и сейчас…

– Тогда говори, я запишу.

– Фрау Анита Кернер. Возможно, проживает в Магдебурге…

– Я все понял, дорогая. Через пару дней ты будешь знать ее точный адрес.

– Милый, спасибо! Я буду очень благодарна тебе.

– Для тебя – все что угодно, – засмеялся Ральф, в его голосе чувствовалась нежность. – И, между прочим, дорогая, я очень скучаю.

– Ну да! Два дня – это срок, – улыбнулась Симона – Я приеду к тебе завтра сама… Том сидел в спальне, разглядывая свой старый фотоальбом, где ему было лет пять-шесть. Он хотел найти фотографию, ту, где был похож на Билла больше всего. И он знал. Он ее помнил – это было снято в парке аттракционов. Он там сидит на раскачивающейся лошадке, примерно как и Билл на своем велосипеде.

На снимке он также развернут чуть вправо, так же улыбался во весь рот, глядя в камеру, только зубы у него еще все на месте еще. Фотографии Билла лежали рядом на постели, и Том периодически на них смотрел. Да, было потрясающее сходство между ними. И это и грело, и в тоже время заставляло больно сжиматься сердце Тома.

Много фотографий было. И с отчимом, который так же любил Тома, как и мама, и с ними обоими – сделанные в разных местах и в разное время года. Том рассматривал их с грустной улыбкой, иногда невесело усмехался своим мыслям и чувствам.

А когда все-таки нашел тот снимок, который искал, даже замер на несколько секунд. Это было действительно невероятно…

Том взял свою фотку и фотку Билла на велосипеде и переводил взгляд с одной на другую. Они явно обе были сделаны в то же лето. Даже одежда была похожей, рубашки и шорты. Эта поза, этот поворот головы, улыбка, глаза, волосы…

Том встал, взял эти фотографии и вышел из спальни.

– Ма, можно? – Том приоткрыл дверь в спальню Симоны.

– Заходи, солнце, я сейчас, – она расчесывала волосы, сидя перед зеркалом.

Том зашел и плюхнулся на кресло, держа перед собой фотографии.

Симона видела это в зеркало. Встала, запахнула на себе пеньюар и подошла к сыну, сев на краешек своей постели.

– Смотри, – Том протянул фотки.