— Молодой человек, занесите в квартиру шестнадцать два молока.

— Сейчас исполню!

Шурка вынул блокнот, карандаш и записал: 16 — 2 мол.

— Кто ещё желает?

Начали раскрываться форточки на первом этаже, втором, третьем. Шурка едва успевал записывать: кому кефир, кому молоко. Гарновский не откликался. На третьем этаже, прямо под квартирой Гарновского, выглянул из форточки старичок с чёрными пушистыми усами:

— Внучок, два кефира, пожалуйста.

— Сейчас!

Гарновский был дома, между штор Шурка видел полоску яркого электрического света. Но почему он не заказывает? У него же, Тимка говорил, кошка в квартире имеется.

— Молочко свеженькое! Парное!

Шторы не колыхнулись. Шурка ещё немного потоптался во дворе и стал разносить бутылки. Он брал их в охапку, как дрова, и носился по этажам, словно угорелый. Ящики опустели, а заказов было ещё много. Шурка взял две бутылки кефира и отнёс старичку с пушистыми усами.

На площадке Шурка остановился, раздумывая, под каким предлогом постучаться к Гарновскому. Из кармана он выгрузил мелочь и, чтобы не потерять, переложил во внутренний.

— Мальчик, — вдруг раздалось над головой, — принеси мне бутылочку молока, покорнейше прошу.

Шурка поднял голову. На площадке пятого этажа стоял Гарновский.

— А я уже все распродал. Если подождёте, минут через двадцать опять привезу.

— Покорнейше благодарю. И если вас не затруднит, хлебца захватите и, может быть, сыру. Работа у меня срочная. А за услуги я заплачу.

— Дополнительной платы магазин не берет. Доставка на дом — новый вид бесплатных услуг.

Прыгая через три ступеньки, Шурка скатился вниз. Взял санки с пустыми ящиками и вышел на улицу. Чтобы не мешать прохожим, сошёл на обочину и побежал. В проёме заброшенной церкви увидел Петьку и Таню. На противоположной стороне у газетного киоска стоял Тимка. Шурка чуть замедлил шаг и хлопнул себя по шапке, как будто стряхнул снег. Ребята поняли: пока все нормально. Шурка быстро коснулся валенка. И сразу же все трое исчезли. Вчера они договорились — к тому, кто валенок трогает, не подходить, возможна слежка.

Вскоре Шурка, гружённый молоком и кефиром, зажав под мышкой булку хлеба, тащился к дому номер двадцать пять. Тимка через выломанную дверь забрался на старую пожарную башню и стал наблюдать за окнами квартиры Гарновского. К пролому в стене близко не подходил, чтоб не был заметён блеск стёкол у морского бинокля. Таня стояла внизу, недалеко от башни, в телефонной стеклянной будке. Она следила за Тимкой. Если Гарновский нападёт на Шурку, станет его душить… Тимка бросит вниз камень. И Таня сразу вызовет по телефону милицию.

Вдавливая резиновые окуляры в глаза, Тимка рассматривал комнату Гарновского. Стол с электрическим чайником, чугунный кувшин с двумя ручками. Два кресла. На стене ружьё и фотоаппарат. Дважды в поле зрения попадал Гарновский. Он рвал какие-то бумажки и бросал в чугунный кувшин. Потом ушёл в другую комнату, а может быть, на кухню.

На самом опасном посту был Петька. Он зашёл в крайний подъезд дома и поднялся на площадку пятого этажа. Затем по железной постукивающей лестнице поднялся к чердачному перекрытию, поднял головой крышку чердачного люка. За воротник посыпались крупинки холодного шлака. Петька пролез в тёмный проем, опустил крышку. Осмотрелся. Жёлтые стропила крыши шли косыми рядами, как ребра перевёрнутого старинного фрегата. Повсюду виднелись кучи хлама. Ломаные стулья, тазы, оборванные кушетки, сетки кроватей. Петька пошёл в конец чердака, к подъезду Гарновского. Прошёл два люка.

С улицы донёсся крик Шурки Подметкина:

— Покупайте молоко и кефир! Осталось четыре бутылки! Новый вид услуг. Доставка на дом.

Петька заторопился. Нужный люк он определил сразу. Крышка была оббита ржавой жестью, из-под которой торчали куски войлока.

