— Эй, — раздался громовой голос, — выходи сюда.

Петька с Таней быстро спрятали документы в мешок, посмотрели в окно. Верхом на коне сидел Колёсников. Длинные ноги почти доставали до земли. Он сложил руки рупором и по слогам приказал:

— Дети, живо одевайтесь, я повезу вас на стойбище,

Петька выскочил на крыльцо:

— Сейчас ехать?

— А когда же? Вы с сегодняшнего дня в должности.

В сенях Таня, надевая башмаки, крикнула:

— Колёсников, надо подождать Додоевну.

— Она знает, Танюша, наши там сейчас грузятся. Но мы их ждать не будем, а поедем, и повезу я вас своей тропой, опасной, но короткой. Вещмешок свой возьмите, потому что сюда не вернёмся в ближайшие десять дней. Он повёл коня к берегу на водопой. Когда Петька и Таня, одетые, с вещевым мешком в руках, вышли из дома, лошадь уже стояла у крыльца.

— Садитесь оба.

— Мы пойдём пешком.

— Не спорить! Нашагаетесь ещё. Живо!

Петька залез в седло. Колёсников подал ему повод уздечки. Забралась Таня и крепко вцепилась в Петькину спину. Лошадь, выгнув шею, посмотрела черным глазом, хорошо ли держатся юные седоки и, по-старчески покачивая головой, без всяких понуканий пошла вслед за Колесниковым.

Тайга, потревоженная зарёй, просыпалась. Перекликались в распадках птицы. Кричала кукша. Она провожала отряд вдоль всего распадка. Отлетала по тропе шагов за сто и снова начинала горланить, посматривая на идущих глупым глазом.

Узкая тропка постепенно сошла в болото. Зачавкала зелёная жижа под копытами лошади. Серой пылью висели над болотом тучи мошки. Пахло гнилым сеном. Лошадь беспрестанно хлестала хвостом и громко фыркала, выдувая из ноздрей кусачих насекомых.

Странным берёзовым обломком стояла в болоте одинокая цапля. Не шелохнулась, когда люди прошли мимо. «Не мёртвая ли», — подумал Петька. И тут цапля показала, что она живая. Лягушка, вспугнутая лошадью, в момент исчезла в её зобе. Цапля носом, словно шпагой, клюнула ещё раз в зелёную жижу, и вторая лягушка стала её добычей. Птица сделала два шага, внимательно осмотрела кочки, стряхнула с клюва капли и снова замерла на одной ноге.

Болото кончилось глубокой промоиной. Лошадь понюхала зелёную воду и не пошла. Петька с Таней понукали её, но она, переступая ногами, не двигалась. Тогда Колёсников показал лошади кулак:

— Сейчас я тебе, Житуха, устрою выход на арену. Ты думаешь, я тебя не понял? Зря так думаешь.

Лошадь, топоча ногами, косилась на отдутый карман геолога.

— Я, ребятки, сам виноват, выработал у неё рефлекс — прыгать только за сахар. — Колёсников поднял голенища сапог, и пошёл вдоль промоины к скале. Цепляясь руками за острые выступы, перебрался на ту сторону промоины. С удовольствием несколько раз топнул по твёрдой земле, сбил с сапогов налипшую зелёную тину. Крикнул:

— Держитесь, сейчас будет воздушный аттракцион.

Петька бросил поводья, взялся обеими руками за луку седла. Что было сил Таня вцепилась в Петькину куртку. Колёсников вытащил из кармана зелёный клеёнчатый мешочек, извлёк оттуда кусок сахара и стал звать:

— Житуха, Житуха, — он зачмокал губами. — На, на, на… — Лошадь прыгнула. У Тани захватило дух, но испугаться она не успела, лошадь мягко приземлилась. И сразу же потянулась губами к сахару. Геолог погладил Житуху по морде, но сахар спрятал:

— В следующий раз получишь.

— Колёсников, — сказал Петька, — ты же ей обещал.

— Обещанного три года ждут.

Колёсников шлёпнул в ладони и, улыбаясь, пошёл большими шагами по тропке. Житуха, шагая в след за ним, протиснулась между глыб и чуть не прижала ноги Тане и Петьке.

— Как же вы тут взрывчатку возите? — спросила Таня.

— Возим мы её по другой дороге. Раньше там, говорят, зверовая тропа была, а мы её под дорогу приспособили. Но по ней надо день добираться до нашего стойбища, а тут через часок-другой на месте будем. Ужин начнём готовить, чтоб к приходу каравана готов был.

Покажу вам, где какие продукты у нас лежат и что из них можно готовить.

— А мы, что ли, всегда поварами будем?

— Поварами вы, Танюша, будете только месяц, а потом Васька Жухов обещал найти повара, а вас мы начнём учить геологическим премудростям. Научим с нивелиром работать, карты составлять, теодолит покажем, буссоль… — Шагая рядом с лошадью, Колёсников как бы, между прочим, сказал: — Я, например, слышал, что по тем маршрутам, где работает наша экспедиция, много лет назад шли поисковики. Но, говорят, сработал чей-то шпион, и все пропало. Я, конечно, не верю старинным легендам, но зря люди тоже говорить не будут.

Петька с Таней поняли, что Колёсников специально выводит их на разговор про экспедицию, потому что неожиданно спросил:

— А вы про старинную экспедицию что-нибудь знаете?

— Откуда? — ответил Петька.

— Мы же только из больницы, — поддакнула Таня.

Колёсников, шёл впереди лошади, но по его затылку ребята почувствовали, что он усмехается.

Возле скалы, похожей на голову мёртвой птицы, тропа повернула под прямым углом в узкий распадок. На склонах распадка лежала поваленная ветром тайга. Вывороченные гигантские корни поднимались высоко в небо, как щупальца сказочных спрутов. Тропинка шла по дну высохшего ручья. Чтобы не поранить голову о нависающие корни, Петька с Таней поминутно наклонялись, словно кланялись застывшим чудовищам.

— Вот так, ребята, поживёте в тайге и во всякие легенды будете верить: и про бродягу, который Байкал на бочке переплыл, и про Тунгусский метеорит, который здесь непременно космическим кораблём называют, и про всякие экспедиции. Скучно, ребята, народ раньше жил и, чтобы развеселить себя, сочинял всякие легенды. Например, уронит в речку кольцо какая-нибудь Дуняша или Марфутка, а через год слух по тайге пройдёт: в речке утоплен сундук с золотыми изделиями, и Дуняша туда же, мол, сиганула, потому как жених у неё в тайге пропал. И начинают в речку нырять да плавать всякие искатели счастья, пока кто-нибудь действительно не утонет.

«Ясно, — подумал Петька, — отговаривает».

Тропа пошла круто в гору. Колёсников стал задыхаться и отстал. Петька остановил лошадь, спрыгнул на землю, помог слезть Тане. Не выпуская ремённого повода, они сели на торчащую ребром плиту. Житуха, пользуясь случаем, жадно хватала пучки сочной травы, пробивающейся между камней. Подошёл Колёсников:

— В чём дело?

— Мы ехать устали, пойдём пешком, а вы езжайте, сказала Таня.

Колёсников благодарно посмотрел на ребят и словно извиняясь, произнёс:

— Ослаб я, потому что не спал, спасибо — Он едва забрался в седло, подтянул длинные ноги: — Ребята, с тропы не сворачивайте, я вас немного обгоню. — И попросил вещмешок: — Давайте мне, зачем вам тащить.

Таня испуганно отскочила от коня:

— Он пустой, я его сама понесу, спасибо.

Геолог улыбнулся, шлёпнул ладошкой коня по гриве, поправил ружьё и поехал. Расстояние между ребятами и конём увеличивалось все больше и больше.

— Петька, он нас в тайге не бросит? Может, он в мешок к нам лазил?

— Может, и он, а может, и Жухов, попробуй теперь узнай.

Повеяло прохладой. Исчезла надоедливая мошка. Из трещины в скальной стене выскочила ящерица, увидела людей и от страха, не зная куда бежать, запрыгала на одном месте, как резиновая.

Сверху ветер донёс запах дыма и чего-то вкусного, И сразу же Петька с Таней почувствовали сильный голод. Они преодолели последний подъем и попали на широкий горный луг. В высокой траве, у самого края, паслась Житуха. Подняла голову, посмотрела на них умно, как добрая бабушка. Они тяжело дышали, вытирали капельки пота. Лошадь, с хрустом дожёвывая траву, подошла к ним и остановилась, покорно опустив голову. Петька взялся за гриву, но влезть не смог — дрожали ноги. Тогда он стал подсаживать Таню. Её руки скользили по лошадиной шерсти. И тут Житуха удивила ребят: она легла. Петька и Таня быстро забрались в седло. Лошадь качнулась корпусом, встала на четыре ноги и, не торопясь, пошла к далёким кустам.