Декан еще объясняла, как и где получить направление и все остальное, но Том уже этого не слушал.

Три недели. Три. Недели.

Только сейчас до него дошло в полной мере, ЧТО значат для него эти дни.

Он тут, рядом с Биллом изводился без него, а что будет, когда они окажутся в разных городах? Сдавило грудь… А вдруг ему станет хуже? Вдруг…

Том закусил губу и отругал себя мысленно за такие мысли.

Все будет хорошо. Все. Будет. Хорошо.

Он выдержит, нормально отработает практику, вернется домой, сдаст зачет, напишет курсовую, нормально окончит второй курс.

Вернется к Биллу. Вернется, наверное, тогда, когда Биллу уже разрешат встречаться с ним не через стекло… А там чуть-чуть – и его отпустят. Выпишут домой.

– Все нормально, – прошептали его губы, и это услышал Кул.

Этот мальчишка прекрасно понимал, что Том успокаивает сам себя, понимал, насколько ему сейчас непросто понимать, что нужно уезжать, когда Билл в больнице.

После звонка на перерыв с первой пары, Том поднялся и, доставая сигарету из пачки, сказал, многозначительно посмотрев на Кула:

– Я буду ждать тебя в джипе.

Кул кивнул и потянулся за своим рюкзаком.

Том вышел на улицу, накинув на плечи курточку, и не спеша пошел в сторону стоянки. Он был уверен, что Кул придет.

Сняв машину с сигнализации, он стоял рядом с ней, опершись о капот, курил и смотрел в сторону входа, ожидая увидеть знакомую фигуру Кулара. Докурив, Том сел в машину и почти сразу дверца открылась и Кул сел рядом с Томом.

– Ты очень расстроился, что нужно ехать в Мюнхен, – спросил Кул через пару секунд.

– Расстроился, мне будет нелегко, так далеко…

«От него так далеко» – понял Кул.

– Том, он не останется один. Симона за ним присмотрит.

– Да. Ты прав. И у меня нет выбора. Я не имею права завалить эту практику.

– Ты справишься, – тихонько произнес Кул и, опустив голову, смотрел на зажигалку, которую вертел в руке.

– Я знаю, – Том повернулся, глядя на Кула, на его разбитую губу.

– Это из-за меня? – он поднял руку и чуть коснулся тыльной стороной пальцев к припухшему уголку губ.

– Том, все нормально…

– Ты не ответил, – покачал головой Том, и Кул не спеша повернул голову, глядя ему прямо в глаза.

– Я не о чем не жалею, Том. Так у нас получилось. И ты знаешь, ПОЧЕМУ это получилось. Я сам этого хотел, сам спровоцировал тебя.

– Стив увидел? – Том сглотнул, и быстро скользнул взглядом по шее Кула.

Кулар кивнул.

– Да, но это не важно.

– Черт, – Том почти простонал.

– Мне жаль, – прошептал он, глядя в голубые глаза и подавшись в его сторону. – Я не понимал до вчерашнего дня, что ты продолжаешь меня любить.

– Это все равно бы ничего не изменило, Том. Ты любишь не меня, в этом все дело.

– Прости, малыш, – Том коснулся подбородка Кула. – Ты замечательный.

Он потянулся к припухшему уголку рта Кула и нежно коснулся его губами. Отпустил. Теперь Кул сам прижался к нему. Язык Кула коснулся губ, и Том ответил. Всего на секунду, и сам оторвался, словно обжегшись, горячим дыханием.

Выдохнул, закрыв глаза, чувствуя, как колотится сердце.

– Прости, я идиот, – тихо сказал он, понимая, что творится сейчас с Кулом.

– Нет, все нормально, это я не должен…

– Я просил, Кул, – сказал Том, подавляя стон. – Тогда, зимой – просил: «Не влюбляйся в меня», помнишь?

Кул усмехнулся.

– Ты слишком поздно об этот попросил, Том, слишком. Только не вини себя ни в чем, я этого не хочу. И даже не знаю, какие теперь у вас отношения с Биллом…

– Он не знает ничего. Я сам обо всем узнал перед самой операцией. А сейчас ему нельзя волноваться. И он все это узнает только после выписки.

– Я понимаю… И, Том, я тебе уже говорил однажды и хочу, чтобы ты знал, что ничего не изменилось. Если ты решишь не быть с Биллом, просто помни, что есть я.

Том вдохнул.

– Я помню, Кул, я помню. Ты расстался со Стивом? – спросил Том, чувствуя как болит сердце.

– Он ушел, но он все еще надеется и ждет.

Том кивнул.

– Любит?

– Думаю, что да, – Кул смотрел в сторону. – Он хороший.

– Я не могу тебе что-то советовать, просто права такого не имею.

– Не надо, Том. Не говори ничего. Просто помни. Хорошо?

Он оглянулся на Тома.

В его голубых глазах светилась нежность, которой накрыло Тома. Он кивнул и прошептал:

– Я помню, малыш. Я помню …

Кул ненадолго задумался, потом решительно произнес, как будто отрезая себе пути назад:

– Хорошо, пусть все идет так, как есть. Я не хочу, чтобы ты думал, что я на что-то претендую,– он замолчал, подбирая слова,– вернее, на тебя, Том, ты ведь понимаешь, да? Я не буду ничего требовать, ничего выяснять. Я просто знаю, насколько ты любишь Билла. Но вся эта ситуация, для меня мало что меняет. Ты ведь не сможешь сам отказаться от ваших отношений… – это был не вопрос, а утверждение. Кул поднял голову, глядя на ряд машин впереди.– И это правильно. Есть Билл, и с ним ты все и будешь выяснять.

Том кивнул, хотя и видел, что Кул не смотрит в его сторону.

– Ладно, – Кул выдохнул.– Все нормально. Пройдет время и все расставит по своим местам.

Они немного помолчали, каждый о своем.

– Пойдем, Том. Уже пора.

***

Симона встретила Хельгу после смены в клинике. Подруги решили провести хотя бы немного времени вместе – в последние недели это случалось редко. Посидеть в баре, поговорить, к тому же темы для разговоров у них сейчас были как никогда общие.

Хельга обводила пальцем по краю бокала с минералкой, слушала Симону, по ходу разговора уточняла детали – ей было интересно и в то же время удивительно слышать то, что постепенно открывалось, складываясь в практически невероятную картину жизни ее лучшей подруги.

– А если она не захочет говорить с тобой?

– Захочет, у нее не будет выбора. Я не буду ей звонить перед приездом, уж тогда-то она точно не захочет меня видеть. А так просто, скажу, что мне нужны сведения. Придумаю что-нибудь, – Симона стряхнула пепел с сигареты. – Мне нужно, Хельга, понимаешь? Конечно же, Билл знает где похоронены родители, но я хочу ей в глаза посмотреть, после того как скажу, что она сломала жизнь внуку! А еще хочу понять, почему эта гадина от него отказалась. Представляешь, четырнадцатилетнего домашнего мальчишку, которого любили и холили родители, вот так взять и вышвырнуть в приют!

– Может, тебе нужно было бы сначала поговорить с Биллом? Может, он знает, в чем причина?

– Господи, Хельга, да какой бы ни была эта причина – пацан-то здесь причем?

Хельга обвела взглядом полупустой бар.

– Ну, тут ты права, конечно…

– А с Биллом я об этом поговорю, но уже тогда, когда он все знать будет. Этого невозможно будет избежать. А сейчас я хочу сама поехать и хоть чуть-чуть разобраться во всем.

– Тому скажешь?

– Конечно, скажу. Тут уже скрывать нечего.

– Ты уверена, что Ральф раздобудет адрес?

– Даже не сомневаюсь.

– Как у тебя с ним, Симочка?– Хельга внимательно смотрела на подругу.

Симона усмехнулась и опустила глаза, разглядывая сигарету, в пальцах.

– Не думала, что буду относиться серьезно к парню на десять лет моложе себя.

– Значит все-таки серьезно?

Симона кивнула.

– Да, ты знаешь, он меня сам и заставил серьезно относиться к нему. Я же думала, что так, до первого секса. А он мне после нашей первой ночи такой букетище роз притащил, что я его побоялась домой нести, оставила в клубе, не знала, как Тому объяснить, – Симона усмехнулась. – Глупо, понимаю, но я тогда и задумалась. А потом, чем дальше, тем больше. Знаешь, можно было бы понять, если бы он просто запал на тетку богатенькую…

– Ну что ты городишь, дорогая? Посмотри, как ты выглядишь? Тебя же за девушку Тома принимали не раз, – Хельга рассмеялась. – Хочешь сказать, что тебя только из-за денег полюбить можно?

– Надеюсь, что нет, – Симона тоже улыбнулась, затянулась и стряхнула пепел, – он хочет от меня сына, представляешь? Сам мне сказал.