Только бы не закрыли! Петька снял рукавицы, опустился на колени, несколько раз глубоко вздохнул и, вцепившись в войлочные лохмотья, потянул вверх. Крышка подалась легко, словно кто-то её уже открывал. Петька осторожно наклонился и в щёлку увидел дверь с цифрой 42 и чёрную кнопку. До площадки было чуть больше трех метров. В случае чего, решил Петька, прыгну на. башку Гарновскому, Вдвоём с Шуркой справимся.

Далеко внизу хлопнула дверь. Петька лёг и оставил совсем узенькую щёлку. Брякнули бутылки. Послышалось пыхтение и на площадке показался Шурка Подметкин. Подошёл к звонку и остановился в нерешительности. Пугливо посмотрел на двери соседней квартиры.

Петька почувствовал, что Шурка трусит, потому что отдёрнул руку от кнопки звонка. И, кажется, решил уйти. Петька приподнял крышку. В чёрном проёме Шурка увидел Петькино лицо и выронил бутылку. Успел поймать её у самого пола и виновато посмотрел на потолок. Из щели показался сжатый Петькин кулак, и крышка бесшумно опустилась.

Почувствовав, что рядом друзья, Шурка осмелел, постучал в дверь и на вопрос Гарновского, кто там, залихватски ответил:

— Товарец принимайте: хлебушко насущее, на пару пекущее, как, извините за пардон, заказывали, и сырчик дырчатый, и молочко свежее.

— Покорнейше благодарю, молодой человек, заходите.

Дверь за Шуркой закрылась, но замок не щёлкнул. Ожидая Шуркиного выхода, Петька сидел на корточках, смотрел в узкую щель и прислушивался. При первом же подозрительном звуке он готов был броситься вниз, спасать Шурку. Но настораживающего ничего не было. Никто не кашлял, не кричал, не сыпалась посуда… Без движений Петька стал мёрзнуть. Надо было встать, попрыгать, помахать руками, но опустить крышку люка и бросить свой пост Петька не посмел.

Будет время, и от майора контрразведки Владимира Ивановича Платонова Петька узнает, что сегодня утром люком воспользовался ещё один человек. Сейчас он затаился в дальнем углу и ждал, когда уйдёт Петька.

Тимка своего поста в промороженной старой башне тоже не бросал. Он видел в бинокль, что Шурка и Гарновский сидят у самовара и пьют чай. Притом Шурка, нагнувшись через стол, что-то рассказывает.

Шло время. Мёрз Петька, давно продрог Тимка, мёрзла возле телефонной будки Таня. Мелко постукивал зубами человек, затаившийся в тёмном углу чердака. Наконец-то Петька выглянул из чердачного слухового окна и помахал Тимке шапкой: «Наблюдение прекратить. Все нормально».

Вскоре из двора вышел Шурка Подметкин. Чинно вышагивая, он тянул за собой саночки с пустыми ящиками. А в душе у Шурки было нехорошо. Ему хотелось все бросить и бежать. Хоть куда, но бежать. И больше никогда в жизни не приходить к этому человеку и не слышать его слащавые слова «покорно благодарю», и не видеть его рук с длинными липкими пальцами, всегда готовыми схватить за горло. Шурка чувствовал, что за ним из переулка наблюдают его друзья, это подбадривало.

В магазине Шуркина тётка подсчитала утреннюю выручку и осталась очень довольна. Она чмокнула Шурку в холодную щеку:

— Завтра, Александр, я сама повезу товары, а после завтра — опять ты, и план у нас будет выполняться каждый день.

Шурка вытер со щеки помаду:

— Извините за пардон, Лариса Ивановна, товар вывозить буду я, мне нисколько не тяжело носиться по этажам. А за моё усердие я вас покорнейше прошу удовлетворить сердечно мою скромную просьбу. — Лариса Ивановна никогда не слышала от Шурки таких красивых слов — за одно утро её племянник сделался интеллигентом! — Со второй половины дня я буду покидать вас.

Шуркина тётка испугалась.

— Уходить? Господи, да не связался ли ты с плохими людьми?

— Я на курсы хочу поступить подготовительные, а потом в техникум.

Тётка опять чмокнула Шурку:

— Прекрасно, Александр, прекрасно.

Шурка шмыгнул носом и исчез за дверью. Он помчался в сторону исторического музея.

К ребятам Шурка вошёл с гордым: видом. Одним махом сбросил на пол рукавицы, шапку, пальто и отрывисто приказал:

— Срочно нужен журнал «Огонёк», потому что я считаю… — Шурка осёкся: на столе лежала стопка журналов. Шурка прислонился спиной к тёплой печке: